Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Норманны. От завоеваний к достижениям. 10501–100 гг.
Шрифт:

Умер Альфанус I, архиепископ Салерно, в 1085 году, в один год с Гильдебрандом и Робертом Гвискаром. Он оставил значительный литературный труд, а его изящные стихи отражают достойные уважения знания классической античности. Но важность этого ломбардского прелата, чья судьба столь причудливо переплелась с судьбами норманнов, еще и в том, что и как ученый и как покровитель он сделал заметный вклад в развитие на Западе медицины. Здесь ему помогла его связь с Грецией. Он перевел с греческого медико-философский трактат «О природе человека», написанный в конце IV века епископом Немисием Змейским в Сирии. Сам Альфанус тоже написал два медицинских эссе, причем в одном из них он опирался на авторитет византийского врача по имени Филарет, а в основе второго лежит труд Галена. Словом, архиепископа Альфануса I невозможно отделить от развития в Салерно медицинской школы и от возникновения в городе, завоеванном в 1077 году [542] Робертом Гвискаром, того, что называется первыми медицинскими университетами.

542

Cf. Rashdall, Medieval Universities, I, ch. III.

Более того, именно Альфанус привез в Италию много путешествовавшего мусульманского врача, который на Западе стал известен

как Константин «Африкан». Этого человека обучили латыни, и Альфанус посвятил его в монахи в монастыре Монте-Кассино [543] . Возможно, — но об этом нельзя говорить с уверенностью, — справедливы утверждения о том [544] , что этот самый Константин какое-то время провел в услужении у Роберта Гвискара, но точно известно, что в течение нескольких лет он жил в Салерно и написал целый ряд работ по медицине, в основном это были переводы [545] . Самая значительная из этих работ, называлась она Pantecne, была посвящена аббату Дезидерию. Здесь интересно обратить внимание на то, как арабский ученый изложил этические нормы Гиппократа на латинском языке и привел их в соответствие с Уставом святого Бенедикта [546] . Конечно, Константин «Африкан» является фигурой романтической, но его истинную значимость для развития западной медицины оценивают по-разному. Безусловно, под влиянием греков изучение медицины культивировалось в Салерно задолго до его прибытия, и трактаты самого Альфануса по духу были доконстантиновскими, и в них абсолютно не прослеживалось влияние сарацин [547] . И тем не менее безжалостно сбросить со счетов влияние на Салерно Константина или монастыря Монте-Кассино, который был связан с Салерно через Альфануса, было бы слишком опрометчивым {81} . Константин перевел как минимум две работы арабского врача Али-бен-Абаса, и позже, при правлении Танкреда (племянника Боэмунда), Стефан Антиохийский доработал и расширил именно эти переводы. Более того, в Салерно плодотворно работал один из учеников Константина, по имени Иоанн «Аффлакий», который написал трактаты по урологии и лихорадкам [548] .

543

L. Thorndike, History of Magic and Experimental Science (1923), ch. XXXI; Courtois. «Gregoire VII et l'Afrique du Nord», Re"uvue historique (1945).

544

Thorndike, loc. cit.

545

H. Bloch, op. cit., p. 221.

546

Ibid.

547

P. Capparoni, in Casinensia, I, p. 156.

548

Haskins, Medieval Science, pp. 155–190.

Таким образом, было бы разумно заключить, что Константин стал первым человеком, который предоставил медицинской школе в Салерно возможность воспользоваться опытом мусульман, сохраняя при этом свои собственные греческие традиции. Еще с большей уверенностью можно сказать, что медицинская школа в Салерно, из которой в дальнейшем появились первые медицинские университеты, многим была обязана действиям Альфануса I в тот момент, когда архиепископ имел близкие отношения с Робертом Гвискаром. Более четкие очертания салернская медицинская школа приобрела в период с момента взятия города Робертом Гвискаром (1077 год) до момента смерти Альфануса и Константина (1085 и 1087 года соответственно). Позже стали говорить, что своим появлением университет обязан четырем источникам: латинскому, греческому, мусульманскому и еврейскому. Это, конечно, чистой воды миф. Но он прекрасно отражает те реальные условия, которые существовали при правлении норманнов не только в Салерно, но и в других больших городах южной Италии при правлении Роберта Гвискара, Джордана из Капуи, Рожера Борсы и Рожера «Великого графа». Нигде в Европе второй половины XI века не было такого смешения национальностей, как на норманнской Сицилии.

III

Ситуацию на Сицилии в последней четверти XI века можно сравнить с тем, что происходило в южной Италии. До норманнского завоевания Апулия и Калабрия были частью Византийской империи, тогда как на Сицилии в течение более чем ста лет до прихода норманнов правили мусульмане. В результате, если в Италии в эпоху Роберта Гвискара и Рожера Борсы благодаря преобладанию населения, говорящего по-гречески, соблюдались традиции более ранней культуры, то на Сицилии сохранились элементы как греческой, так и мусульманской культур. Более того, завоевание острова норманны завершили не ранее 1091 года, что означает, что здесь норманны начали оказывать влияние позже, чем на материке, и его результаты действительно проявились не ранее XII века. Тем не менее с 1072 года под норманнским правлением находились Палермо и северные морские берега Сицилии, и как оказалось, деяния «Великого графа» имели для будущего серьезные последствия. Сицилия была естественным местом встречи Востока и Запада, поэтому она оказалась местом, особенно подходящим для слияния латинской, греческой и мусульманской культур, местом, где можно было ожидать появления переводов с арабского и греческого и где на этих языках могли создаваться сами подлинники. Однако очевидно, что все это зависело от того, какой светский правитель находился у власти.

Хотя в своей политике Рожер «Великий граф» руководствовался различными мотивами, на Сицилии его политика с самого начала была направлена на создание таких условий, при которых в дальнейшем успешно могла бы процветать космополитичная культура острова. Правда, вначале норманнское завоевание привело к массовому выезду арабских ученых и литераторов, которые бежали из Палермо в Марокко, а еще чаще в Испанию. Исламские писатели горько жаловались, что из-за этого Сицилия многое теряет {82} . Но Рожер I с самого начала проявил к своим мусульманским подданным удивительную терпимость и многих из них зачислил к себе на официальные должности или в солдаты. Как следствие этого, на норманнской Сицилии никогда не прекращали совершенствовать арабскую письменность, хотя поначалу это и делалось в ограниченных масштабах. И вскоре Абд-ар-Рахман из Трапани в стихах восславил двор короля Рожера I, а его современник

Идриси в развлекательной форме описал географию Сицилии [549] .

549

Amari, Storia dei Mussulmani in Sicilia, III, pp. 458, 471.

Однако греческой культуре «Великий граф» покровительствовал еще больше. Возможно, его мотивом было гарантировать поддержку всем своим подчиненным христианам на острове, где большую часть населения составляли арабы. Но в результате почти весь век на интеллектуальное и художественное развитие Сицилии доминирующее влияние имела Византия. И лишь постепенно, после возвращения в лоно римской Церкви созданных при жизни Рожера I (умер в 1101 году) епархий, Византию постепенно вытеснила латинская культура. Словом, терпимое и восторженное покровительство мусульманской, греческой и латинской культурам, что было характерной особенностью правления короля Рожера II в период с 1130 по 1154 год, в значительной степени было результатом деятельности его отца.

Последствия распространились на всю Западную Европу. Правда, в XII веке греко-кафолические знания поступали в католический христианский мир больше через норманнскую Италию, чем через норманнскую Сицилию. Правда, самым важным и единственным каналом, по которому мусульманское учение проникало на Запад, была Испания. Но вклад норманнской Сицилии в «ренессанс» XII века в особом выделении не нуждается. На Сицилии была не только связь с мусульманским Востоком, но и непосредственный контакт с греческими наукой и философией, с которыми в Толедо были знакомы только через арабские переводы. Так, в середине XII века архидьякон Катании Аристипп трудился над латинскими переводами диалогов Платона Мепо и «Федр», по его стопам пошел эмир Евгений, который служил управляющим у норманнского монарха и в перерывах между службой писал стихи на греческом и переводил с арабского Оптики Птолемея [550] . В этот список, конечно, можно добавить и множество других имен, таких, например, как Нил Доксопатрий, греческий монах, который в угоду Риму написал трактат о 5 патриархиях {83} , или Феофан Кераминский, возможно из Таормины, который снискал себе хорошую репутацию своими проповедями [551] .

550

Haskins, Renaissance, pp. 292–294.

551

Caspar, Roger II, pp. 459, 460.

Полностью результаты этого стали ощущаться только в середине XII века, но наметились они раньше. Нельзя забывать, что отец короля Рожера II родился на полуострове Котантен, а его самого в Милето крестил св. Бруно в присутствии крёстного отца, нормандца по имени Ланвиний, который впоследствии был причислен к лику блаженных [552] . Естественно, еще при жизни графа Рожера I у него при дворах в Милето, Мессине и Палермо собралась компания различных ученых, художников и писателей, которые творили на греческом, арабском и латинском языках. Там, например, создал свою знаменитую хронику Жоффруа Малатерра, а архидьякон из Бари Иоанн создал жизнеописание греческого св. Николая Мирликийского, которое так распалила воображение жившего в Шрусбери мальчика Ордерика Виталия, что в зрелые годы он прокомментировал ее в своей истории норманнов [553] . Очевидно, что на Сицилии культурные достижения были творчески подготовлены еще в XI веке.

552

Lenormant, Grande Grece, III, p. 305.

553

Ord. Vit., Ill, pp. 205, 218.

IV

Индивидуальный характер норманнской культуры узнаётся по тем величественным памятникам архитектуры, которые она оставила. Самым знаменитым среди них, конечно же, является собор в Монреале. Снаружи он украшен башнями в романском стиле, а восточная апсида представляет собой восточное сплетение арок, инкрустированных лавой. Внутри стены покрыты мозаиками, сделанными явно в византийской мастерской, но в них видно и арабское влияние. Такое же смешение стилей перекинулось и на крытые аркады, где есть мавританские стрельчатые арки, исламские фонтаны и исламские же цветные колонны с капителями в романском стиле. В Монреале находятся могилы двух норманнских королей Сицилии: Вильгельма I и Вильгельма II, — а на одной из самых известных мозаик собора изображен Вильгельм II, протягивающий сверкающую церковь Царице Небесной. Собор сам по себе слишком известен, чтобы продолжать описывать его и дальше, и едва ли нужно добавлять, что такое же стилистическое разнообразие можно найти и в прекрасном соборе города Чефалу, который с высоты своего холма взирает на синее Сицилийское море. Там к западному фасаду, выполненному в романском стиле, примыкает неф, опирающийся на классические колонны, а над всею церковью возвышается апсида, переливающаяся от византийских мозаик, дополненных греческими надписями. Там открывается незабываемый вид на молодого Христа Пантократора, величественного размера, благословляющего мир, а под ним в образе молодой женщины изображена Дева Мария, в окружении поклоняющихся ей серафима и святых (рис. 5).

Однако само собой разумеется, что самые многочисленные памятники сицилийско-норманнской архитектуры находятся в Палермо. Самым ярким бриллиантом среди сооружений на Сицилии норманнского периода является, возможно, Капелла Палатина, расположенная в резиденции норманнских правителей, и там можно наблюдать все то же смешение стилей [554] . Моделью для нефа базилики могли послужить западные образцы, стрельчатые арки могут быть отражением мавританского влияния, во внутреннем убранстве сверкают мозаики, вдохновленные Византией, а крыша украшена орнаментами, напоминающими магометанские небеса, населенные скорее джиннами и гуриями, нежели херувимами и ангелами. Это было уникальное творение, но такой же дух излучали все церкви города: церковь Сан-Катальдо с трехцветным куполом или церковь Марторана, воздвигнутая не позднее 1143 года эмиром Георгом Антиохийским во славу Девы Марии [555] .

554

См. О. Demus, Mosiacs of Norman Sicily (1950), pp. 3-19, 91-141 и ил.

555

Demus, op. cit., pp. 25–85.

Поделиться:
Популярные книги

Антимаг его величества. Том II

Петров Максим Николаевич
2. Модификант
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Антимаг его величества. Том II

Совок 13

Агарев Вадим
13. Совок
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Совок 13

Бастард Императора. Том 6

Орлов Андрей Юрьевич
6. Бастард Императора
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Бастард Императора. Том 6

Младший сын князя. Том 3

Ткачев Андрей Юрьевич
3. Аналитик
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Младший сын князя. Том 3

История "не"мощной графини

Зимина Юлия
1. Истории неунывающих попаданок
Фантастика:
попаданцы
фэнтези
5.00
рейтинг книги
История немощной графини

Скандальный развод, или Хозяйка владений "Драконье сердце"

Милославская Анастасия
Фантастика:
попаданцы
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Скандальный развод, или Хозяйка владений Драконье сердце

Шайтан Иван

Тен Эдуард
1. Шайтан Иван
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Шайтан Иван

Я тебя не предавал

Бигси Анна
2. Ворон
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Я тебя не предавал

Черный Маг Императора 13

Герда Александр
13. Черный маг императора
Фантастика:
попаданцы
аниме
сказочная фантастика
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 13

Граф Суворов 8

Шаман Иван
8. Граф Суворов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Граф Суворов 8

Барон Дубов 5

Карелин Сергей Витальевич
5. Его Дубейшество
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
сказочная фантастика
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Барон Дубов 5

Измена. Осколки чувств

Верди Алиса
2. Измены
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. Осколки чувств

Черный маг императора 2

Герда Александр
2. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
6.00
рейтинг книги
Черный маг императора 2

Тайны ордена

Каменистый Артем
6. Девятый
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
7.48
рейтинг книги
Тайны ордена