Носитель Искры. Тигр в волчьей шкуре

Розин Юрий

Деньги, армия, Мастера, многолетние накопления артефактов от самых простых до таких сложных как грибы подавления магии против одного, хоть и невероятно могущественного мага. Разрыв сил можно было себе представить. Единственным преимуществом, что пока имел профессор Сван — это его инкогнито. Никто не знал и не догадывался, что молодой профессор магии изменчивости и Мастер Метаморфоз, в одиночку вырезавший главную базу одной из крупнейших теневых группировок Леракии — один и тот же человек. Другая внешность, новая, в первом и даже втором приближении совершенно идеальная история, полное отсутствие ауры Мастера, с его навыками скрыть её Лазу было раз плюнуть. И это позволяло Лазу постепенно и неторопливо накапливать другое преимущество. Информацию.

Пока что он не узнал ничего сверхъестественного,

но уже имевшейся информации хватило бы на парочку скандалов национального масштаба. И даже не важно было, что у него не было никаких фактических доказательств. Культ не просто так многие годы и, возможно, даже века тщательно отсекал все возможности огласки своего существования. Если из ста человек девяносто девять не поверят в слухи, это будет означать, что один поверит. И в полумиллиардном Эрде это было пять миллионов уверовавших в существование культа. Из этих пяти миллионов точно нашёлся бы хотя бы один, что сумел бы по-настоящему докопаться до истины и явить её миру. Культ опасался Лаза не потому, что ему было что-то известно, а потому, что он мог стать первой искоркой огромного и страшного лесного пожара, потому что они его не контролировали.

Именно поэтому к Лазу был отправлен ночной гость. Не чтобы вызнать местонахождение потенциального ящичка с компроматом, а чтобы затушить искру. Вот только мастер-дознаватель словно нырнул в чёрную дыру. Ничего нового о Лазе культ не выяснил, наоборот, лишь ещё больше запутался в происходящем. Статус и личность Лаза начали вызывать лишь больше вопросов, вот только действовать против него теперь было уже нельзя. Культ облажался и судя по довольному лицу молодого профессора, это было в рамках его ожиданий. Посылать второго киллера было даже не бессмысленно, это был настоящий идиотизм. Был также вариант отправить кого-нибудь к его жене или друзьям в Заргане, но теперь уже ни у кого не было уверенности в успехе. Из неудобного шантажиста, похожего на некстати выскочивший на лице прыщик, Лаз превратился в неизвестную и неопределимую болезнь, лечить которую без диагноза было себе дороже.

А потому культ рассудил здраво: не можешь победить — возглавь. Тем более что молодой профессор сам уже выказал вполне однозначную заинтересованность культом. Позволение ему присоединиться решало проблемы с компроматом, а также потенциально могло принести даже выгоду. В конце концов в культ входили далеко не только сильные мира сего, но и те, кто был наделён менее заметными, но не менее полезными навыками. А у Лаза эти навыки определённо были.

Глава 8

— Профессор Сван, можно с вами переговорить? — когда Лаз вышел с очередной лекции, его неожиданно перехватил ректор Си’Прак.

С начала учебного периода и его встречи с ночным гостем прошло чуть больше недели и за это время в его сторону не предпринималось никаких действий. Даже соглядатаи, которых глава академии приставил к Лазу, думая, что тот не заметит, исчезли. Вряд ли это была вежливость, скорее уж Си’Прак не хотел, чтобы с его людьми произошло то же, что с наёмным специалистом культа. Потому что не приходилось сомневаться: прежние злоба, недовольство и презрительность, что ректор испытывал к мелкому профессору, благодаря какому-то удачному шансу получившему шанс шантажировать его, Си’Прака — всё это обратилось дымом. Теперь глава академии чувствовал в адрес Лаза лишь удивление, густо замешанное на страхе. Потому что, даже если молодой человек не сам обладал способностью по-тихому справиться с ночным гостем, то эта сила принадлежала кому-то, стоящему за профессором магии изменчивости.

Всю эту неделю Си’Прак старательно избегал Лаза, а если они всё-таки случайно сталкивались где-нибудь в коридоре или столовой, престарелый алкарн тут же опускал глаза и спешил пройти мимо. Так что подобная инициатива могла означать лишь одно: в глобальной игре, в которую играли Лаз и культ Зверя, его противники сделали очередной ход.

— Да, конечно, господин Кармал. О чём вы хотели поговорить?

После того, как ночной гость отдельным пунктом настоял на подобном обращении, что, очевидно, не могло

быть приказом культа, а исходило лично от Си’Прака, Лаз не обращался к главе академии никак иначе. При этом, хотя другие могли и не замечать, сам ректор просто не мог не ощущать пропитывающий эти слова сарказм. И теперь от каждого: «Доброе утро, господин Кармал!» и «Приятного аппетита, господин Кармал!» — Си’Прак дёргался словно от удара током.

— Следуйте за мной.

— Как угодно господину Кармалу.

Через несколько минут они вошли в кабинет ректора и алкарн привычным движением активировал блокировку помещения. Теперь никакое магическое восприятие, не обладающее силой Мастера не смогло бы проникнуть сквозь стены и окна кабинета. Си’Праку, естественно, было невдомёк, что в самый первый раз, когда Лаз здесь был, грубо вломившись в святая святых академии, он уже расставил по кабинету несколько электронных жучков. Чтобы перестраховаться он не сделал их передатчиками, так что до поры записанная на них информация была ему недоступна. Но потом, если будет нужно, Лаз сможет быстро изъять все жучки. Даже если для этого нужно будет вновь вломиться в кабинет ректора, добытый компромат точно будет стоить того. Как минимум маленькие шпионы уже записали разговор Си’Прака с наёмным убийцей, а теперь, похоже, запишут и кое-что даже более интересное.

— Присаживайтесь.

— Спасибо, господин Кармал.

Лаз опустился в гостевое кресло, закинул ногу за ногу и улыбнулся Си’Праку. Ему больше не нужно было играть из себя взбалмошного и глуповатого персонажа. Главной цели — недооценки его противником он уже добился. Теперь, после смерти ночного гостя, даже если бы он продолжил строить из себя дурачка, в это вряд ли бы кто-нибудь поверил. Однако и свои настоящие личность и характер показывать было рано. Прикормка была заброшена и съедена, но на крючок рыбка ещё не клюнула. Начни Лаз вести себя в своей обычной манере и тем более используй он на Си’Праке давление ауры Хаоса — и культ, вероятно, не пожалеет никаких средств и даже отправит по его душу Мастера немалой силы, лишь чтобы избавиться от столь явной угрозы. Так что Лаз перешёл от личины неуравновешенного везунчика на нечто лишь чуть более привычное.

— Признаться честно, при нашей первой встрече я вас недооценил, профессор Сван, — улыбнулся в ответ ректор, после чего достал из стола пару бокалов и бутылку рома, точно такого же как тот, что Лаз «экспроприировал» в первый раз. — Будете?

— Спасибо за комплимент, — Лаз вежливо кивнул, принял из рук Си’Прака бокал и сделал большой глоток. — Дайте угадаю, именно вам сказали пообщаться со мной в качестве чего-то вроде компенсации. Так как де-юре именно вы — тот, кто нарушил наше первоначальное соглашение, отдавая вас мне на откуп культ хочет… — он пощёлкал пальцами, словно пытаясь ухватить ускользающее с языка слово, — умаслить меня. Дать выместить на вас гнев, чтобы уменьшить вероятность нежелательного исхода. Я прав?

Си’Прак выглядел так, словно за раз разжевал и проглотил целый лимон. Строить хорошую мину при плохой игре, улыбаться в лицо, пока в мыслях поливаешь собеседника помоями — это было то, в чём глава Национальной Академии был чертовски хорош. Всё-таки без этого навыка продержаться на подобной должности было крайне сложно. И немалая часть тех, с кем Си’Прак обычно вёл переговоры, также владели этим умением на очень высоком уровне. Более того, обычно оба собеседника прекрасно понимали, что творилось в голове у другого, но при этом оба продолжали вежливо улыбаться. Нераскрытие этого занавеса было сродни тому, как любезничают парень и девушка на первом свидании, прекрасно понимая, что в итоге всё выльется в секс. То есть это было фактически ключевым элементом, без этого ничего не получится. Скажи молодой человек в первые пять минут после встречи о своих планах на грядущую ночь — и неизбежно сорвёт всё свидание. Ровно также и в переговорах. Как бы ни была велика пропасть между шириной улыбки снаружи и количеством воображаемых клинков, что вонзились в тело собеседника в мыслях, нельзя было демонстрировать даже намёк на существование этой пропасти, иначе будет невозможно продолжать. Но теперь Лаз сделал именно это. Выложил все карты на стол и, образно говоря, ткнул Си’Прака лицом в его же грязь.