Нос королевы
Шрифт:
— Так ты получила одно животное?
— Да.
— Ты была такой притихшей вчера, когда речь зашла о собаке.
— Да.
— Это должно было быть последним желанием, так?
— Да.
— Думаю, нелепо с моей стороны сказать тебе только спасибо.
— Не благодари меня, дядя Джинджер, скажи спасибо носу королевы.
— Монетка ещё у тебя?
—
Она вынула монету и передала ему. Дядя Джинджер поднял её к свету, проникающему через маленькое, затянутое проволочной сеткой оконце. Он рассеянно потёр край монетки напротив носа королевы, ничего не говоря. Потом отдал обратно и сказал:
— Странные бывают истории, не правда ли?
— Да.
— Думаешь, просто совпадение? Или волшебство?
— Волшебство.
— Ты теперь в это веришь?
— О да!
— Никогда не переставай верить! — серьёзно сказал дядя Джинджер.
Он поднялся и поднырнул в низкую дверь. Хармони вышла следом.
— Давай обойдём всех местных агентов по продаже недвижимости. Такой коттедж, как я хочу, придётся поискать.
Поиски заняли целый месяц. За это время они осмотрели множество домов, которые были то слишком большие, то слишком маленькие, то слишком фешенебельные, то слишком обшарпанные.
Но, когда они наконец нашли такой, какой нужно, Хармони ничуть не удивилась, обнаружив, что он находится не очень далеко от их дома. В конце довольно обширного сада журчал ручей. Дверь коттеджа была увита альпийскими розами.
К Рождеству дядя Джинджер вселился, быстро обустроился и пригласил семейство Паркеров на рождественский обед. А после обеда — это была традиция — они обменялись подарками, и Мелоди сделала несколько снимков замечательным фотоаппаратом, который ей только что вручили.
— Классный, правда?! — сказала она Хармони. — А что дядя Джинджер тебе подарил?
— О, — спохватился Серебристый Гризли, — чуть не забыл!
И он вышел из комнаты, оставив дверь открытой.
Хармони посмотрела на Морского Льва, на Голубку и на Сиамскую Кошку, у всех у них было одинаковое выражение на таких разных лицах — загадочная полуулыбка ожидания.
Вдруг из коридора послышались шарканье, топот, звуки возни, и через мгновение в дверь ввалились два упитанных, угольно-чёрных, шелковистых существа, а за ними шёл улыбающийся Гризли.
— О дядя Джинджер, вот это сюрприз! — воскликнула Мелоди притворным голосом. — У тебя дващенка лабрадора!
— Только один из них мой, — сказал дядя Джинджер.
Хармони перевела дыхание.
— А другой чей? — спросила она.
— Твой.
ГЛАВА 11
Может
За хлопотами Хармони не заметила, как пролетели рождественские каникулы. Она воспитывала своего щенка (прежде всего добилась, чтобы он не кусал ни Рэкса Рафа Монти, ни Аниту), навещала дядю Джинджера и его щенка.
И вот теперь, когда пришло время возвращаться в школу, она опять вспомнила о пятидесятипенсовике. Всё это время он лежал в свинье-копилке, и как-то воскресным утром Хармони вынула его и долго смотрела на королевский нос, который произвёл столько перемен в её жизни.
— Что же мне с тобой делать? — задумчиво спросила она королеву. — Дядя Джинджер должен прийти на ланч, надо будет с ним посоветоваться.
В тот день они вдвоём (остальные сказали, что слишком холодно), взяв щенков, отправились на пустырь. Некоторое время шли молча, наблюдая, как резвятся их любимцы. А потом Хармони вынула волшебную монету из кармана и спросила:
— Что мне с нею делать, дядя Джинджер? Оставить у себя навсегда? Помнишь наказ: меня не тратить, и в долг не давать, и не менять в угоду даже другу?
— О, думаю, его надо было выполнять, только когда монета служила тебе, — сказал Гризли. — В конце концов ты использовала все семь желаний, так что теперь она потеряла свою силу, правда? Ты можешь её просто потратить, например, купить что-нибудь на пятьдесят пенсов.
— Мне как-то не хочется.
Они прошли ещё немного.
— Дядя Джинджер…
— Да?
— Как ты думаешь, нос королевы… мог бы ещё послужить… для другой девочки или мальчика… если бы у них была эта монета?
Серебристый Гризли остановился, внимательно посмотрел на Хармони, а затем медленно произнёс:
— Полагаю, мог бы… В конце концов, — продолжил он с улыбкой, — чудеса всё-таки случаются.
Хармони в последний раз посмотрела на лицо королевы, задержавшись взглядом на серебряном кончике её носа. Потом она откинула руку назад и со всей силы бросила монетку далеко-далеко, в самую гущу пожухшей зимней травы уимблдонского луга.
— Может быть, кому-то повезёт, — сказала Хармони, и они пошли дальше.
Может быть, кому-то повезёт.
Приглядывайтесь к пятидесятипенсовым монетам тысяча девятьсот семьдесят третьего года.
Теперь вы знаете, что делать.