Нотариус его высочества
Шрифт:
– Белла, а где мама и папа? – крикнула я, свесившись с перил.
– Ушли в театр. Кажется, их пригласил кто-то из мэрии. До ночи точно не вернутся. Так что ужинать мы будем с тобой вдвоем. Может быть, Марко зайдет. Он собирался постираться на неделе. Приготовлю нам всем что-то вкусное.
Удача! Марко я еще вытерплю. У меня появился отличный шанс оттянуть неприятный разговор с родней. Притворюсь спящей, а утром сбегу с первыми петухами и осьминогом.
– Белла, – все никак не отпускала я
– Ах, моя милая Юрианна, если бы твои братья платили мне всякий раз, как говорят нечто подобное, я бы построила дом выше этого. Но я рада, что и ты тоже развлекаешься, а не только в книжках сидишь да вздыхаешь подле своего дурного маэстро.
А? Осьминог на моей голове – это развлечение? Видимо, по ее меркам, совсем скучно я жила раньше.
Очутиться в своей комнате оказалось приятнее, чем я думала. Словно попала в безмятежное детство, где я в безопасности, и меня тревожит только то, что у моей куклы нет платья на предстоящую свадьбу.
Я подошла к игрушечному домику у окна. Ни пылинки. Я давно съехала, а здесь все равно постоянно прибирают. Чистые окна, занавески, свежее постельное белье на кровати. Я вытащила из крохотной спаленки свою любимую куклу и ее вечного жениха.
– Мы не можем быть вместе, Юри…
Я так натурально изобразила своего Немо, что даже Септимус на моей голове смешливо фыркнул. Видимо, похоже вышло.
– Но почему, мио маэстро, разве я была плохой студентессой?
Я положила руку игрушечного жениха на талию кукле.
– Ты очень плохо себя вела, миа студентесса. Тебя нужно непременно наказать, – с наигранным вожделением прохрипела я.
– Но как же вы это сделаете, сеньор Тровато?
– Я украду ваш первый поцелуй.
– Маэстро, но здесь же нет пиний!
– К дьяволу пинии. Иди же ко мне…
Заскрипели половицы.
– Я принесла полотенца, Юри, – сообщила экономка и замерла в дверях, наблюдая как я прижимаю одну куклу к другой.
И как долго она тут стоит? Ничего не меняется, она все так же заходит без стука, а я, кажется, не повзрослела ни на денек.
Изабелла никак не прокомментировала увиденное и постаралась сменить тему, после того, как я быстро швырнула кукол на постель. Эти двое дальше справятся уже без меня. У них все хорошо, в отличие от моей личной жизни.
Кран в ванной комнате долго гудел, затем плюнул несколько раз слегка желтоватой водой, пока не полилась чистая и теплая.
– Твоей ванной никто не пользовался долгое время. Но все флакончики тут новые и со свежими датами. Тебя всегда ждут дома, милая.
Я обняла женщину, которая знает меня дольше, чем я сама, стараясь не запачкать ее одежду чернилами Септимуса.
– Спасибо, Белла, ты лучшая. Ты
– Знаю… – Она смахнула со щеки слезу, а затем слегка смутилась и запустила руку в передник. – Не думала, что когда-нибудь начну с тобой этот разговор, но…
Она понизила голос, словно собиралась открыть мне самую страшную тайну во всем королевстве. В какой-то миг я даже подумала, что она скажет что-то в духе: «Немо – мой внебрачный сын. Я та самая третья хранительница тайны. Вот его свидетельство о рождении. Он единственный сын его величества…»
– Вот держи, ты уже вполне взрослая для этого. Зачем тебе куклы, когда можно читать про любовь…
С этими словами она вручила мне потрепанную книгу, на обложке которой красовалась полуголая пара любовников.
– Белла, я не…
Я прижала руки к груди, не смея взять этот затертый томик, который я уже читала украдкой много раз, пока экономка хлопотала по дому.
– Бери-бери. С твоей работой, когда тебе теперь о мужчинах думать. А твой маэстро будет до глубокой старости тянуть с признанием. Знавала я таких. До сих пор тянут.
Она поднесла край передника к намокшим глазам, и я все-таки взяла книжку, тем более история там действительно была захватывающей, и поцелуи под пиниями тоже имелись.
Ну, а что, Изабелла отчасти права, мне теперь не до романтики в реальной жизни. Единственный мужчина, который не выпускает меня из объятий, это мой Септимус.
Белла ушла, оставив мне книжку и атмосферу неловкости в подарок. Нужно поскорее занырнуть в ванну и хоть на мгновение прочистить мозги. Мне уже начинает казаться, что чернила Септимуса и туда проникли. Кстати о трусливых головоногих…
– Слезай уже, опасность миновала.
Он заворчал и крепче опутал мои волосы.
– Септимус! – уже строже позвала я питомца.
Он нехотя ослабил свою хватку, и я осторожно переложила его в раковину, пока из него еще чего не полилось. Осьминог тут же заткнул слив пробкой и повернул вентиль крана, настраивая под себя воду. Я же, наконец, посмотрела на себя в зеркало. От моих каштановых волос не осталось и намека. Теперь я стала темно-фиолетовой от корней до самых кончиков. А кое-где на лице алели следы от присосок.
Я простонала, наблюдая эту метаморфозу, а Септимус виновато поглядывал на меня снизу.
– Вот и спасай после такого некоторых неблагодарных. Умоляю, скажи, что это смоется!..
Он как-то неуверенно булькнул, затем потянулся за шампунем и предложил его мне.
Я принялась раздеваться. Эту мантию тоже не спасти, даже Изабелла с ее многочисленными талантами в домашних делах не отстирает и не зашьет мою одежду. Когда я добралась до нижнего белья, то вновь неуверенно покосилась на своего питомца.