Норманны. От завоеваний к достижениям. 10501–100 гг.

Дуглас Дэвид

Норманны находились в самом центре событий, повлиявших на будущее всей Европы. Они принимали активное участие в укреплении позиций Папы против всех патриархов и императоров — как западных, так и восточных. Свои завоевания они направили в ту область южной Италии, где находились диоцезы, самым непосредственным образом связанные с конкурирующими между собой интересами Рима и Византии. Не знающие границ амбиции норманнов подтолкнули их — как раз в то время, когда Рим бросил вызов Константинополю, — начать атаку на Византийскую империю. В эти же годы на Сицилии они вели войну, которую можно назвать выпадом христиан против мусульман. Во второй половине XI века норманны имели значительное, а иногда и решающее, влияние на рост напряжения между Римом и Константинополем и на усиливающуюся неприязнь между христианским и исламским мирами.

II

Поддержка, которую Папа Бенедикт VIII оказал норманнам в их первом походе на Италию как раз в тот момент, когда Мелес из Браи поднял мятеж против греков, вполне возможно, была связана со спорами Рима и Константинополя за епархии в Апулии. Однако стабилизации ситуации способствовало то, что в битве при Канне норманны и их союзники потерпели поражение, и в 1025 году патриарх Константинопольский вместе с императором Василием II предложил Папе Иоанну XIX, брату герцога Тускулумского, урегулировать все спорные моменты между Римом и Константинополем. Патриарх Константинопольский внес следующее предложение: «С согласия Папы, Церковь Константинополя может на своей собственной территории, как Рим в мире в целом,

называться и считаться всемирной» [402] . Эта формула, хотя осторожная и расплывчатая, при всех политических обстоятельствах была довольно великодушной, и Папа Иоанн XIX мог бы даже с ней согласиться, если бы не одно обстоятельство: к северу от Альп существовала сильная партия, которая непреклонно настаивала на приоритете папского престола. Папа получил интересное письмо, в котором говорилось, что он как «всемирный епископ» должен действовать решительно, и подчеркивалось, что «хотя Римской империей… в различных местах сейчас правит множество скипетров, власть соединять и распускать на земле и на небе принадлежит одному magisterium Петра» [403] . Письмо и вправду весьма примечательное, и его авторы тоже достойны внимания. Авторами были Вильгельм из Вольпиано, аббат монастыря св. Бенина в Дижоне, и аббат монастыря Фекан, где он примерно в течение 20 лет способствовал возрождению норманнской Церкви.

402

Rodulf Glaber, IV, i, p. 92. Обязательно нужно процитировать латинский вариант: quatenus cum consensu Romani pontifiis liceret Ecceslaism Constantinopolitam in suo orbe, sicut Romana in universo universalem dici et haberi. Это тактичное и таинственное заявление трудно передать по-русски, и само оно является переводом с греческого текста, который утерян.

403

Rodulf Glaber (ed. Prou) IV, I, III, p. 93.

После вступления на престол в 1049 году Папы Льва IX папство с новыми силами стало отстаивать свои притязания, и норманны снова оказались конструктивными участниками последовавших конфликтов. Здесь, как и во многих других вопросах, Льва IX вдохновлял кардинал Гумберт де Сильва Кандида, который проявил себя не только как самый ярый сторонник папского господства на Западе, но и как самый страстный защитник прав Папы на Востоке. Возможно, что именно по его совету Лев IX нанес тогда так много визитов в диоцезы на юге Италии и в 1050 году собрал два церковных Собора: в Салерно и Сипонто. Однако еще более значимым стало удивительное назначение Гумберта архиепископом Сицилии, ибо в тот момент Сицилия находилась в руках мусульман и ее Церковь являлась частью Византии, а не Рима. В эти годы, особенно после передачи в 1050 году Беневенто Папе, Лев IX начал оказывать норманнам сопротивление, и так как вперед норманны продвинулись за счет греков, то естественно, что императорский наместник Бари Аргирус вынужден был одобрить политику Папы.

Но подобному отношению к папству со стороны греческих властей южной Италии противостоял один из самых волевых патриархов Константинопольских. Михаил Керуларий, заступивший на этот пост в 1043 году, был так же непреклонен, как и Гумберт, и был категорически против любых согласительных процедур в отношении папских притязаний. Напротив, он твердо решил навязать церквям в Апулии и Калабрии единые греческие обряды и стал причиной распространения в южной Италии бескомпромиссного вызова папскому авторитету. И наконец, он закрыл все латинские церкви в Константинополе. Папа был вынужден принять ответные меры. Итак, новый кризис в отношениях между Римом и Константинополем был спровоцирован тем, что в 1053 году норманны нанесли поражение войсками Льва IX, и Аргируса. В 1054 году, когда в Константинополь с папским протестом направилась известная миссия, сам Папа фактически был узником норманнов. А так как возглавлял этих посланников Гумберт де Сильва Кандида, то столкновение с Керуларием неизбежно было ожесточенным и гибельным. Ни один из них не был готов пойти на уступки, и миссия Рима была окончена, только когда Гумберт у главного алтаря храма св. Софии официально провозгласил отлучение патриарха Константинопольского. Папа, отправивший Гумберта в Италию, скончался раньше, чем тот успел вернуться [404] .

404

Runciman, Eastern Schism, pp. 41–54, 77; Jugie., op. cit., pp. 187–219; Michel, Humbert and Kerularius, II, pp. 432554.

События 1054 года, известные под названием «Схизма Керулария», сейчас не считаются знамением окончательного разрыва между западной и восточной Церквями^{58}, но эти события, без сомнения, увеличили пропасть непонимания между ними, а вскоре это чувство усугубила норманнская политика. Влияние Гумберта продолжало расти, и после смерти Льва IX, для того чтобы обеспечить независимость Папы от Германии, Гумберт вместе с Гильдебрандом выступил организатором союза между норманнами и папством. Мы уже отмечали обширные последствия достигнутых в 1059 году в Мельфи договоренностей по этому вопросу, но здесь необходимо добавить, что они напрямую отразились и на отношениях между Римом и Константинополем. Став вассалами Папы, Ричард из Капуи и Роберт Гвискар тем самым не только взяли на себя обязательство освободить папство от влияния Германии, но и торжественно обещали вернуть Папе те права, которые папство уступило Константинополю. В нужный момент даже планы Роберта Гвискара против Византии можно было скоординировать со стремлением Папы вернуть престолу святого Петра провинции Иллирия и Греция, куда митрополитов некогда назначали из Рима.

Так с 1059 года норманнские завоевания стали постепенно служить идее восстановления латинского чина богослужения и расширению подведомственной Папе области в южной Италии. Насколько сильно эти завоевания отразились на признанных институтах греческой Церкви, видно на примере монастырской политики, которой неуклонно следовали Роберт Гвискар и его сын Рожер Борса. Монастыри, которые материально обеспечивал Гвискар, зачастую обогащались за счет даров, ранее принадлежавших монашеским братствам св. Василия. Значительное детище Гвискара — Бенедиктинский монастырь св. Эуфемии в Калабрии — было основано в 1062 году на руинах греческой обители Парриджиани, а греческие пожертвования наверняка перешли известному аббатству св. Марии Маттинской в долине реки Валь-ди-Крати, которое в 1065 году основали Роберт Гвискар и его жена Сигельгайта [405] . Некоторые из уцелевших греческих монастырей были разграблены ради латинских. Так, к Монте-Кассино перешли владения монастырей Санта Анастасия в Фоликастро и св. Николе в Бизиньяно, а монастыри Св. Троицы в Веносе, Ла-Кава и Св. Троицы в Милето получили земли от нескольких греческих монастырей ^{59} . Множество греческих монастырей на севере Апулии, например в Монополи и Лесине, находились в подчинении прелатов, которые были приверженцами латинского порядка [406] .

405

L. R. Menager, «La Byzantisation de I'ltalie meridionale» (Rev. Histoire ecclesiastique, liv, p. 29; F. Lenormant, La Crade Grece, III, p. 40; Gay, L'ltalie Meridionale, p. 593.

406

Leib, op. cit., p. 109.

Но

еще более значимой в этом вопросе была политика норманнов по отношению к белому духовенству. По-видимому, уже в 1059 году на совете в Мельфи новое латинское архиепископство перенесли в Козенцу, а в 1067 году при поддержке Ричарда из Капуи Александр II отказал в сане архиепископа греку Евстафию Орийскому [407] . Примерно в это же время важные события происходили и в регионе между Потенцой и крепостью Мельфи, собственностью Гвискара. Здесь в прежние времена была предпринята попытка образовать викарную епархию, подчиненную греческому митрополиту Отрантскому. Теперь здесь создали новую, подконтрольную латинскому митрополиту, провинцию, а сам митрополит обосновался в древнем соборе города Акеренца в 30 милях от Мельфи [408] . Ввиду тесной взаимосвязи светской и церковной политики в южной Италии того периода неудивительно, что взятие норманнами Бари в 1071 году должно было навлечь на Константинопольскую патриархию потери, сравнимые с теми, что несла Византия. Самая крупная епархия — Бари — теперь явно возвращалась в подчинение Риму, и, как мы уже видели, архиепископы католического чина богослужения были назначены в Трани, Сипонто и Таранто. Даже в самом Отранто место греческого митрополита, которого в 1071 году в Константинополе не было, занял латинский архиепископ, а в 1081–1082 годах латинские прелаты появились в Милето и Реджо.

407

Gay, op. cit., pp. 548, 549.

408

Gay, op. cit., p. 549; Leib, op. cit., p. 123, n. 4; о схожих событиях в Тройе, см. Jaffe-Loewenfeld, по. 4727.

Эти перемены имели далеко идущие последствия, но их полный смысл раскрылся, разумеется, лишь со временем. Возможно, что некоторые греческие епископы еще какое-то время совершали богослужения вдоль побережья от Бари до Бриндизи, греческое противостояние латинскому чину продолжалось и на территории Калабрии, за исключением долины Валь-ди-Крати [409] . В Козенце, Бизиньяно и Сквиласе латинские прелаты заняли свои места не ранее 1093 года [410] . В 1093 году в Россано состоялся мятеж за восстановление греческого чина богослужения [411] , а в Бове, Джирасе и Котроне духовенство, хотя и находилось под контролем латинских епископов, продолжало использовать греческий чин церковной службы [412] . В Нардо и Галлиполи еще в последние десять лет XI века пользовались как греческой, так и латинской литургикой, и даже в 1099 году, в самый разгар ссоры с восточным императором, Боэмунд Тарентский явно находился в числе покровителей монастыря с православной литургикой — св. Николая Касольского близ Отранто. Абсолютно очевидно, что в южной Апулии и Калабрии с греческими церковными традициями расставались тяжело ^{60} . И все же перемены, свершенные норманнами ради блага Рима и за счет Константинополя, были колоссальными.

409

Menager, loc. cit.

410

Leib, op. cit., p. 126, 131; Jaffe-Loewenfeld, no. 5198.

411

Malaterra, IV, p. 21.

412

Leib, op. cit., pp. 125, 130.

Хотя обстоятельства на Сицилии и были абсолютно иными, чем на материке, папство и тут выиграло от действий норманнов. В большинстве регионов южной Италии, где норманны свершали свои завоевания, процветала греческая Церковь. На Сицилии же греческая Церковь была почти полностью разрушена сарацинами еще до прихода норманнов. Разрозненные христианские общины сохранились на северо-востоке острова, неподалеку от Мессины и в долине реки Валь-Демон, а после падения Палермо одного из греческих епископов нашли неподалеку от этого великого города. Но в целом можно сказать, что организованная христианская Церковь на Сицилии свое существование прекратила, и граф Рожер наверняка был не склонен препятствовать греческим монахам, которые могли испытывать враждебные чувства по отношению к сарацинам. Возможно даже, что «Великий граф» поощрял, особенно после 1080 года, возвращение греческих монахов с материка — где они наверняка ощущали всю суровость политики Гвискара — на Сицилию ^{61} . Этим, возможно, и объясняется то, что в 1080–1081 годах он основал два греческих монастыря: св. Николая Бутанского в долине Валь-Демон и св. Михаила в Троине, — а четырьмя годами позже восстановил монастырь св. архангела Михаила в Броло недалеко от Мессины [413] . Быть щедрым покровителем греческих монастырей на Сицилии, особенно в северной ее части, он, безусловно, не перестал и став на этом острове хозяином. В последний год жизни он основал монастырь св. Филиппа Великого и женский монастырь Спасителя в Мессине [414] .

413

L. Т. White, Latin Monasticism in Norman Sicily, pp. 41, 42, 191, п. 2.

414

White (op. cit., pp. 41–43) представляет список монастырей, но этот список, скорее всего, нуждается в поправках. Далее по этому вопросу см. Menager, op. cit., p. 23, n. 2.

Покровительство «Великого графа» греческим обителям и в самом деле удивительно, но в его основе лежит специфика завоеваний на Сицилии, и его не следует рассматривать как нечто противоречащее норманнской поддержке Рима против Константинополя. Политика того же Рожера на материке по существу была строго латинской, так как он передал греческий монастырь св. Ополо близ Милето аббатству св. Филиппа в Джирасе, он же был ответственен за основание четырех бенедиктинских обителей на Сицилии и прилегающих к ней островах [415] . Но самым важным является то, что во всех новых, образованных в результате завоевания Сицилии, епархиях было установлено подданство латинской Церкви. Войны Рожера на Сицилии были направлены против сарацин, а не против греков, но его завоевания возвращали сицилийскую Церковь не Константинополю, а Риму.

415

О Липарских островах см. Ughelli, Italia Sacra, I, 775 (with date 26 July 1088; Jaffe Reg. no. 5448. О S. Agatha, см. Malaterra, IV, p. 7; Caspar, Roger II, App., p. 614. Далее см. White, op. cit., pp. 77–85, 105–110.