Нортэнгерское аббатство
Шрифт:
– Очень добрый поступок с вашей стороны, – с немалым удовольствием заметила Кэтрин.
– Ох, ч…! Я жмотничать не буду, коли имеются средства поступить по-доброму.
Далее последовали расспросы о дальнейших перемещеньях юных дев; и, выяснив, куда те направляются, джентльмены решили сопроводить их в Эдгарз-билдингз и навестить г-жу Торп. Джеймс и Изабелла зашагали первыми; и столь довольна была последняя своим жребием, столь ублаготворенно старалась одарить приятной прогулкою того, кто обладал двойными козырями, будучи другом ее брата и братом ее подруги, столь чисты и бесхитростны были ее чувства, что, хотя на Милсом-стрит они нагнали и миновали двух возмутительных молодых людей, она была крайне
Джон Торп, разумеется, шел с Кэтрин и спустя несколько безгласных минут вернулся к рассужденьям о своей двуколке.
– Да будет вам, впрочем, известно, госпожа Морлэнд, что некоторые бы сочли, будто это дешево, ибо назавтра я мог продать ее с наваром в десять гиней; Джексон из Ориэла [24] мигом предложил мне шестьдесят; Морлэнд сам слыхал.
24
Ориэл – колледж Оксфордского университета, основанный в 1326 г.
– Да, – согласился Морлэнд, сие уловивший, – но вы забываете, что он имел в виду приобрести и вашего жеребца.
– Моего жеребца! Ох, ч…! Жеребца я и за сотню не продам. Любите открытые экипажи, госпожа Морлэнд?
– Да, очень; мне едва ли выпадал случай в них покататься; но я ужасно их люблю.
– Я сему рад; стану катать вас каждый день.
– Благодарю, – отвечала Кэтрин в некотором смятеньи, ибо сомневалась, прилично ли соглашаться на подобное предложенье.
– Завтра отвезу вас на холм Лэнсдаун.
– Благодарю, но разве жеребцу вашему не потребен отдых?
– Отдых! Он сегодня прошел каких-то двадцать три мили; ерунда; для лошадей нет ничего хуже отдыха; ничто не истощает их так скоро. Нет-нет; здесь моя животина станет бегать по четыре часа в день.
– Неужели? – очень серьезно вскричала Кэтрин. – Это же сорок миль.
– Сорок! Ой, да хоть бы и все пятьдесят. Итак, завтра я прокачу вас на Лэнсдаун; имейте в виду, мы уговорились.
– Какой восторг! – обернувшись, вскричала Изабелла. – Драгоценнейшая моя Кэтрин, я немало тебе завидую; но боюсь, братец, для третьего пассажира у тебя места не найдется.
– Да какой уж третий! Нет-нет; я приехал в Бат не для того, чтобы катать сестер; тот еще вышел бы анекдотец, ей-ей! Пускай Морлэнд о тебе заботится.
Сие побудило первую пару к обмену любезностями, но Кэтрин не уловила ни подробностей, ни итога. Беседа спутника ее ныне сверглась с высот оживленной риторики к решительным и кратким вердиктам – похвалам или же порицаньям – касательно лица всякой встречной дамы; и Кэтрин, послушав и посоглашавшись, сколь имела сил, со всею возможной любезностью и пиететом юной женской души, трепеща от страха навредить себе в глазах столь самоуверенного человека возраженьями, особенно когда речь шла о красоте женского пола, в конце концов рискнула сменить тему и задать вопрос, кой давно уже волновал ее более всех прочих, а именно:
– Читали ль вы «Удольфские тайны», господин Торп?
– «Удольфские тайны»! Боже всемогущий! Ну уж нет; я никогда не чту романов; мне и без того есть чем заняться.
Кэтрин, униженная и пристыженная, собралась было извиниться за свой вопрос, но сего г-н Торп не допустил, продолжив:
– Романы полны глупостей и чепухи; ни одного приличного не публиковалось после «Тома Джонса» – разве что «Монах» [25] , я его на днях прочел; но что до прочих, на свете не бывало ничего скудоумнее.
25
«История
– Мне кажется, вам бы непременно понравились «Удольфские тайны»; они весьма интересны.
– Ну уж нет, ей-ей! Нет-с, я стану читать разве что госпожу Рэдклифф; ее романы весьма занимательны, их стоит прочесть – вот они и забавны, и естественны.
– «Удольфские тайны» и написала госпожа Рэдклифф, – сказала Кэтрин, помявшись, ибо опасалась его обидеть.
– Не уверен; правда? Ах да, я припоминаю, и в самом деле; перепутал их с другой глупой книжкою, ее еще написала эта дама, вокруг которой нынче шум, – та, что вышла за французского эмигранта.
– Вы, должно быть, о «Камилле»?
– Да-да, о ней-то я и говорю; на редкость чудовищная вещица! Старик качается на доске! Я как-то раскрыл первый том и проглядел, но вскоре понял, что дело не заладится; вообще-то я догадался, что увижу, еще прежде, чем раскрыл; я как услыхал, что она вышла за эмигранта, сразу сообразил, что дочесть ни за что не смогу.
– Я вовсе ее не читала.
– И ничего не потеряли, уверяю вас; жутчайшая чепуха на земле; там и нет ничего, только вот старик качается на доске и зубрит латынь; право слово, более ничего там и нету [26] .
26
В начале романа Фэнни Бёрни «Камилла» незадачливый сэр Хью Тайролд качается на доске с племянницей Юджинией на коленях и нечаянно роняет девочку; впоследствии, дабы загладить вину, он делает ее своей наследницей. Среди прочих его свойств отмечалась склонность учить латынь ради самообразования и без малейшего успеха.
Сей критический отзыв, коего праведность, увы, не была прочувствована бедняжкой Кэтрин, завершился у дверей обиталища г-жи Торп; и при встрече с оной г-жою, углядевшей их сверху, проницательный и непредубежденный читатель «Камиллы» обернулся почтительным и нежным сыном.
– А, мамаша! Как делишки? – молвил он, от всей души потрясая ей руку. – Где вы добыли это издевательство, кое у вас нынче на голове? В этой шляпе вы смахиваете на старую ведьму. Мы с Морлэндом пару дней поживем у вас, так что найдите нам где-нибудь поблизости ночлег.
Сия тирада, по видимости, утолила все потаеннейшие желанья материнского сердца, ибо г-жа Торп приветствовала сына в восторге и ликованьи. Засим г-н Торп уделил равную долю братского вниманья двум младшим сестрам, осведомившись, как у оных делишки, и отметив, что обе смотрятся записными уродинами.
Манеры г-на Торпа не согрели Кэтрин душу; однако он был другом Джеймса и братом Изабеллы, и вдобавок от упреков Кэтрин ее подруга откупилась, уверив гостью, едва они вдвоем удалились созерцать шляпку, что Джон полагает свою новую знакомицу очаровательнейшей девушкой на свете, а сам Джон – пред расставаньем взяв с Кэтрин слово танцовать с ним ввечеру. Будь Кэтрин старше или же тщеславнее, подобный штурм впечатленья бы не произвел; но когда сплетаются юность и робость, потребна необычайная крепость рассудка, дабы устоять пред соблазном, каковой являют собою объявленье тебя очаровательнейшей девушкой на свете и столь ревностное приглашенье к танцам; посему, когда брат и сестра Морлэнд, час просидев с семейством Торп, направились к г-ну Аллену и Джеймс, едва за ними закрылась дверь, вопросил: