Новая душа для дочери дознавателя
Шрифт:
— Просто будьте осторожнее со своими друзьями — тихо сказал он напоследок и ушел.
Закрыв за ним дверь, прислонилась к ней спиной.
Вот значит, как решил действовать Адам?! Раз добровольно не отвечу взаимностью, будет подлостью добиваться?
В том, что замешан Адам, я была уверена. Нейтан и Филлас, ни разу не проявляли ко мне мужской интерес. Только вежливость и не более.
— Вот это страсти-и-и!! — вдохновенно пропел Хасьен, выглядывая из-за угла.
Скептически посмотрев на него, ответила:
— Это заговор!
— В
— Я в общем тут не при чем! — открестилась я от участи соблазнительницы.
Ведь и правда, не виновата я!
— Все вы женщины так говорите! Вскружите мужчинам головы, а потом в несознанку. Это не я, это ему приснилось!
— Ты вообще, на чьей стороне?! Это меня собираются обманом, к браку принудить! — возмущенно спросила я Хасьена.
— Ой, да ладно! Чего ты за переживала? Тебя предупредили. Теперь будешь ухо востро держать. Да и лес дознаватель, дочку в обиду не даст! — даже не допуская мысли о том, что мне может грозить реальная проблема, ответил зверек.
В общем-то, я была с ним согласна. Шантажом и подмоченной репутацией, меня сложно будет заставить выйти замуж. Только если папенька встанет на сторону будущего супруга. Но я не верю, в то, что лес дознаватель, против моей воли, потащит меня к алтарю.
Так что, возможно Хасьен прав, не стоит переживать из-за маловероятного исхода.
Просто теперь буду осмотрительней с так называемыми друзьями. И по возможности, избегать, оставаться наедине с Адамом.
Эх… мало мне было забот.
Отлипнув от двери, поплелась переодеваться.
Глава 11
Я уже битый час корпела над письмом для папеньки.
Мысли никак не хотели собираться в кучу и переноситься на бумагу. Что писала Элиссия отцу? Спрашивала, как у него день прошел? Или что на работе нового, интересного?
Думаю, вряд ли.
Так что сидела я, пялилась, на чистый лист бумаги, в надежде, что послание для папеньки, напишется само, волшебным образом.
Волшебства не произошло. Лист по-прежнему был действенно чист.
Уронив голову на руки, тихонько постучалась пару раз головой. Вдруг поможет?!
— Да ты посильнее. Не осторожничай. Все равно пусто там, сотрясаться нечему — раздался голос Хасьена, выходящего из спальни. — Ты еще долго над бумагой страдать будешь?
— Сколько надо столько и буду — недружелюбно пробурчала я, не поднимая головы.
— М-да… что хоть написать хотела? — спросил Хасьен, запрыгнув на стол.
— Если бы знала, уже написала бы
— Ох и непутевая..- страдальчески возведя глаза к потолку, сказал Хасьен. — Что ты хотела узнать? Спросить? Попросить? Что?? — не сдаваясь, продолжил допытываться он.
Сначала, хотела обидеться на "непутевую", но подумав,
— Хотела, узнать как он. Приедет ли ко мне еще в ближайшее время. Все ли у него в порядке
Вытащив из-под моей руки лист бумаги, Хасьен взяв палочку для письма, и стал водить ей по листу.
Понаблюдав сквозь пальцы за ним, и несильно удивившись тому, что он умеет писать, опять предалась унынию.
Не знаю, что на меня нашло. Но сегодня мне стало особенно грустно. Может сыграло роль то, что Ямира с Нилетой все еще дуются на меня из-за того, что я распорядилась своими вещами без их ведома, и мне теперь приходится безвылазно сидеть одной, в своей комнате, так как видеть их обиженные лица, у меня нет желания. Я себя виноватой не считаю, и извиняться, не планирую.
Гулять одна, я больше не решаюсь, чтобы не оказаться снова с Адамом наедине. Да и желания нет. Территорию академии, я уже на два раза обшарила. А в город, разумно решила не соваться. Все-таки меня пытались убить, то есть Элиссию, но не суть. В общем, я и так, уже дважды нарушила папенькин запрет и покидала стены академии. Уверена, когда ему об этом станет известно, мне несдобровать.
Вот и выходит, что кроме учебы, заняться мне больше не чем. Хасьен и тот, вечно где-то шастает.
— Вот, читай — подсунув мне под нос исписанный лист, приказал Хасьен.
Взяв в руки письмо, начала читать.
"Здравствуй дорогой папенька. Я решила написать тебе и узнать, как твои дела? Все ли у тебя хорошо? Я очень скучаю по тебе и жду, когда мы снова сможем увидеться.
Береги себя!
Твоя любящая дочь, Элиссия."
Перечитав еще раз, посмотрела на наблюдавшего Хасьена.
— И это все? — недовольно спросила у него я
— А что тебе не нравится? — тут же ощеренился в ответ зверек. — Все, что ты хотела спросить, написал. И вообще, я хоть что-то написал! Ты уже час, сидишь, медитируешь над бумагой, а результата ноль!
— Я размышляла, как лучше начать — сказала я в свое оправдание
— Час?! А сколько ты тогда писать письмо будешь? До утра?
— Тебе-то какая разница? — начала заводиться я — Иди, дальше спи! Только и делаешь, что критикуешь!
— Да ты… да я помочь хотел… ну и сиди тут, хоть всю ночь. Одна! — возмущенно проговорил Хасьен и спрыгнув на пол, ушел обратно в спальню.
Оставшись одна, я печально вздохнула.
Нехорошо вышло. Не виноват Хасьен, что у меня сегодня настроения нет. Ведь и в правду помочь хотел. Как умел, так и написал. А я, его обидела. Незаслуженно к тому же. Стыдно-о..
Надо идти, прощенье просить.
Встав со стула, пошла к Хасьену.
— Хасьенчи-ик, прости меня, бяку — забравшись на кровать, я подползла к свернувшемуся клубочком зверьку.