Ностальгия

Карамов Сергей Константинович

– Были!

Антон улыбнулся:

– Вот видите, значит, мы в чем-то согласны.

– Да, были приятные моменты, – подтвердил слова Антона Андрей, – не может быть на свете только черное, есть и белое… Но хочется заметить, что под словами «приятные моменты» или «что-то хорошее» ты подразумеваешь свое детство, юность, свою маму, которую сильно любил… Но воспоминания своей молодости не могут вытеснить из памяти те негативные моменты совковой жизни, о которых я только что говорил!

Антон

промолчал, ничего не ответил Андрею.

Через минуту Вася спросил Антона:

– Слушай, а футболку свою красную с надписью «СССР» перестанешь носить?

– Не буду, – быстро ответил Антон.

Вася обрадовался, вставая со скамейки:

– И свой партбилет сдашь?

Однако здесь Антон заупрямился:

– Что значит «сдашь»? Зачем его сдавать?

– Как это зачем? Значит, по-прежнему будешь считать себя коммунистом?

Антон медлил с ответом, уставившись в одну точку перед собой.

– Антон, ответь нам! – попросил его Вася.

– Не всё сразу… – тихо ответил Антон. – Ну, чего пристали? Думаете, сразу можно решить всё?

– Нет, но…

– Хватит! Надоели! – проворчал Антон.

Помолчали.

– Гм, а я даже комсомольцем не был, – вспомнил Андрей.

– Это как же? – удивился Антон.

– Я не рассказывал? Тогда слушай… Подходят ко мне на первом курсе двое из комитета комсомола, убеждают вступить в комсомол, а я им спокойно отвечаю, что вступлю, только сейчас сессию сдам. Сессия проходит, первый курс заканчивается, вновь подходят ко мне те двое из комитета комсомола: «Ну, надумал?» «Ой, ребята, столько сейчас экзаменов, я чуть после вступлю…»

Вася засмеялся, одобряя поведение Андрея:

– Андрей, ты гений!

Андрей продолжал рассказывать:

– Уже на пятом курсе снова подходят ко мне те двое из комитета комсомола, убеждают, говорят, что помогут со вступлением, быстро оформят мое членство, а я им так вежливо и удивленно говорю: «Люди! Какой такой комсомол, когда уже мы не дети? В партию скоро вступать надо!»

Антон улыбнулся:

– Ну, ты демагог, оказывается!

Вася добавил:

– Нет, Антон, он не демагог… Демагогами следовало бы назвать прежних правителей.

А он хитрец!

Андрей усмехнулся, видно, было, что ему понравилась реплика Васи.

– Они удивились моему ответу: «Какая партия, когда ты еще в комсомол не вступил? – продолжал Андрей. – Давай быстро вступай в комсомол!» «Нет, – говорю, – сейчас поздно вступать, большие мы для комсомола». Вот так и прошли пять лет…

– Молодец! – похвалил друга Вася. – А вот мне пришлось вступить…

– Ладно, Антон, ты не ответил по поводу выхода из партии, – напомнил Андрей.

Антон раздумывал, не спешил с ответом; видно, он вспоминал свое детство, маму, улыбаясь, отдельные

фрагменты своей жизни.

– Еще заметь, – продолжал Андрей, – вот так откровенно, как сейчас, мы не могли беседовать даже наедине…

– Как это не могли? – изумился Антон. – Говорили, спорили, забыл, что ли?

– Ничего я не забыл!.. Откровенно говорили об институте, преподавателях, но о политике партии?.. О преступлениях режима? Даже выражение «преступление режима» не употребляли.

– Что верно, то верно, – согласился с Андреем Вася, вздыхая.

Антон не удержался от замечания, покачивая головой:

– Гласность, перестройка?

– Да, гласность! – воскликнул Андрей. – А что плохого в гласности? Хватит тебе иронизировать!

– Гм, а тебе не кажется, – спросил Антон, – очень странным наше поведение?

– Это почему?

– А потому, что только психи будут говорить о политике в сумасшедшем доме!

Андрей слегка улыбнулся, ответив:

– Возможно…

– Вот только что ругал прежнюю жизнь, – сказал Антон, – зато теперь всё хорошо, да?

– Уф, надоел! – ответил Андрей. – Отвечал тебе, что многим и сейчас недоволен…

Хочешь расскажу один анекдот.

– Давай!

– Это даже не анекдот, а просто ироничное описание прежней и новой нашей жизни.

Итак, при Ленине было как в тоннеле: рядом тьма, а впереди свет. При Сталине – как в автобусе: один везет, а все пассажиры сидят, дрожа от страха.

– Неплохо сказано! – похвалил друга Вася.

– При Хрущеве – как в цирке: один говорит, а все смеются, при Брежневе – как в кино: все ждут конца сеанса.

Антон слушал, помрачнев, потом поинтересовался:

– А что же сейчас?

– Слушай дальше… При Горбачеве – как в Гайд-парке: все говорят, перебивая друг друга, при Ельцине…

– Так, так! – оживился Антон. – А что при Ельцине?

– При Ельцине – бояться перестали, появилось кажущаяся демократия, которая потом исчезла, при Путине – забили гвоздь в гроб демократии.

Вася похвалил Андрея:

– Очень смело!

– А чего ему бояться в сумасшедшем доме? – усмехнулся Антон.

Андрей никак не отреагировал на слова Антона и продолжал:

– При Путине люди попритихли, смотря на телевизор (я его называю зомбиящиком), как на икону – ведь только посмотрев теленовости, понимаешь, что стали жить лучше и красивей!

А Вася добавил:

– Гламурный авторитаризм! В новостях лишь лакированная действительность, придворная хроника, бездумный разговор мимоходом без пристального взгляда под бодряще-разухабистую рекламу.

– Неплохо сказано, – улыбнулся Андрей.

После короткой паузы Антон отметил:

– Что ж, Андрей, может, ты и прав…