Новария
Шрифт:
Оказавшись на территории паалуанцев, мы бросили в ров матрацы, конфискованные у граждан Ира, и густая темень ночи скрыла нас. Потом мы прислонили к ограждению несколько коротких лестниц и бросились вверх по ним, прежде чем враг успел забить тревогу.
Перебравшись через ограждение, мы обрушились на новую катапульту, разнося ее на части и поджигая. В мгновение ока сооружение превратилось в весело пылающий костер.
Тем временем паалуанцы кинулись на нас. Из темноты появилось несколько отрядов, каждый под предводительством офицера. Следуя советам Шавраля, я
Принимая во внимание тот факт, что обитатели Первой Реальности ночью полуслепы, да еще гораздо слабее меня, мне приходилось самому заботиться о том, чтобы никто не напал на меня сбоку и сзади, когда я наношу удар нападающему спереди. Я работал яростно, разбивая головы и ломая ребра, когда услышал звук трубы, призывающей отступить. Один из моих товарищей-ирцев потянул меня за руку.
— Идем, Здим! — крикнул он. — Ты не можешь один положить всю армию.
Я побежал за остальными. У ограждения несколько паалуанцев пытались перекрыть нам путь. Я налетел на их шеренгу и сокрушил их одного за другим. Потом мы бросились назад к башне и вверх по спиральной лестнице.
Когда Сеговиан выстроил нас и стал делать перекличку, оказалось, что шестерых-семерых не хватает. Он сказал мне, что это не слишком большие потери, учитывая размеры противостоящей нам силы, однако каждый человек должен быть теперь у нас на учете.
Паалуанцы пытались открыть огонь, но их усилия не увенчались успехом. После того как пожар утих, они принялись за строительство третьей катапульты. На этот раз тем не менее они окружили место строительства рвом, оградой и рядами охраны. Охранники сидели верхом на своих животных.
Если никто не мог выйти из Ира, то никто не мог туда и войти. Но однажды на рассвете дозорный поднял тревогу.
Он указывал вдаль на что-то там находящееся. Глядя поверх зубчатой стены, люди увидели плотную, покрытую волосами обнаженную фигуру, очевидно не паалуанца. Ему позволили войти и отвели к синдикам. Я был у Роски, готовясь приступить к своим дневным обязанностям у катапульты, когда за мной пришел посыльный.
Когда я вошел в Гилдхолл, хриплый голос крикнул:
— Здим! — И я очутился в объятиях моего старого друга человека-обезьяны Унгаха из балагана Багардо.
— Ради всех богов Нинга, как ты сюда попал? — спросил я.
— Как раз рассказываю этим людям. Во время аукциона меня купил старик по имени Олива. Работал на него, когда пришло известие о вторжении. Мастер Олива погрузил свою семью в повозку, уселся сам и отправился в Метуро. Мне он велел спасаться самому: в повозке было слишком мало места.
Я отправился по тому же пути, но меня догнал отряд паалуанских разведчиков на скакунах. Я бежал, но недостаточно быстро, и меня поймали, бросив лассо. Меня потащили по камням и по грязи в их лагерь. Сначала хотели засолить, но их мудрецы никогда не видели существа, подобного мне. Решили оставить в живых, чтобы
— Как тебе удалось освободиться?
Унгах оскалил свои длинные желтые зубы:
— Сжевал свои путы. Вы, безволосые — не ты, Здим, но остальные, — имеете слабые челюсти и зубы. Охранника, который стоял у палатки, я задушил и бросился прочь. Совсем не трудно было. Кормился охотой. Потом сделал еще одну ошибку. Закружился и оказался внутри кольца осаждающих. Лагерь пришел в волнение, так что я не осмелился пробираться назад. Как раз говорил вашим боссам, почему здешних шпионов все время ловят.
— Почему?
— Из-за запаха. Паалуанские драконы-ящерицы обучены различать запахи. Самые маленькие из них вместе с охраной ходят по лагерю, высунув длинные языки, которыми они нюхают. — Странное выражение появилось на лице Унгаха, и его маленькие, глубоко посаженные глаза открылись шире. — Клянусь золотыми кудрями Зеватаса, я кое-что придумал. Помнишь, Здим, как тебя полюбил дракон-ящерица из балагана? Я думаю, это потому, что твой запах напоминает запах рептилий.
— Ну-ну! — запротестовал я. — Не вижу я этому причины. Я держу свое тело в скрупулезной чистоте...
— И тем не менее могу распознать тебя по запаху на расстоянии дюжины шагов. Новарцы так его не ощущают или достаточно вежливы для того, чтобы не сказать тебе, что ты воняешь. Но это так.
— Как и все обитатели Первой Реальности, — сказал я. — Но я же не жалуюсь.
— Не обижайся, — сказал Унгах. — Это указывает лишь на то, что запах наших существ снабжен вонью другого рода. Твой же подобен запаху ящерицы.
Синдики проспорили над этим предложением несколько часов. Эти обитатели Первой Реальности — самые великие болтуны на несколько вселенных. Некоторых предложение Унгаха вдохновило, но один запротестовал:
— Нет, нет, демон ничем нам не обязан. Он скроется, как только окажется за пределами кольца блокады. Именно так поступил бы я.
— О! — сказал другой. — Он может даже перейти на сторону врага.
— Говорите за себя, — прервал их Джиммон. — Что касается его лояльности, неужели вы так скоро забыли ночь набега на катапульту, когда Здим сокрушил больше каннибалов, чем остальные участники рейда, вместе взятые, а?
— Не принимая во внимание черты личности мастера Здима, — сказал еще один, — думается, что мастер Унгах был бы более ценным посланцем, — он молод и прекрасно бегает. Кроме того, он уже проходил однажды через лагерь и знает его лучше, чем любой другой обитатель Ира.
— Мы могли бы его использовать здесь с большей пользой, чем как посланника, — сказал еще один.
— Как бы там ни было, — заметил следующий, — нечего болтать попусту. Запасы воды и еды не так велики, как мы на то надеялись, из-за наплыва беженцев...
В конце концов путем голосования было решено просить мадам Роску о том, чтобы она приказала мне отправиться с поручением в Солимбрию, а Унгаха просить об отправке с подобным поручением в Метуро. Ему обещали не только свободу, но и щедрейшее вознаграждение, если он останется в живых.