Новая цель. Как объединить бережливое производство, шесть сигм и теорию ограничений
Шрифт:
– Теперь посмотрим на следующий шаг, - продолжаю я.
– Из того, что мы сказали, следует, что "Отделы маркетинга не ориентированы на то, чтобы использовать это многообещающее и почти девственное направление -сегментирование рынка."
– "Почти девственное", - с хохотком повторяет Джим.
– Еще чуть-чуть, и он дойдет до "немного беременного".
Я бросаю на него не самый ласковый взгляд.
– Да ладно, Алекс, не обижайся. Я пошутил. Я на самом деле впечатлен тем, куда ты нас ведешь. Сейчас
– А теперь, когда все связано вместе, мы можем легко найти ключевую проблему, - объявляю я.
– Как?
– Джим все еще не видит.
– Проследи за стрелками. Ты увидишь, какое положение является причиной - напрямую или через другие положения - всех НЖЯ.
Они склоняются над деревом, следуя по стрелкам вниз. Какое-то время они заняты этим, потом Джим поднимает глаза и говорит мне:
– Поздравляю. У тебя получилось. Все наши НЖЯ из списка (и, возможно, многие из тех, что мы не включили в список) вытекают из одного положения: "Менеджеры пытаются управлять фирмами путем концентрации усилий на достижении локальных оптимумов". Не могу сказать, что я подозревал это с самого начала.
– Итак, что дальше?
– спрашивает Брендон. Прежде чем я успеваю ответить, Джим поднимает руку:
– Нет, Брендон. У меня голова идет кругом, да и твоя, думаю, тоже. Если хочешь узнать, что дальше, договаривайся с Алексом о следующей встрече и можешь рассчитывать на меня. Но, пожалуйста, не на следующей неделе. Мне пока хватит.
17
– Спасибо, папочка, - чмокает меня в щеку Шарон и, даже не взглянув толком на подарки, забирает их и уходит в свою комнату.
– Что это с ней?
– спрашиваю я.
– Ничего особенного, - отвечает Дейв, перебирая шарфы, - Манчестер Юнайтед, Ливерпуль, Арсенал. Ух, Астон Вилла, вот это вешь!
Он оборачивает его вокруг шеи со словами:
– Ты знаешь, что на прошлой неделе они выиграли…
После Чемпионата мира Дейв стал заядлым болельщиком, особенно европейских команд. Что может быть интересного в футболе? Но я рад, что он доволен подарками.
– Слушай,- поворачиваюсь я к Дкули,- что Шарон без на строения? Я думал, после того как она заполучила себе этого парня, - как его зовут?
– с ней все в порядке.
– Его зовут Эрик. Все в общем и целом нормально. Но, как всегда, могло бы быть и лучше. Ничего страшного, - уверяет меня Джули.
– Через пару дней будет в порядке.
– Пойду поговорю с ней, может, подниму ей настроение, - решаю я: я соскучился по ней за эту неделю.
– Попробуй, - не очень-то верит в успех Джули.
– Можно?
Ответа нет, по крайней мере, я его не слышу. Я
– Можно зайти?
– спрашиваю я еще раз. Шарон опускает книгу.
Я решаю истолковать это как согласие и присаживаюсь рядом. Она чуть подвигается, освобождая мне место. Хорошо, я вошел. А дальше что?
– Что читаешь?
– Какую-то ерунду, - она сталкивает книгу на пол.
– Как Эрик?- пытаюсь я продолжить разговор.
– Нормально.
– А школа?
– Ничего.
Наш разговор начинает навевать тоску даже на меня самого.
– Знаешь, Шарон, - прямо говорю я, - я хочу поговорить с тобой о том, что меня всерьез тревожит.
– И что это?
– Нам практически не о чем с тобой разговаривать.
– Пап, можно в другой раз? Я слишком устала.
Приехали. Ладно, попробуем еще раз. Говорят, девочки-подростки сентиментальны. Может, так получится:
– Знаешь, пока я был в Европе, мне было по вечерам одиноко и очень не хватало вас всех. Не хотелось вообще ничего делать. Ни чи тать, ни сходить куда-нибудь. И причины-то толком не было, а на строение было хуже некуда. Все казалось неинтересным.
Молчание.
– Может, и у тебя также? Причины толком нет, а все кажется плохо?
– Ну, пап!
– Ладно. Как хочешь. Только скажи мне: у тебя есть серьезная причина для такого вот настроения?
– Конечно, есть. А ты как думаешь? Я мягко улыбаюсь ей.
– Честно говоря, я так не думаю.
– Да что ты знаешь?
– она резко садится.
– Ты понимаешь, что я не увижу Эрика до понедельника? Ты знаешь, что мне пришлось на рушить слово, которое я дала Крис? Это у меня нет причин? Ты знаешь, как Дебби иногда меня раздражает? Все, что мы с Эриком ни делаем, - это ребячество. Она меня просто ревнует. Я прекрасно знаю, что тебе это все кажется абсолютной ерундой - так, всякие детские глупости. Па, у меня нет настроения разговаривать. Я хочу побыть одна. По-жа-луй-ста!
Я уступаю.
– Да, ревность может раздражать, - говорю я и поднимаюсь.
– Но иногда с этим приходится мириться. Это жизнь.
– Дебби - моя лучшая подруга. В этом все и дело.
– С другой стороны, - замечаю я, открывая дверь, - если ты хочешь, чтобы Дебби осталась твоей лучшей подругой, а не превратилась в постоянную проблему, тебе надо что-то с этим делать.
– Что?
– поднимается Шарон.
– Ну что я могу с этим сделать? Я возвращаюсь от двери к ее столу, беру лист розовой бумаги и начинаю писать.
– Твоя задача, насколько я понимаю, "Сохранить хорошие отношения с Дебби". Для того чтобы этого добиться, ты должна "Принять поведение Дебби", что в данной ситуации означает, что ты "Должна мириться с ревностью Дебби".
– Но…
– Именно, Шарон, у тебя очень серьезное "но".
– Спасибо, папочка!
Я игнорирую ее сарказм.
– Понимаешь, с другой стороны, для того чтобы "Сохранить хорошие отношения с Дебби", ты должна "Не допустить, чтобы дружеские отношения превратились в собственнические".