Носитель. Z-32

Жеребьев Владислав Юрьевич

– Что ты, мил человек. Зураб переговоров не ведет, особенно торговых и деловых. Для этого у него есть свой в специальный человек. Вот когда все налаживается уже, тогда выделяется база подскока, вот ее и надо найти, и по возможности ручку дверки-то дерьмом намазать. Мазать надо так, чтобы четко уяснили, где раки зимуют, но владельцев дерьма не определили. База тоже на нейтрали, только грязной, между лепрозорием и болотами. Туда иногда конвой катается. Зураб комфорт любит, и когда-нибудь на этом погорит, но вернемся к делу. Погуляйте тут, попасите коновой, выясните конкретно куда катается, территорию обрисуйте с подходами.

Можете взять что плохо лежит, а что хорошо лежит, так тем более. Весь хабар, в операции найденный, на вашем счету помимо костюмов и медикаментов. Мне нужно знать, кто, где и в каком количестве.

– А если Зураб ни с кем переговоров не ведет? – Оживился вдруг сидевший молча молодой боец. – Так мы получается время только зря потратим.

– Ну, от сидения на собственной заднице еще никто не помирал. – Константиныч улыбнулся, как кот увидевший сметану, показав ряд мелкий желтоватых зубов. – Но Зураб мутит что-то. Он всегда что-то мутит, и что-то ему остро надо. Вот и узнайте что. Дело не хитрое. Садитесь на хвост машине, хоть ногами, хоть оптикой, и делайте дело. Сроку вам две недели. Больше не надо.

– А торговец хитер. – Хруст дождался, когда наниматель скроется из виду, и только после этого позволил себе расслабиться.

Заказали еще пива, пригубили. Разговор потек спокойно и нетрепливо.

– То, что торговец хитер, то с самого начала ясно было. – Зяблик держал кружку двумя руками, осторожно прихлебывая и периодически морщась. Возраста он был такого, что, наверное, и не пивал довоенного пива и его аналогов. – Вот только, что он решил так просто наружку отдать.

– Да потому и отдал. – Хруст недовольно поморщился, что к Зурабу так просто не подберешься. Тут и оптика нужна, и навык. Ты думаешь, никто не пробовал его отследить? Да таких деятелей за периметром половина кладбища, и это из учтенных. Сунется кто за конвоем, снайпера работают. Километра за полтора не подобраться, а какая наружка может быть при таком раскладе?

– А Борей, значит, справится?

– А то. У нас и оборудование есть, и навык, и маскировка. Мы к ним так близко сможем подойти, что смрад и жадность учуем без проблем.

За три дня наблюдения так ничего и не произошло. Ни один автомобиль, стоящий на стоянке около центрального здания, так и не покинул пределы периметра, а вот прятаться и хорониться от каждого звука приходилось постоянно.

Что-то разворошил Ваха в ходе своего побега. Патрули усилились, появились собаки, несколько квадрокоптеров облетали посты по периметру. Головы было поднять нельзя, так что на посту сменялись по-пластунски. Дежурило по очереди. Приходилось следить за выходом и центральным подходом к зоне одновременно.

Худо, бедно ли, но основные маршруты начертили. Старая карта города, попавшая в руки, теперь была испещрена линиями и отметками. У Зураба было несколько постоянных маршрутов. Даже не у него, а у его бойцов и деловых партнеров, который частенько покидали периметр, отправляясь по каким-то своим неведомым делам то к рынку, то в грязную зону, о которой много легенд ходило.

Как-то вечером, между сменами, речь зашла и о ней.

– Говорят, что не вся зона грязная, да и радиации там особо нет. Была бы, померли все давно. – Устроившись в подвале брошенного дома, Зяблик и Ваха ужинали, готовясь заступить на ночную вахту.

–

А ты сам-то там был? – Ваха вскрыл ножом банку тушенки, подцепил сухарем ломоть и отправив в рот, принялся пережевывать паек. – А то, все что сказано, так и на двое можно делить.

– Я не был. – Зяблик намазал на галету джем из крохотного пластикового контейнера, и принялся вертеть получившийся бутерброд в руках. – А один мой приятель был, и даже всю грязную зону прошел. Там в свое время отходы складировали, ядовитые. Когда все началось, люди ушли, а канистры остались. Обслуживать их было некому, прокладки там менять, да вентиля смазывать, вот и потекли. Теперь там мертвое все, а то что растет или живет в тех краях, и за живое не примешь. Но осталась чистая зона, клочок на котором закрепилось с десяток человека. Это теперь неприступная крепость, место, куда уходят отсидеться, спрятаться от кого-то или применить те свои навыки, которые сейчас не особо кому и нужны.

Беглые туда сначала шли, но многие потравились, да так и остались лежать на земле. Никто там трупы не подбирает и не сжигает, как водится. Но, если хочешь скрыться, пересидеть, то нет ничего лучше, чем эти грязи. Туда никто при желании не пойдет, пусть хоть трижды денег или хабара нужного отсыпать будут.

– Но ты же говорил, что там кто-то живет? Как вообще можно существовать в подобных условиях? Земля все равно отравлена химикатами, так же как и грунтовые воды. Пить можно то, что с дождем пришло, да бутилированное. Картошку там посадить, или зверье развести, так и вообще невозможно. Да и потом, долгое нахождение в зараженной зоне, пусть даже ты трижды осторожный, к печальным последствиям приведет.

Зяблик пожал плечами и отправил крекер в рот.

– Если живут, значит секрет есть.

– А секрет этот не охота узнать?

– Мне? Да на кой он мне нужен? У меня и так голова занята, а тут о разной мрази печься. Хорошо ли они спят на ядовитых отходах, да плотно ли ужинают.

Порция иронии прошла мимо ушей, но услышав все то, что рассказал Зяблик, Ваха впервые крепко задумался.

Обрывки воспоминаний приходили, появляясь то тут, то там. То циферблат часов на стене, то папка, то тамбур перед дверью, а за ним стерильная комната и люди в костюмах биологической защиты, колдуют над центрифугами и пробирками.

Следить за колонной Зураба конечно никто не собирался. Главное было выявить все возможные маршруты, и расположить на них магнитные датчики. Каждый из таких датчиков, помимо обычной электронной начинки, содержал и датчик GPS-сигнала. Стоило нужному транспорту пройти над ним, как оператор нажимал кнопку, устройство высвобождалось, отстреливаясь вверх, где намертво прикреплялось к железу кузова. После чего оставалось только следить.

– Ваха, Хрусту. На двенадцать колонна.

– Принято, Ваха. Маршрут.

– Второй сектор, предположительно два или три.

– Принято. Жду уточнения по маршруту.

– Ваха, Хрусту. Маршрут два.

– Принято.

Сидя на крыше многоквартирного дома, до которого не мог добраться квадрокоптер, Хруст следил за неуверенным огоньком на экране навигатора. Помехи конечно были, и не слабые, но все же можно было понять, куда направляется транспорт сопровождения, а направлялся он в открытую зону, в те места, что больше всего пострадали от военных действий.