Новая эпоха — старые тревоги: Политическая экономия
Шрифт:
Наконец, и это главное, отправляя правительство в отставку в угоду благопристойным политическим манерам, президент опять открылся ударам оппозиционной Думы, которая, как можно было ожидать, в этот раз отыграется за апрельское унижение. Так и вышло.
Те в президентском окружении, кто затевал эту интригу, полагали, видно, что для удаления из правительства фигур, желающих сохранять независимость от «олигархов», подвернулась лучшая возможность. Они также думали, наверное, что возвращение Черномырдина Дума встретит с облегчением и быстро его утвердит. Жизнь показала, насколько грубым был просчет. Утверждение премьера затягивалось в самый острый период кризиса. Пришлось
Итог всех этих игр: Лужков премьером не стал, президент не решился в третий раз предлагать Черномырдина, рисковать роспуском Думы, импичментом и вообще резким обострением политической обстановки. Появилась компромиссная фигура Е. М. Примакова, принятая Думой на ура. Выиграли только коммунисты.
Когда формирование нового кабинета в основном завершилось, когда он начал предпринимать первые робкие действия, стало ясно, что период либеральных рыночных реформ в России закончился. У власти утверждаются умеренные, как говорят — вменяемые левые горбачевского толка, я бы сказал консерваторы.
4.2
Кто либералы и кто консерваторы
Краткое отступление о терминах. У нас, глядя на Запад, на роль консерваторов порой претендуют либералы, радикальные реформаторы. Консерватор в этом смысле противостоит коммунистам, которых на Западе воспринимают как революционеров. А консерваторы там выступают за сохранение или реставрацию прежних порядков, традиций, за старину. У нас же именно коммунисты и националисты играют роль консерваторов. Им противостоят либералы как сторонники реформ и демократии.
«Либерал», «демократ» — ныне термины немодные на Руси. Хочется как-то откреститься, переназваться, чтобы не указывали пальцем и не плевались в одно только название. Я думаю, для сторонников либеральных и демократических ценностей это равносильно отказу от своей идентичности, от принципов, только потому, что в данный момент это невыгодно. Но нельзя жить одним днем. Исторически окупается только принципиальная позиция, даже если ее сторонникам порой приходится выступать «под крики озлобленья» и проигрывать выборы.
4.3
Смена курса
Вернемся к политическому кризису. Итак, он завершился приходом к власти умеренных консерваторов. Примаков, Маслюков, Абалкин как идеолог — деятели горбачевской эпохи. Молодой Глазьев — их единомышленник как сторонник протекционизма, повышения роли государства, не верящий в созидательную силу рыночных механизмов, по крайней мере в переходный период.
Эти люди не против рынка, на словах и не против реформ. Они против радикализма в их проведении, за здравый смысл, за гуманность и социальную ориентированность преобразований. Все последние годы наблюдая за процессами реформирования российской
После ряда публичных выступлений Е. М. Примакова и Ю. Д. Маслюкова в октябре — ноябре стало ясно, что смена курса — это твердое намерение правительства. Политические партии, представленные в парламенте, большей частью правительство поддерживали, каждая по своим причинам. Сказалось и то, что оно было сформировано на коалиционной основе. Впервые с 1992 года правительство опирается на парламентское большинство. Это важнейшая цель политики Примакова, и она достигнута.
Самое существенное: правительство поддерживают КПРФ и его сателлиты в парламенте. Еще бы, в правительстве на видных постах — члены КПРФ! Курс его, по крайней мере декларируемый, во многом повторяет давние идеи левой оппозиции. В этих условиях говорить о ней как об оппозиции стало просто неудобно.
Таким образом, политический кризис, вызванный событиями 17 августа и решением президента об отставке правительства Кириенко, завершился сменой курса экономической политики, к которой давно призывала оппозиция. При этом почти за два года до истечения срока своих полномочий президент практически утратил возможность влиять на экономическую политику. И дело не только в его здоровье, а в том, что он уже не сможет вопреки воле Думы призвать к власти реформаторов, не рискнет ради этого снова вызвать общенациональный политический кризис.
Но все же еще рано делать окончательные выводы, поскольку реальная политика будет складываться под давлением реальных обстоятельств, таких, например, как необходимость договариваться с МВФ и кредиторами, привлекать инвестиции и в то же время беречь поддержку со стороны левого большинства в Думе.
Нет оснований считать, что курс будет каким-то экстремистским, вероятней всего наоборот — взвешенным, разумно-умеренным. Но он будет другим.
5
Текущий момент в контексте переходной экономики
Итак, текущий момент характеризуется, с одной стороны, острым финансовым кризисом и серьезными угрозами для российской экономики в среднесрочной перспективе, с другой — сменой курса, фактическим отказом от политики либеральных рыночных реформ.
Хочу подчеркнуть, что речь идет не об оценке, хорошо это или плохо, а лишь о констатации факта. Прежде чем делать оценки, надо посмотреть, как ложатся эти события в контекст общих закономерностей перехода к рыночной экономике и развития страны.
5.1
Цель реформ — эффективная экономика
Вернемся еще раз к трем исходным тезисам.
Первый тезис. Необходимость рыночных реформ в России по существу не вызывает возражений ни у кого, разве что у левых экстремистов. Вопрос, однако, в том, чту видеть в качестве конечной цели этих реформ: какую-нибудь рыночную экономику либо экономику эффективную? Ответ, казалось бы, очевиден. Тем не менее в процессе перехода всякий раз возникает желание остановиться, прекратить болезненные преобразования, не наступать никому на мозоли сегодня ради того, чтобы кто-то послезавтра вкусил плоды процветания. Если так, то можно и остановиться, ибо какая-никакая рыночная экономика в России уже есть. Но если речь идет об эффективной рыночной экономике, способной давать результаты, аналогичные тем, что мы видим в США, Европе или Японии, то должен быть выполнен комплекс условий, хорошо известных по опыту этих и других стран. В их числе: