Норман
Шрифт:
Деревянный дом Савлентия состоял из двух комнат и кухни. Одну комнату отдали Софье, вторую заняли отец, Храм, Лекам и Савлентий. Нас вчетвером загнали в довольно уюnbsp;тный чердак, где были стол и пара стульев.
– Расположитесь на полу, тюфяки там есть.
– Дед Савлентий...
– Давай без Савлентия, можешь просто дед.
– Хорошо. Дед, мне бы, чем живность накормитnbsp;ь, - я достал из сумки волчонка, второй барахтался, пытаясь вылезти наружу.
– Ого, хасан! И даже два! Где взял?
– Мы с их родителями против
– Прям попросил?
– Ну, как-то показал, где они лежат. Я пять дней искал.
– Картинками?
– Да.
Он повертел в руках щенка:
– Мал ещё, десятины четыре. Ему бы мамку, ещё пару десятин сосать. Ну, давай попробуем. Касса, Касса, Касса...
– закричал он вокруг, - Касса, Касса, Касса...
Из-за угла конюшни, неожиданно, вышла чёрная сейша, перепугав ещё не распряжённых лошадей. Ростом кошка была немного поменьше моего Аравина, который, раздувая ноздри, смотрел испуганно на неё.
– Это Кассара, три десятины назад вернулась, гуляла! Да вернулась не праздная, десятину назад котёнка принесла, он ещё слеп. Вот её и попросим, молока у неё много должно быть, может, поможет.
Савлентий протянул кошке щенка, она посмотрела на него недоверчиво, потом огромным носом обнюхала волчонка, подошла ко мне, понюхала сумку. Потом раскрыла пасть, и прикусив осторожно за шкирку щенка, из рук деда, утащила за конюшню.
– Ну, всё доставай второго, сейчас вернётся, заберёт, а я пойду остальных расположу да на стол накрою, сами поди, тоже голодные?
– Есть немного, а не съест?
– Вот у неё и спросишь?
Я подождал ударов сто сердца. Из-за угла показалась кошка, видимо, она прекрасно слышала наш разговор, поскольку подошла ко мне в плотную, обнюхала второго волчонка, потом посмотрела мне в глаза и у меня отчётливо в голове возникла картинка - здоровая кошка поедает щенка. Я рефлекторно прижал щенка к себе, возникла ещё одна картинка - та же кошка поедает меня и щенка. До меня дошло, что она издевается. Она взяла у меня из рук второго щенка, довольно звучно муркнула, и утащила за конюшню.
– Ух, ты!
– на крыльце стояла Софья и вытаращено смотрела на уходящую кошку.
– Я не понял?
– из дверцы чердака выглядывал Малик, - Она только хасана съест, или тебя тоже.
– Ты тоже видел?
– Да.
– Она издевается!
– Ты уверен?
В голове промелькнула картинка довольных щенков.
– Теперь, точно уверен. Пошли лошадей распрягать, нам их ещё мыть.
Лошадей распрягли вчетвером, чердачной компанией, затем собрались их мыть, черпая ведром из колодца, но на крыльцо вышел Савлентий.
– Ага, вы мне ещё лужи тут поразводите. Айда, обедать. Потом вон в ту сторону поедете, там, в версте отмель на реке есть, когда обратно пригоните, в конюшню не загоняйте. Пустите за оградой, уйти далеко они не смогут, зверья тоже нет, пусть пасутся, надо будет, Касса пригонит.
Мы скидали вещи, с вьючных лошадей в кучу, умылись, поливая друг, другу, из ведра (что, зря доставали?), и пошли
– Вы бы ещё, луки притащили, никто вас здесь не тронет, идите железки снимайте.
За время, проведённое в лесу, мы привыкли даже по нужде, ходить с мечом, кинжалом и желательно арбалетом. Через пять мер сидели за обедом. Отец достал настойку:
– Разбавленная конечно, но что подарили "светлые братья", тому и рады.
– Уважили старика, наливай.
После чарки, как называл гномьи "рашки" Савлентий, молча пообедали. Стол не ломился, но хватало солений, вяленой рыбы, и варёных овощей. А главное, свежий, ароматный, с румяной корочкой хлеб.
– Ну, рассказывайте, надолго ко мне?
– Да особо не торопимся, - начал отец, - Если не в тягость тебе, то десятину погостим.
– Добро. Можете и на подольше пожить, не прогоню и оплаты не возьму.
Он обвёл нас взглядом, остановил его на мне:
– Что с Кассой поговорил?
– А она шутница. Показала, что и меня бы съела.
– Ладно, дуйте лошадей купать, сами помоетесь, можете с собой кувшин вина свекольного захватить, в сарае стоит. Софья, иди в свою комнату, там, в сундуке моя одежда, подберёшь что. Во дворе домик маленький, это купальня, вода там есть. Ну а вы трое, - старец оставил отца, Храма и Лекама, - потом помоетесь, посидите со стариком, пока купальня занята, расскажите-ка историю про светлых, с самого начала.
– Да тут уж, не со светлых, рассказ вести надо, - начал отец.
– Значит, говоришь, не был одарённым?
– спросил Савлентий, после рассказа отца.
– Не был.
– А может, не глядели?
– Так я его с детства по магам водил.
– Они же все голову смотрели, он же у тебя не простудой болел, а "искра" спала в это время, а в академии его для того чтоб вылечить, наверно в бочке с силой купали, вот и разбудили.
– А убивать для чего?
– Пока убийцу не найдёте, не узнаете. Может, и не его хотят убить, а вас троих, сколько народу на вас зло держит, а он сезон как разум обрёл, и уже убийцы к нему, да ещё и дорогие. А этажом и ошибиться могли, кто то доложил им, что там твоя скажем сокровищница, вот и лезли что искать, а вы сразу на малого вину.
– Да как-то не подумали.
– А когда вы думали? Всегда сначала ломаете, потом головой работаете.
– Жезл! Воскликнул отец! Жезл Саймола, у меня на втором этаже лежал, он тебе передать просил, правда, без камней.
– Ну вот, а то одарённым сделали... Убить хотят... Вам бы в тайной службе работать, они, так же разбираются. Неси.
Развернув сверток, Савлентий взял в руки жезл с кучей вырезанных на ручке черепов и фигурок. Покрутил его в руках, тщательно осматривая, потом нажал на один из черепов, и повернул шар на конце жезла. Шар отделился, а из ручки выпали четыре камня, явно для жезла и несколько листков бумаги, исписанных мелким почерком. Все молча смотрели на Савлентия, как дети на фокусника. Савлентий ссыпал камни из ладошки обратно в полую ручку, а листки развернул.