Нова
Шрифт:
Катин задумался.
— А что же мы делаем здесь? Что произошло потом?
— Мы остановились около обитаемой станции наблюдали за всем этим фейерверком с безопасного расстояния. Ей понадобилось чуть больше трех часов, чтобы достичь максимальной светимости... Мы разговаривали с экипажем станции, когда поймали сигнал капитана с «Черного какаду». Мы покружились там, подобрали его и разрешили киборгам «Какаду» убираться восвояси.
— Подобрали его? Ты хочешь сказать, что он выбрался оттуда?
— Да. Он в соседней комнате. Он хочет поговорить с тобой.
— Так это не вранье — насчет
Катин забылся от восторга, созерцая великолепие щебня через огромное окно в коридоре, пока Мышонок не сказал ему:
— Сюда.
Они открыли дверь. Полоса света пересекла лицо Лока.
— Кто здесь?
Катин проговорил:
— Капитан!
— Что?
— Капитан фон Рей!
— Катин? — его пальцы вцепились в подлокотники кресла. Желтые глаза уставились в упор.
— Капитан, что?.. — лицо Катина прорезали глубокие морщины. Он подавил панику и заставил лицевые мышцы расслабиться.
— Я сказал Мышонку, чтобы он привел тебя посмотреть на меня, когда ты будешь в полном здравии. С тобой... С тобой все в порядке. Хорошо, — боль проступила на изуродованном лице и исчезла. Но это была именно боль.
Катин перестал дышать.
— Ты тоже старался увидеть. Я рад. Я всегда думал, что ты можешь понять.
— Вы... Вы рухнули на звезду, капитан?
Лок кивнул.
— Но как вы выбрались?
Лок вдавил голову в спинку кресла. Темная кожа, рыжие волосы, невидящие глаза — единственное в этой комнате, что имело цвет.
— Что? Выбрались, ты сказал? — он коротко рассмеялся. — Это теперь раскрытая тайна. Как я выбрался? — было видно, как на его лице подрагивают желваки. — Звезда, — Лок поднял руку и согнул пальцы, поддерживая воображаемую сферу, — звезда вращается как планеты или спутники. Для тела, имеющего массу звезды, вращение означает наличие неимоверной центробежной силы, приложенной к экватору. К концу синтеза тяжелых элементов на поверхности звезды, когда звезда становится Новой, все это проваливается внутрь, к центру, — пальцы его задрожали. — Вследствие вращения материя полюсов проваливается быстрее, чем материя экватора, — он снова вцепился в подлокотники. — В течение нескольких секунд после начала превращения сферы уже нет, а есть... — Тороид!
На лице Лока обозначились складки. Он дернулся, словно отстраняясь от сильного света.
— Ты говоришь — тороид? Тороид? Да. Звезда стала бубликом с дыркой, в которую без труда могли бы пролезть два Юпитера.
— Но ведь Новы изучались Институтом Алкэйна почти столетие! Почему же там этого не знают?
— Перемещение вещества идет исключительно внутрь звезды. Перемещение энергии — наружу. Гравитационный всплеск засасывает в дыру все, что оказывается поблизости. Перемещение энергии поддерживает температуру внутри отверстия равной температуре на поверхности некоторых красных гигантов: чуть менее пятисот градусов.
Хотя в комнате и было прохладно, Катин увидел, как на лбу Лока выступил пот.
— Хотя размеры отверстия и велики, но если сравнивать их с размерами разрастающейся сферы лучистой энергии, очевидно, что отыскать отверстие довольно трудно, если только не знаешь заранее, где оно находится... или
— Вы... вы взяли свой иллирион, капитан?
Лок снова поднес руку к лицу, на этот раз сжатую в кулак. Он попытался сфокусировать на ней взгляд. Другой рукой он попробовал схватить кулак, промахнулся, схватил, попытался еще раз. Раскрытые пальцы схватили кулак. Руки его тряслись, словно у паралитика.
— Семь тонн! Единственная материя, достаточно плотная, чтобы находиться в дыре, — это элементы тяжелее трехсотого номера. Иллирион! Он плавает там, ожидая того, кто нырнет туда и вытащит его на поверхность. Направьте свой корабль внутрь, поглядите, где он там есть, и черпайте его парусами. Иллирион почти без примесей, — руки разошлись в стороны. — Только... включите наружные сенсодатчики и посмотрите вокруг, чтобы увидеть, где он, — лицо его сделалось хмурым. — Она лежала там, и ее лицо... Ее лицо — словно великолепные развалины в центре ада... И я протянул все семь моих рук в ослепший день, чтобы отщипнуть несколько кусочков ада, плывущего рядом с... — он снова поднял голову. — Там, на Новой Бразилии, есть иллирионовый рудник... — За окном, высоко в небе, висела гигантская пестрая планета. — У них есть оборудование для производства иллирионовых ракетных двигателей. Поглядели бы вы на их лица, когда мы приволокли наши семь тонн! А, Мышонок? — он снова громко рассмеялся. — Ты говорил мне, как они глазели, а? Мышонок!
— Все отлично, капитан.
— Все отлично, Мышонок, — Лок кивнул, глубоко дыша. — Катин, Мышонок, ваша работа закончена. Забирайте ваши рекомендации. Корабли улетают отсюда регулярно. Вам не составит труда устроиться на них.
— Капитан, — рискнул спросить Катин. — Что вы намерены делать?
— На Новой Бразилии находится дом, в котором в детстве я провел немало приятных часов. Я вернусь туда... чтобы ждать.
— Может быть, вам надо что-нибудь сделать, капитан? Я ведь тоже смотрел и...
— Что? Говори громче.
— Я сказал, что со мной все в порядке, а я тоже смотрел, — голос Катина прервался.
— Ты смотрел удаляясь. А я смотрел, приближаясь к звезде. Все нервные центры мозга разрушены. Неврологическая конгруэнтность, — Лок покачал головой. — Мышонок, Катин, Аштон Кларк с вами...
— Но, капитан...
— Аштон Кларк.
Катин посмотрел на Мышонка, потом снова на капитана. Мышонок возился с ремнем своего футляра, потом он поднял голову.
Они повернулись и покинули темную комнату.
За дверью они снова остановились перед лунным пейзажем.
— Итак, — проговорил в раздумье Катин. — Фон Рей выиграл, а Принс и Руби — нет.
— Они погибли, — сказал Мышонок. — Капитан говорит, что он убил их.
— Он, — Катин глядел на ландшафт.
Спустя минуту он сказал:
— Семь тонн иллириона — и равновесие нарушено. Созвездие Дракона падет, в то время как Федерация Плеяд воспрянет. Окраинным Колониям тоже предстоят изменения. Благодаря Аштону Кларку перемена места приложения труда теперь не сопряжена с большими трудностями. Однако ожидается возникновение некоторых проблем... Где Линчес и Айдас?