Новая Эпоха
Шрифт:
Ладно уж, «будет день — будет пища», а сейчас я намерен пустить слух на Побережье, что есть способ избавиться от летних тварей. Посмотрим, как противники этого запоют, когда народ поднимет стволы. И в этом мне поможет Паша-Испанец.
— Паша, — я повернулся к наемнику Лома — насколько я знаю, твой отец и старший брат погибли во время первого набега Мурашей на Сочи?
— Тронешь их память, и никакой Лом меня не остановит.
— Я не собираюсь говорить о твоих родных гадости — я выставил перед собой руки, ладонями вперед — просто задание, которое мне вроде как поручили, в какой-то степени касается и их смерти.
На
— Пойдем в харчевню, выпьем чаю, и я тебе расскажу, что знаю — добродушно сказал я.
Харчевня Рай для Ледохода всегда поражала своими размерами и главное, оформлением, я никогда и нигде не видел таких больших помещений вне убежищ. Метров пятьдесят в ширину и раза в два больше в длину. Повсюду стоят столы, за которыми сидят люди и практически у всех имеются шрамы на лице. По ним сразу можно определить, кто Ледоход, а кто Стрелок.
Если шрамы слева — это Ледоход, справа — значит Стрелок. Я единственный, кто не вписывается в эти стереотипы, со своим шрамом на левой стороне.
Мимо посетителей туда-сюда шныряют официантки и официанты, спеша принять заказ или доставить его клиенту. Потолок поддерживают несколько рядов круглых колонн, которые изображают собой стволы деревьев, а по потолку от них тянутся нарисованные ветви с зелеными листьями, словно кроны. Между кронами кое-где виднеется голубой небосвод. Полы тоже разрисованы, но уже под зеленую траву. К тому же, из динамиков, подвешенных к вершинам колонн, доносятся звуки обитателей леса. Красота, ничего не скажешь, побывав здесь один раз, хочется вернуться сюда снова и снова — если бы не цены.
Столик выбрал Паша, так как он в нашей компании вроде как главный. И по моей просьбе он выбрал его недалеко от туалета, перед этим обозвав меня ссыкуном. У подошедшей официантки мы заказали чай, который здесь стоит целый серебряный за чашку. И когда его принесли, я приступил к убеждению Искандера в том, что от успеха моего задания зависит, будут ли люди Побережья продолжать умирать от нападения Мурашей или избавятся от них раз и навсегда. Будет ли Сочи забаррикадирован внутри гор навечно или, уничтожив муравейники, снова окажется на поверхности. Будут ли брат и отец Паши отомщены или их смерть в бою с тварями была напрасной.
Паша метался в сомнениях, он стал говорить, что я должен был сообщить об этом Лому, когда была возможность, тот бы помог.
— Паша, воры уже не те, которыми были несколько лет назад. Они перестали соблюдать понятия, сам Лом переехал в лучшие Сочинские апартаменты и распоряжается общаком, как своей кубышкой. Ты не хуже меня должен понимать, что воры в сговоре не только с толстосумами но и с гэбистами или ты считаешь, что тот «перец», которого я нечаянно «потушил» в параше, случайно оказался на территории братвы? — Паша молчал, и я ответил за него — нет друг мой, его пропустили и позволили убивать братву, и если бы не я, быть бы Серегиным детям сиротами, а его жене вдовой. Воры, ГБ, толстосумы, власть Побережья, и еще Бог весть кто, в сговоре, и состоит он в том, чтобы не дать людям избавиться от летних Тварей. Ведь если мы сможем освободиться от Мурашей, то уж с Тихушниками за пару лет точно совладаем. Все тонкости заговора мне не известны, но я «знаю точно» — все они не хотят спасать людей, не желают, чтобы люди вышли на поверхность и жили там. Им для чего-то
Паша ничего так и не сказал, он сидел и смотрел в одну точку где-то на столе, и крутил ополовиненную и давно остывшую чашку с чаем.
Скажет что-нибудь мой сопровождающий или нет, ждать не буду. Главное, что он меня услышал и, рано или поздно, где-нибудь, кому-нибудь, но сболтнет, а дальше сарафанное радио само сделает всю работу.
— Мне в туалет нужно, — сказал я мыслителю — пойдем, будешь присматривать за мной, вдруг сбегу прямо через «очко».
Паша нехотя поднялся и двинулся за мной, продолжая пребывать в задумчивости.
Войдя в туалет, я увидел коридор, в конце которого, под потолком, находилось окошко средних размеров. По бокам коридора по одной двери, слева, с надписью «Ж», справа «М».
— Чего встал в дверях, двигай вперед — буркнул мой сопровождающий и толкнул меня в спину.
Вот урод, еще и лягается, ну ничего, сейчас и я тебя лягну, да так, что тошно станет.
— Все же я думаю нужно связаться с Ломом, не может быть, чтобы он настолько скурвился и…
Испанец осекся на полуслове, видя, как резко я развернулся к нему лицом и револьвер в моей руке нацелился ему между глаз.
Э-э, — протянул он — да ты чего Красавчик, остынь.
Я не собираюсь выслушивать его бредни, не резон, УАЗик, мать его так, с девушкой ждет.
— Повернись, иначе влеплю прямо в морду.
Паша шумно сглотнул, и казалось его темная кожа начала бледнеть.
— Кра… — он снова осекся, после того, как я взвел курок.
Медленно, он стал поворачиваться, через правое плече.
Тоже мне великий конспиратор, этот ход я знаю, прикрывает волыну, которую хочет пустить в действие, как последний шанс на спасение жизни. Так и мы не лыком шиты, курьерскую учебку проходили.
Не дожидаясь, когда мой сопровождающий обернется, я врезал ему с левой в висок. Но помня, что случилось с гебистом ранее, постарался контролировать силу удара. Когда Паша свалился мешком, я проверил его пульс. Все нормально, можно лезть в окно.?
ПОПУТЧИЦА
— Ну-ка, стоять — крикнул работник заправки, когда я прогулочным шагом проходил мимо в направлении работающего УАЗа, в котором меня дожидается девчонка. — Ты как здесь оказался, это служебная территория, что ты там делал?
— Да я случайно туда забрел, я выход искал, — надо же как-то отмазываться — вот и нашел.
Не останавливаясь я шел дальше, думал, что мой ответ прокатит, и заправщик не поднимет «хай» на всю округу. Хрена лысого, не прокатило.
— Как это случайно, а ну постой! Охрана! — заорал работник, подбежал ко мне и схватил за рукав куртки.
Делать нечего, получай в голову.
После апперкота заправщик «прилег отдохнуть», а я что есть силы рванул к УАЗу, не обращая внимания на крики его коллег и нескольких охранников возле бронетехники, заметивших как я владею боксерским приемом.