Норман

Белобородов Владимир Михайлович

– Может ты и прав, подумаю.

Затем я нашёл Храма:

– Храм.

– Чего?
– орк старательно выделывал учебную булаву.

– Мне кажется, надо уже стражу организовывать, ночью ладно сейшы с хасанами чутко спят. А днём, они то на сборе трав нас охраняют, то табун пасут. Гоблин ведь весь день сидит, да и сомневаюсь, что всегда смотрит. Не под силу это одному разумному.

– Завтра сделаем, сегодня дед разогнал всех.

По двору пронёсся Пушистик, со здоровой кувалдой в зубах,

которая отвешивала набок его голову.

– Стой, хвост оторву, - за ним бежал Кейн.

Днём котёнку, хотя какой котёнок, молодому коту, до ужаса нравилось донимать Кейна. Зато вечером, можно было наблюдать картину, когда здоровая голова Пушистика лежала на коленях бывшего раба, а он, сделанным специально гребнем, вычёсывал ему шерсть.

Пушистик, спрятался у Кассы, но Кейн смело подбежал к ним, забрал кувалду, и щёлкнул, прижавшего уши кота ладонью, по краешку уха. Касса даже глазом не повела в их сторону, видимо это у них не в первый раз.

Вспомнив, что меня ждёт отец с хасанами, для похода за глиной, начали ремонтировать печи в комнатах, я побежал к конюшне. Отец сурово посмотрел на меня, он уже запряг лошадь в телегу.

– Где носишься?

– Да так.

Закрыв за собой ворота, поехали к реке. Ехать было далеко, вернуться рассчитывали только к вечеру.

– Отец, слушай, - начал я издалека разговор, пока мимо нас проплывали, ели, - ты знаешь родителей Нейлы.

– Видел раз.

– Как думаешь живы?

– Даже не думай, никуда не поедешь.

– Да я не об этом, узнать бы, что с ними.

– Ну, это можно. Деньги будут, в посёлке в гномий банк зайдём, они за деньги найдут.

– Что и письмо передадут?

– Могут, только мы не будем передавать.

– Почему?

– Ну, представь, придут светлые, и просмотрят их ментально, узнают что письмо было. Даже если, в письме ничего внятного не написать, они найдут, покуда пришло, и начнёт верёвочка в нашу сторону распускаться. Да и родителей могут за связь с тёмными обвинить. А так они не знают, перед светлыми чисты.

– Понятно.

– Остальные не волнуются за родителей?

– Аллойя, Малик, Софья - сироты. Сайла продали в академию, он не хочет даже знать родителей.

– А Яля?

– Вот её судьбу не знаю.

– Ну ничего себе, приедем, расспроси.

– Хорошо.

Вернулись мы в начале четвёртой четверти дня. На крыльце спорили дед с Храмом, спор был ожесточённым.

– О чём спор?
– спросил отец у Кейна.

– Нас делят. Одному надо стражу расставить, второй заданий всем напридумывал важных, а разумных не хватает. О, Норман, - увидел Кейн меня, - я бы на твоём месте к ним сейчас не подходил, с твоей подачи делят?

Я кивнул.

– Тогда прячься, пока не остынут.

Я пошёл искать

Ялю и Нейлу.

Первой нашлась Нейла, она, свесив ноги с лестницы на стену, наблюдала за спором. Пересказав ей наш с отцом разговор, чем привёл её в восторг, она даже хотела чмокнуть меня в нос, по привычке, но в последний момент одумалась. Поинтересовавшись где Яля, направился в подсобные, они с Маликом, были на переборке трав. Застал я их, совсем не за переборкой. Сидя на мешках крупы в кладовой, они мило по детски, целовались. Я кашлянул. Оба вздрогнули и уставились на меня выпученными глазами.

– Ну вот, а говорила, меня дождёшься.

– Ты какой то неопределённый, между двух разобраться не можешь, если я ещё появлюсь вообще запутаешься.

– Ладно, понятно. Малик, позволишь с твоей дамой посекретничать?

Он кивнул. Но, выходя, оттащил меня за рукав:

– Не говори не кому, пожалуйста.

– Хорошо, - улыбнулся я.

– И это, не трогай Ялю.

Хотелось расхохотаться, но я сдержался:

– Пока ты с ней, обещаю, отпустишь - смотри.

Удовлетворённый разговором Малик ушёл.

– Слушай Ляля, - начал я, - а где твои родители.

Глаза девушки на удар сердца посетил испуг, но тут же ушёл, прикрывшись ехидством.

– Хочешь предложение сделать?

– Нет, Малик только что вполне серьёзно предупредил меня, чтоб я к тебе не подходил.

– Как интересно, а дуэли между вами не будет.

– Яля, я серьёзно. Где твои родители. Может, мы помочь им сможем. Светлые ведь просто так не отступятся.

– Мама умерла, когда я маленькой была.

– А папа?

– Я не знаю его, - как-то слишком быстро ответила она, при этом глаза немного забегали.

– Ну ладно, так значит так. Я ведь не пытать тебя приходил, просто спросить, у нас вроде от друг друга тайн нет. Ты вон даже голого меня видела. Не хочешь говорить, не говори.

Я повернулся и пошёл, обдумывая странности Яли, надо будет девчонок поспрашивать.

– Я не могу про него говорить, раздалось сзади.

Я вернулся.

– Почему?

Яля задумалась, когда я уже собрался уходить второй раз, устав ждать, она ответила:

– У него очень высокое положение, а я незаконнорожденная дочь. Мама действительно рано умерла. А он, вернее оплаченные люди, за мной присматривали. Светлые, до него не смогут дотянуться.

– Как же получилось, что ты оказалась у них.

– А я не была у светлых, я была в карцере академии!

– Ты хочешь сказать, что если мы не забрали бы тебя, то ты бы продолжала учиться.

– Да! Я и сейчас если вернусь смогу учиться.

– Это как? Ты же с нами, то есть с тёмными.

– Скажу, что вы меня силой забрали, и всё, меня даже не накажут, да и отец поможет.