Норман
Шрифт:
– Ну вот, а то мучил девушку.
Я промолчал.
– Ты её полюбил?
– Нейла, давай сменим тему. Мне не очень приятно обсуждать наши с Софьей отношения с ...., я замолчал.
– Со мной?
– Нет, просто не приятно.
– Ну, мне же любопытно, я же девушка.
Я опять промолчал.
– А вы каждый день любите друг друга?
– А то ты не знаешь.
При шторках вместо дверей, каждый чих был слышен всем. А так как топчан у нас был скрипучий, никак руки не доходили. То как мы не старались,
– Торка нашёл!
– раздался крик гоблина.
Мы пошли на голос, так как трава, которую собирал я, росла практически везде, а расходиться было нельзя, хасан только один, то шли за гоблином, и пока Нейла копала корешок, я собирал траву.
К обеду, Нейла довела меня вопросами о нас с Софьей, до состояния кипящего котла. Мне стало казаться, что она издевается. Я с огромным облегчением вздохнул, когда гоблин нашёл последний пятнадцатый корешок, так как моя трава была уже сложена в седельные сумки лошадей, подгоняемых Новером сзади нас. Как только мы сели в сёдла, а гоблин на круп Аравина, я сразу тронул рысью.
– Чего так быстро, - занюнила Нейла, - я хочу ехать шагом.
– Так есть хочется.
– А у меня лепёшка есть, давай поедем спокойно, поедим.
Пришлось перейти на шаг. Как я и думал надолго чернявой, не хватило.
– А чего ты от меня бегаешь?
– Не бегаю.
– Бегаешь.
– Нейл, у нас какой то детский и бессмысленный разговор получается. Чего ты хочешь?
– Чтоб всё было как раньше, в Екануле.
– Так уже не будет, мы в тёмных землях.
– Я не про это, между нами.
– Как раз это так же и осталось, тебе не кажется?
– Не так, что-то изменилось.
– Когда поймёшь что, скажи. Попробуем исправить.
Мы выехали из леса, на вырубленную полосу, перед имением.
Нас встречала Софья:
– Насобирали?
– Конечно, - я достал корешки и снял мебельные сумки, Нейла повела лошадей на конюшню.
– Какой то запах от тебя не привычный.
Я вынул из сумки ручек травы, и дал понюхать.
– Обычно потом волокёт, да? Соф, она больна, нас всё время будут ставить вместе, если меня или её куда то отправляют, ты понимаешь? И оправдываюсь я, в последний раз, - я развернулся и пошёл.
– Нор, я больше не буду, она догнала и развернула меня. Поцеловала в губы. Я провёл рукой по спине спустившись ниже.
– Вечером будешь наказана.
– Да господин учитель, - произнесла она опустив голову и руки. Потом поцеловала меня ещё раз, и развевая юбку руками, вприпрыжку побежала готовить зелье, пока трава не иссохла.
– С кем я живу. Ребёнок, - произнёс я вслух.
– Хорошенький такой ребёнок, удочерить что ли, - подошёл эльф
– Дедом смотри не стань, с такой дочкой, хотя тебе давно пора.
– Я как раз об этом.
– Помочь дедом стать?
– Очень остроумно. Вот как думаешь,
– Об этом все знают.
– Не перебивай. Дай объяснить.
– Ну раз всё так серьёзно, пойдём отвар нальём, да на втором этаже посидим, а то скоро занятия по магии. А орк, пообещал ту палочку деду давать, в обмен на наполнение её силой.
Мы сели в прохладе второго этажа на чурках, которые притащил Малик, дела них с Ялей.
– Понимаешь, мне хорошо с ней, но как остальные посмотрят на неё, когда расстанемся? Не будут считать падшей?
– Ничего себе поворот, ты лошадей не стегай раньше времени. Вы даже не вместе, а уже расстаётесь.
– Я эльф, мы живём долго, и я привык всё просчитывать. Это особенность долгожителей. Мы всё равно, раньше или поздно расстанемся. Она будет стареть раньше чем я. Ей будет хотеться детей. А между нами их быть не может. Так что расстояние неизбежно.
Я задумался,
– А сколько вы живёте?
– По восемьсот - девятьсот кругов, бывает по тысяче, самый старый полторы был.
– И чего же я не эльф.
– Я серьёзно.
– Может ты и прав, а может и нет. Ведь она одарённая, то есть запросто может до пятиста дожить. Внешность думаю тоже поддержит, по моему одарённые это могут. Тебе самому тогда уже к шести ста будет, старик совсем. Ну а расстанетесь, погорюет лет пятьдесят где-нибудь в глуши. А потом молоденького себе найдёт.
– Спасибо утешил, - Эль выплеснул остатки отвара с листьями, и пошёл к выходу.
– Эль, - окликнул я его, - я не уверен, что мы следующий круг проживём, думаешь зря нас по утрам на боевых занятиях гоняют. Ей девятнадцать, самое время любить, на балы она вряд ли попадёт. В округе из мужиков только охотники. Не сможешь подарить жизнь, подари счастливую молодость.
Он улыбнулся:
– Спасибо.
После магических занятий, в которые я не любил, поскольку был самым тупым, ведьмы пошли мыться, а остальные тёмные в лице Малика и Сайла, донимать вернувшегося Пушистика. Порой мне казалось, что он умнее их. Я пошёл на кухню, так как она располагалась с торца, из неё был прекрасно виден весь коридор, то есть проморгать когда девчонки освободят купальню, я не смогу. Там сидели Храм, отец, дед и Кейн. Эль был на страже. Перед ними начатая бутылка охотников.
– Садись Младший, повесели легендами стариков, - дед налил чарку.
– Есть у меня для вас две истории, - я присел и выпил.
Напиток обжёг внутренности, я глубоко задышал.
Мужики захохотали.
– Что за сивуха, - из глаз выбило слезу.
– Настоящая гномья настойка, - протянул мне огурец дед, - не обманул Серый.
Я закусил. Дед внимательно смотрел на меня:
– А откуда слово такое знаешь: "сивуха".
Я пожал плечами.
– Ну, рассказывай давай, что хотел рассказать.