Шрифт:
За окошком проносились поля бескрайние, да в снег укутанные. Иногда попадались домишки, иногда остатки домишков и деревьев ещё много виднеется. Два раза трактора мелькнули – насквозь ржавые оба, тёмно-рыжего цвета. Один без гусениц стоит, в снегах мёрзнет, второй без кабины – то виднеется в окне быстро развивающееся сельское хозяйство Великой Руси-матушки.
А природа! Ах! Вон деревце, пылью укрытое так, что листья серые стали. И это блин зимой…
А вон-вон, поля какие видно, ровненькие какие! Молочай там растёт, колючки много и лебеда –
То старое поле пшеничное, колхозное знамо поле, красивое, бесконечное такое.
Только вот пшено там, почему-то, больше не растёт…, наверное, под пар оставили. Ах! Ещё одно поле мелькает за окошком, под стук тяжёлых кованых колёс, поезда пассажирского. И там тоже всё ровненькое, плотное – колючки тут уже побольше, вон, даже деревья есть…
– Брр. – Сказал молодой симпатичный парень, отворачиваясь от окна. – Не могу уже на это смотреть. Поля, леса, поля, опять леса…, фак…, вот так бензин кончится в поезде и на нас медведи нападут, что б отобрать у нас всю водку, а всех не русских сожрать.
– Медведи? – Ответил сосед по купе, сидевший точно напротив него, за столиком у окошка. Кустистые белые брови, сошлись к переносице. Сухие тонкие пальцы нервно подёргали белую длинную бороду. – Я медведей боюсь.
– А? – Парень пожал плечами. – Я пошутил про медведей. Да если и так, нам что с того? Они просто животные. Мы легко убьём их.
– В Коране про медведей ничего нет. – Ткнув тонким пальцем в раскрытую книжку, лежавшую на столике, заявил старик. – Медведи не чистые животные. С ними Шайтан.
– Кто с ними?
– Шайтан.
– А это кто?
– Это Шайтан.
– Ну я понял. – Поморщившись, проворчал парень. – А кто он Шайтан твой?
– Шайтан это и всё тут. – Проворчал старик, обратно уткнувшись в книжку. Парень пожал плечами и снова к окну отвернулся. – Неверный пёс. – Пробурчал старик.
– Что? – Встрепенулся парень.
– Говорю, погода у них тут хорошая. Воздух свежий.
– Ну да, свежий… – Парень тяжко вздохнул и поморщился в отвращении. – Хасан, а ты уверен, что нам, надо туда ехать? Это тут ещё хорошо, терпимо, а там Сибирь, там морозы сильные. Да что говорить! Мы ещё немного проедем, и там уже 20 градусов будет. Хасан – 20! Да при таком морозе жизнь невозможна! А у них там города стоят. Там люди совсем другие. Может, мы не поедем?
– Я никогда не видел снег. Я хочу ещё на него посмотреть. – Не отрывая взгляда от Корана, ответил старик. – Хочу видеть настоящую зиму.
– В буфете по телевизору посмотри.
– Я потрогать снег хочу. Походить по нему. Вдохнуть воздух настоящей зимы.
– Ну я серьёзно, Хасан! Давай не поедем?
– Ты сам слышал, что говорил тот Джин.
– Кто? – Парень моргнул два раза, пригладил прядку волос, выбившуюся из причёски схваченной лаком. – Ты про оборотня?
– Про джина.
– То оборотень был.
– Джин. – Упрямо повторил
– Оборотень.
– Джин! – Рявкнул старик, быстро краснея. Хотел ещё что-то сказать, но поспешно закрыл рот ладошкой и спрятал нос за книгой.
– Ты что это? – Удивился его попутчик.
– Прости Аллах, я чуть было не выругался.
– Кхм…, ну и что?
– Коран не велит ругаться, это большой грех.
Парень смущённо кашлянул и, вопросительно приподняв брови, сказал.
– Ты на вокзале, девчонку, в туалете, досуха выпил. Труп в мусорный ящик бросил. Это нормально, а ругаться грех, да?
– Всё так. – Важно кивнув, ответил Хасан.
– Ничего не понял. Как так?
– Неверные – мусор этой земли. Убить правоверного, без веской причины, тяжкий грех. – Хасан трагично склонил голову. Спустя несколько секунд выпрямился. – Неверных убивать хорошо. Это правильно. Они – потерянные души, коих на том свете, сам Аллах, ещё сильнее накажет.
– Ну и логика…
– Коран ничего не говорит о жизни неверных, кроме как о карах, что их ждут на том и этом свете. Их можно убивать. Аллах намекает нам, в суре 2-ой, что убивать их есть Высшее Благо.
– Радикальный Ислам? Есть же другие формы ислама…
– Неверный! – Взвыл Хасан, гневно потрясая Кораном. – Нет других форм ислама! Есть один Ислам, Истинный! Тот, что знаю я!
– Кхм…, успокойся Хасан, мы же с тобой вместе.
– Прости неверный Арчибальд, я погорячился. – Хасан уселся обратно, снова раскрывая книгу.
Некоторое время ехали молча. Вскоре Арчибальду надоело смотреть в окно.
– А кровь неверных это чистая пища, или нет?
– Неверный. – Зло прошипел Хасан и вдруг вскинул брови, да глаза выпучил. Бледнеть стал. Начал поспешно перелистывать страницы. Спустя десять минут с облегчением выдохнул. – Фух! Спаси Аллах! Коран ничего не говорит о крови неверных, как о пище. Какое облегчение…
– А чего насчёт людоедства?
Хасан буквально позеленел.
– Не полностью, кровь только, но ведь это тоже…
– Неверный пёс!!! – Взвыл старик и ударил кулаком по столу. Пластиковая столешница, с печальным хрустом, рассыпалась на куски, металлическая рама погнулась.
–Молчу, молчу. – Примирительно выставив руки, проговорил Арчибальд.
В тишине и покое, ехали ещё с час. Солнце клонилось к закату, а вожделенных городов, взгляд прилизанного красавчика, так и не обнаружил.
– Фак…, я столько безлюдной земли даже в Африке не видел.
– Россия широкая страна. – Важно кивая, проговорил Хасан, по сему случаю, ненадолго оторвавшись от чтения Корана. – Земли здесь много, Аллах создал тут много плодородной почвы, дабы смогли правоверные, заселить её и плодиться на ней.
– А почему до сих пор не заселили? – Зевая, поинтересовался его спутник.
Хасан, молча, покраснел. С трудом, но вспышку злости, таки подавил. Только буркнул невнятно:
–Неверный пёс.