Нормальные герои

Путевые заметки уфимского горожанина

Раз в год этот день наступает почти у каждого честного трудящегося нашей страны. Честный трудящийся выходит из здания своей любимой работы, непринужденно останавливается на крыльце, щурится на ласковое солнышко и нежно пересчитывает хрустящие купюры отпускных. Но хмель выпитого с сослуживцами шампанского проходит с первым ветерком, и тут, словно нежданная дождевая туча, подступает тревожная мысль, как же провести уже начавший стремительно таять отпуск так, чтобы последующие одиннадцать месяцев не было мучительно больно за его бесцельность.

Мне

повезло, не успел я привыкнуть к послеобеденному сну и сериалам про бандюгов в погонах и без, как позвонил мой старый товарищ Вова и предложил сплавиться по реке Большой Инзер. Редкий горожанин, втискиваясь в переполненный потными пассажирами троллейбус, не мечтает оказаться на берегу горной речки у костерка в окружении спортивных загорелых туристок, поющих под гитару про «солнышко лесное». Я не заставил себя уговаривать и сразу же согласился приобщиться к загадочному миру таежной романтики.

У Вовы были в наличии новенькая, склеенная на заказ надувная лодка, новенькая шатерообразная палатка, новенькие болотные сапоги и новенькая книжечка с описанием самых популярных башкирских маршрутов известного уфимского туриста Марушина, то есть, к походу он был подготовлен основательно, поэтому я проникся к нему заслуженным уважением и стал его во всем слушаться. Единственно, что сразу же меня огорчило, так это отсутствие других опытных туристов и особенно туристок, но, в конце концов, Грушинский фестиваль можно посмотреть и по телевизору, а то, что «барину пора жениться», так об этом уже лет 15 говорят все мои родственники.

Любой серьезный турпоход начинается с составления серьезного списка необходимого снаряжения, продуктов и прочих очень важных вещей. На составление списка мы потратили полтора часа кропотливого труда, затем отправились в ближайший магазин реализовывать задуманное. В продуктовом отделе, вывернув друг у друга карманы, мы обнаружили, что список потерян. Пришлось все покупать по памяти, благо у нас, туристов, она, как правило, феноменальная. Продукты мы выбирали исключительно диетические, чтобы на свежем воздухе в наших организмах не завелся вредный холестерин. Меньше всего холестерина оказалось в баночном пиве, видимо, поэтому мы забили наши рюкзаки именно этими консервами. Для распилки дров была куплена пила с огромными зубьями, для укрытия от ненастья – двадцатиметровый рулон полиэтиленовой пленки. Долго приглядывались к компасу, но, здраво рассудив, что без астролябии он как-то не к чему, решили плыть исключительно с помощью хорошо развитой интуиции. Заглянув, напоследок, в парфюмерный отдел и купив там с десяток тюбиков кремов для загара, от загара, для бритья, после бритья, от комаров и от облысения, мы, наконец, выползли из торгового центра в полной боевой готовности.

Когда Вова, затолкав в свой необъятный рюкзак третий спортивный костюм, произнес таинственное слово «заброс», я немного разволновался, потому что представил вертолет с вездеходом и километров двадцать непроходимой сельвы. Но оказалось, что мачете нам не понадобятся, потому что заброс будет осуществлен на автомобиле одного доброго знакомого, который довезет нас по асфальтированной трассе до самого места назначения.

Ранним утром, когда еще не было и десяти часов, мы стали осуществлять заброс. Успешно выехав со двора, мы вдруг хлопнули себя по лбу и вернулись назад, потому что забыли котелки, кружки, плошки и ложки. Смекалистый турист сделает котелок из чего угодно, Вова выбрал из подаренного жене на восьмое марта цептеровского набора две никелированных кастрюли, прикрутил к их ручкам стальную проволоку, навсегда преобразив посуду сытых буржуа в походные котелки голодных туристов. Теперь нас уже ничего не задерживало, и в полной экипировке мы помчались к горам южного Урала.

Жить в Башкирии и не видеть Уральских гор – это преступная халатность, которая должна караться выселением на два года в пустыню Гоби.

Хотя бы раз даже самый ленивый и тяжелый на подъем житель

Уфы должен прокатиться с какой-нибудь оказией по трассе Уфа – Белорецк. Вид древнейших на Земле гор обязательно перевернет устоявшиеся суетливой жизнью образы и разрушит стройные ряды мыслей о ценах на продукты, проблемах ЖКХ, образования, здравоохранения и такого коварного курса доллара. Мое сознание, например, было перевернуто, впрочем, наш автомобиль тоже чуть не перевернуло на крутом повороте с подъемом, носящим романтическое название «Тещин язык». За «Тещиным языком», через несколько спусков и подъемов мы по ошибке чуть не повернули в поселок Межгорье, про который чего только не говорят, но никого никогда не пускают, поэтому проверить есть ли там урановые шахты, подземные города с подземными аэродромами и правительственными бункерами нам не удалось. Не успел я определить какая из окружающих вершин является горой Ямантау – самой высокой точкой южного Урала, как мы запрыгали на колдобинах проселочной дороги и через 10 минут были на берегу Большого Инзера напротив деревни Карталы.

Большой Инзер речкой оказался быстрой, шириной метров в тридцать, но глубиной не более полуметра и то, из-за прошедших недавно дождей, вода считалась очень большой.

Долго искали швартовы, чтобы отдать их оставшемуся на берегу доброму знакомому, но не нашли, поэтому сунули ему в руки банку пива, помахали носовыми платочками, еще раз уточнили, что в следующую пятницу в 15-00 встречаемся в конечной точке нашего пути и бросились в бурную пучину Большого Инзера. Деревня Карталы неспешно проплыла за кормой, женщины, как в фильмах про тяжкую дореволюционную жизнь, полоскали в студеной воде белье и не обращали на нас никакого внимания.

Я начинаю вести судовой журнал. Честно записываю в блокнот, что при отплытии случайно пролил в лодку целую банку пива, после чего Вова сказал все, что думает о моих интеллектуальных способностях, и мне пришлось вступить с ним в дискуссию, в которой каждый из оппонентов до самого ужина остался при своем. Наверное, я бы еще чего-нибудь записал в судовой журнал, но перед Карталинской Запанью нас ждало первое испытание – под водой лежал деревянный остов старой переправы с торчащими из бревен гвоздями. Искушенный в судоходном искусстве Вова резко гребанул веслом вправо, мой судовой журнал улетел влево, лодку мы, слава богу, спасли, а мой блокнот, по всей видимости, разорвали на части злобные пираньи.

Карталинская Запань была последней деревней на нашем стокилометровом пути, выпивающие на берегу местные жители на языке межнационального общения пожелали нам счастливого пути, и мы на целую неделю остались один на один с дикой природой.

Как только солнце стало клониться к верхушкам гор, мы начали присматривать место для стоянки, и как только мы его стали присматривать, безлюдная река вдруг сразу же превратилась в оживленный тургородок – стоило нам завидеть симпатичную полянку, как над ней начинал виться дымок от костра конкурентов. Наконец, за очередным поворотом наши мрачные лица просветлели – уютный луг, оборудованное костровище и дурманящий коктейль горного воздуха и запахов разнотравья. Быстро ставим палатку и тратим вечер на неспешное приготовление макарон с тушенкой и на неспешное их поедание. Не обошлось и без ложки дегтя, диетические шпроты в каком-то едком желе оказались редкостной гадостью, поэтому, исключительно в целях дезинфекции, пришлось применить популярную в народной медицине специальную жидкость, под которую можно съесть любую гадость.

Словно жаворонок я выпорхнул из нагретой утренним солнышком палатки, глянул на часы и понял, что выпорхнул скорее как сова. Мой опытный товарищ крепко посапывал, и я решил разжечь костер без его помощи. Результат меня поразил: если накануне вечером на добывания огня мы потратили сорок минут и два коробка спичек, то я смог уложиться всего в один коробок и пятнадцать минут. Кипячу воду, стучу плошками, опытный товарищ Вова спрашивает, какого черта я вскочил в такую рань и рассказывает о том, как важно саккумулировать силы перед тяжелым марш-броском.