Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С
Шрифт:
ПРАТЬЯКША (санскр. pratyaksa — присутствующий перед глазами, видимый, воспринимаемый, непосредственный) — в индийских религиозно-философских системах непосредственное, чувственное восприятие, возникающее благодаря контакту органов чувств и их объектов (индрия-артха-санни- карша). Практически все школы признают пратьякшу одной из праман — средств достоверного познания. Учение о пра- тьякше разработано в школе Дигнаги, а также в вайшешике и ньяе. Дигнаге принадлежит чрезвычайно важное для последующей индийской эпистемологии деление восприятия на нирвикальпа (допредикативное) и савикальпа (предикативное). Вайшешик Прашастапада воспринимает и перерабатывает учение Дигнаги, однако наиболее систематическому исследованию пратьякша подверглась в ньяе. Здесь она делится на две основные категории: обычное (лаукика — внешнее восприятие с помощью органов зрения, обоняния, вкуса, слуха и осязания) и необычное (алаукика). Последнее подразделяется на три вида: саманья даршана — восприятие родового признака в индивидуальной вещи («коровности» в корове), джняна-лакшана, когда зрительное восприятие ассоциируется с обонятельным и т. п. (напр., восприятие душистой розы, твердого камня и т. п.) и йога-джа (рожденное йогой) — телепатия, восприятие на расстоянии и т. п. По другой классификации обычные восприятия бываюттрех видов: нирвикальпа пратьякша — неопределенное доконцептуальное восприятие объекта, простая констатация его присутствия («нечто существует»), савикальпа пратьякша — восприятие объекта с определением его свойств («это нечто есть столб») и пратьябхиджня — распознавание объекта, с которым уже приходилось иметь дело («такой столб я уже видел»). С точки зрения нъяи, которую также разделяют вайшешика, санкхья и миманса, ошибочными могут быть только два последние вида пратьякши. Иными словами, само по себе восприятие не может быть ложным, таковым его делают только наши суждения. Даже восприятие змеи в веревке не является ложным, поскольку объект (веревка) действительно воспринимается. Другое дело, если ему ошибочно приписываются характеристики другого объекта (змеи). Пратьякша лежит в основании
ПРАШАСТАПАДА (Prasastapada) (др. имена: Прашастама- ти, Прашастадева, Прашастакарадева) (ок. 4—6 вв.) — индийский философ, главный систематизатор учения вайшешшт, автор «Падартхадхармасанграхи». Несмотря на то, что базовым текстом школы вайшешика являются «Вайшешика-сутры», сочинение Прашастапады пользовалось гораздо большим авторитетом, о чем свидетельствует значительное количество комментариев к нему, среди авторов которых — крупнейшие средневековые мыслители Вьомаишеа, Шридхара и Удаяна. Еще четыре комментария были созданы в период навья—ньяи Джагадишей, Падманабхамишрой, Маллинатхой и Шанкарамншрой. С точки зрения Э. Фраувалльнера, сочинение Прашастапады, посвященное шести категориям (падартха), было «ортодоксальной реакцией» на версию вайшешики с десятью категориями, предложенную Чандрамати. Он также считает, что, судя по знакомству Прашастапады с достижениями буддийских логиков, он не мог жить раньше 2-й пол. 6 в. Существуют и другие датировки его жизни (Ф. И. Щербатской предполагает, что он мог быть современником Васубандху и жить в 4—5 вв). «Падартхадхармасанграха» разбита на шесть книг (нирупана) в соответствии с категориями: «субстанция» (драеья), «качество» (гуна), «движение» (карма), «общее» (саманья), «осо-
328
ПРЕДМЕТ бенное» (вишеша) и «присущность» (сомовая), каждая из которых подразделяется на части (пракараны), посвященные подвидам категорий, а в отдельных случаях сходным и различительным характеристикам как самих категорий, так и их видов. Возможно, что именно Прашастапада вводит концепцию шести категорий вайшешики, в отличие от трех в «Вай- шешика-сутрах», десяти у Чандрамати и семи у авторов ньяя- вайшешики. Существенным нововведением Прашастапады является учение о космических циклах — космической ночи (пралая) и последующем творении (сарга) мира из атомов, в котором на правах демиурга участвует бог Ишвара, положившее начало теистической традиции вайшешики. К 17 качествам «Вайшешика—сутр» Прашастапада добавляет 7 новых, вводит деление движений на «сознательные» и «бессознательные», разрабатывает теорию числа, формулирует систематические основы реализма универсалий. Вслед за буддийским логиком Дигнагой Прашастапада различает два этапа чувственного познания — чистое восприятие без предикации (нирвикальпа пратьякша) и восприятие с приписыванием ха- рактеристик(савикальпапратьякша),классифициругтлогичес- кий вывод на «вывод для себя» и «вывод для другого». Не без влияния буддийской логики формулирует правило выводного знака (трайрупъя), что придало его концепции логического вывода более дедуктивный характер, чем у соответствующей доктрины найяика Ватсьяяны. Соч.: Prasastapadabhashyam of Prasasta Devacarya with commentaries (up to Dravya) Sukti by Jagadisa Tarkalankaara, Setu by Padmanabha Misra and Vyomavatiby Vyomasivacharya, ed. by M. M. Gopinath Kaviraj and Panditraj Dhundhiraj Shastri. \aranasi, 1983; With the Commentary Kiranavali of Udayanacarya, ed. by Jitendra S. Jelty. Baroda 1971; With the Commentary Nyayakandali of Sridhara, ed. by Vindhyesvan Prasad Dvivedin, 1984 (англ. пер. G. Jha. Benares, 1982). Word Index to the Prasastapadabhasya. A complete Word Index to the Printed Editions of the Praaastapada, ed. by J. Bronkhorst and Y. Ramseier Delhi, 1994. B. L Лысенко
ПРЕДЕЛОВ РОСТА ТЕОРИЯ — концепция выдвинута американскими учеными Дж. Форрестером, Д. Медоузом и др. сотрудниками Массачусетского технологического института, впервые изложена в работе с одноименным названием «Пределы роста» (1972), представлявшей собой отчет Римскому клубу, международной прогностической организации. Теория пределов роста явилась одной из первых глобально агрегированных прогностических моделей будущего, основанных на анализе взаимодействия населения, природных ресурсов и окружающей среды. Теория пределов роста предполагает, что при сохранении существующих тенденций увеличения численности мирового населения, расширения промышленного и сельскохозяйственного производства, усиления загрязнения окружающей среды и истощения природных ресурсов в 1-й пол. 21 в. в связи с приближением «естественных пределов экономического роста» следует ожидать глобальную катастрофу. Выход из создавшейся ситуации сторонники этой теории видели в возможно более быстром переходе к «нулевому росту», т. е. к фактическому прекращению развития производительных сил и роста населения во имя сохранения экосреды. Они предложили установить простое воспроизводство населения на основе в среднем двух-трехдетной семьи, постепенно перевести все промышленные предприятия на замкнутый цикл производства, отказаться от строительства новых предприятий и только заменять выбывающие из строя мощности на равноценные (энергетической базы — на возобновляемые источники энергии, т. е. гелио— и гидроресурсы, материально-сырьевой базы — на максимальное использование вторичного сырья и т. д.). Положения теории пределов роста были категорически отвергнуты представителями в первую очередь развивающихся стран, которые не могли отказаться от роста во имя «устойчивости» мира. Дж. Холлиман, напр., полагал, что там, где существует хроническая массовая безработица, свирепствуют болезни и нужда, а население растет без всякого контроля, обсуждение проблем охраны природной среды выглядит как недоступная роскошь. Слабое теоретическое обоснование и нереальность практического осуществления основных идей концепции «нулевого роста» привели к разработке на ее основе концепции «органического роста» (М. Месарович и Э. Пестель), в которой было предложено дифференцировать темпы роста в зависимости от уровня развития страны или отрасли промышленности с упором на решение продовольственной, материально-сырьевой и топливно-энергетической проблемы в мировой перспективе. Абстрактность основных построений теории пределов роста не позволила ее создателям обосновать цели выдвинутой ими глобальной системной модели развития общества. Однако объективно идеи о наличии пределов экономического роста способствовали рациональному осмыслению и переосмыслению ценностей индустриальной культуры. А. Н. Балашова
ПРЕДИКАБИЛИИ (лат. praedicabilia) — логический термин, обозначающий типы предикатов, используемые в суждениях. Аристотель в «Топике» (I ч., 101 в) классифицировал предикаты (сказуемые) по категориям и предикабилиям, рассматривая четыре типа последних — род (genus), вид (species), собственный признак (proprium), случайный признак (acci- dens). Его комментатор Профирий добавил пятую предика- биллю — видовое отличие (differentia). Напр., живое существо (род), человек (вид), разумное (видовое отличие), с чувством юмора (собственный признак), брюнет (случайный признак), Предикабилии противостоят единичным именам. И. Кант расширил значение термина. Он называл в «Критике чистого разума» (§ 10) предикабилиями понятия рассудка, выводимые из категорий. Напр., из категории причинности выводятся такие предикабилии, как сила, действие и страдание, из категории модальность — возникновение, исчезновение, изменение ит.д. О. В. Суворов
ПРЕДИКАТ — см. Логика предикатов.
ПРЕДЛОЖЕНИЯ НАБЛЮДЕНИЯ - см. Протокольные предложения.
ПРЕДМЕТ — категория, обозначающая некоторую целостность, выделенную из мира объектов в процессе человеческой деятельности и познания. Понятие предмета часто употребляют в менее строгом смысле, отождествляя его с понятием объекта или вещи. В соответствии с материальной или идеальной природой объекта предмет может быть материальным (напр., живой организм, электромагнитное поле или Галактика) или идеальным (математическая формула, концептуальный образ). Один и тот же объект может быть предметом различных видов исследования. Синтез различных предметов с целью построения единой теории объекта требует
329
ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ системного подхода и нередко ведет к созданию новой научной дисциплины. Противопоставление предмета (Gegenstand) объекту (Objekt) впервые предложил в 1904 австрийский философ Р. Амезе- дер; А. Мейнонг связал это различение с теорией интенцио- нальности Ф. Брентано и построил свою «теорию объектов» (Gegenstandstheorie), в которой трактовал предмет как акт данности объекта в переживании. Подобное понимание стало исходным для феноменологии Гуссерля, который, однако, поставил во главу угла уже не сами предметы, но «интендирую- щее» их сознание. В обшегносеологическом плане противопоставление предмета и объекта является относительным. Основное отличие предмета от объекта заключается в том, что в предмет входят лишь главные, наиболее существенные (с т. зр. данного исследования) свойства и признаки. В логике под предметом (индивидуумом) понимается элемент некоторого класса, а также субъект в его соотнесенности с предикатом. Лит.: Горский Д. П. Вопросы абстракции и образование понятий. М., 1961; Смирнов Г. А. К определению целостности идеального объекта. — В кн.: Системные исследования. Ежегодник 1977. М., 1977; Косарева Л. Л/. Предмет науки. Социально-философский аспект проблемы. М., 1977; Юдин Э. Г. Системный подход и принцип де-
ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ (греч. лроорюцос лат. praedestinatio или praedeterminatio) — в религиозных системах мышления исходящая от воли Божества детерминированность этического поведения человека и отсюда — его «спасения» или «осуждения» в вечности. Поскольку с точки зрения последовательного монотеизма все существующее в конечном счете определяется волей Бога, всякая монотеистическая теология по необходимости должна считаться с идеей предопределения (ср. религиозный фатализм ислама, образ ветхозаветной «Книги жизни» с именами избранников Яхве — Исх 32: 32—33; Пс 68: 29; Дан 12:1 и др.). При этом концепция предопределения вступает в противоречие с учением о свободе воли и ответственности человека за его вину, без которого невозможна религиозная этика. В истории христианства полемика вокруг предопределения была обусловлена не столько потребностями устранения логических противоречий вероучения, сколько борьбой двух конкурирующих типов религиозной психологии: с одной стороны, индивидуалистические и иррационалистические переживания безнадежной виновности
330
ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ В АРАБО-МУСУЛЬМАНСКОЙ ФИЛОСОФИИ кой воли с божественной благодатью. Схоластика избегает проблемы предопределения к осуждению. Религиозный индивидуализм Реформации обусловил повышенный интерес к проблеме предопределения. М. Лютер возрождает паулинистско—августиновский стиль религиозного психологизма, оценивая католическую концепцию «заслуги» как кощунственное торгашество и выдвигая против нее теории несвободы воли и спасения верой. Еще дальше идет Ж. Кальвин, отчетливо выразивший буржуазное содержание Реформации: он доводит учение о «двойном» предопределении до тезиса, согласно которому Христос принес себя в жертву не за всех людей, но только за избранных. Жестокое пренебрежение к обреченным, контрастирующее с традиционной жалостью к кающемуся грешнику, характеризует вытеснение феодальной патриархальности в отношениях межцу людьми сухой буржуазной деловитостью. Доктрина Кальвина встретила сопротивление приверженцев голландского реформатора Я. Арминия, но была официально принята на синоде в Дорте (1618—19) и на Вестминстерской ассамблее (1643). Православие реагировало на протестантские доктрины предопределения, продемонстрировав на Иерусалимском соборе 1672 верность своим старым взглядам о воле Бога к спасению всех; этих взглядов православная церковь держится и поныне. Католическая контрреформация пошла по линии отталкивания от августиновской традиции (в 17 в. был случай издания сочинений Августина с купюрами мест о предопределении); особенно последовательными в этом были иезуиты, противопоставившие крайний моральный оптимизм суровости протестантов. Иезуит Л. Молина решился до конца заменить идею предопределения учением об «условном знании» Бога (scientia condicionata), о готовности праведников свободно сотрудничать с Ним; это знание и дает Божеству возможность «заранее» награждать достойных. Тем самым понятия заслуги и награды были универсализированы, что отвечало механическому духу контрреформационной религиозности. Современные католические теологи (напр., Р. Гарригу-Лаг- ранж) защищают свободу воли и оптимистическое понимание предопределения: многие среди них настаивают на том, что человек может добиться спасения и не будучи к нему предопределенным. При этом в рамках современной неосхоластики продолжается полемика между ортодоксально-томистским и иезуитским пониманием предопределения. Отношение либерального протестантизма кон. 19 — нач. 20 в. К проблеме предопределения было двойственным: идеализируя августиновский религиозный психологизм, он критически относился к. «наркотическим» (выражение А» Гарнака) элементам последнего, т. е. прежде всего к пессимистической концепции предопределения. Более последовательна в своей реставрации архаической суровости раннего протестантизма современная «неоортодоксия» в ее германо—швейцарском (К. Барт, Э. Бруннер) и англосаксонском (Р. Нибур) вариантах. Настаивая на абсолютной иррациональности и притом индивидуальной неповторимости «экзистенциальных» взаимоотношений Бога и человека (по словам К. Барта, «отношение именно этого человека к именно этому Богу есть для меня сразу и тема Библии, и сумма философии»), «неоортодоксия» с логической необходимостью тяготеет к кальвинистскому пониманию предопределения. Будучи специфическим продуктом религиозного мировоззрения, понятие «предопределение» служило в истории философии логической моделью для постановки таких важных общефилософских проблем, как вопрос о свободе воли, о согласовании детерминизма и моральной ответственности и т. п. Лит.: Friehoff С. Die Pradestinationslehie bei Thomas von Aquino und Calvin. Freiburg (Schweiz), 1926; Garrigou-Lagrange R. La predestination des saints et la grace. P., 1836; Hygren G. Das Pradestinationsproblem in der Theologie Auguslins. Gott., 1956; Rabeneck J. Grundzuge der Pradestinationslehie Molinas. — «Scholastik», 1956, 31 Juli, S. 351—69. С. С. Аверинцев
ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ В
АРАБО-МУСУЛЬМАНСКОЙ ФИЛОСОФИИ (араб, кала') трактуется, как правило, как общее знание Бога или Первоначала о вещах, тогда как «судьба» (кадар) понимается как развертывание этого общего предустановления в единичном, временном сущем. Идея божественного предопределения ясно заявлена в Коране, одним из основных тезисов исламского вероучения является утверждение о том, что все в судьбе людей, благо и зло — исключительно от Бога. Для коранического понимания предопределения и судьбы важна их связь с идеями «меры» (кадр) и «предразмерения» (такдар), что имеет прямое продолжение в философской трактовке предопределения. Если понятия предопределения и судьбы нейтральны в отношении оппозиции благо—зло, то в термине «промысел» ('инайа) подчеркивается исключительно благой характер предопределения, поскольку Бог устанавливает наилучший порядок из возможных. Философскую разработку получили понятия предопределения и судьбы, но не промысла. Важнейшие импликации для понимания предопределения имел вопрос об автономии человеческой воли и действия, разрабатывавшийся в мутазилизме. Мутазилиты, считавшие «могущество» (кудра; см. Действие) человека полностью независимым от Бога, тем самым признавали человека истинным действователем, не зависящим ни от какого внешнего предустановления. Человека, совершающего «предразмеренное» (мукаддар) действие, они называли «творцом» так же, как и Бога. Придерживающиеся этой позиции кадариты (от кадар — судьба) считали джабаритами (от джабр — принуждение) всех, кто не признавал абсолютную независимость человеческой способности к действию. В более умеренной трактовке кадаритами считали всех, кто признавал у человека наличие «могущества», неважно, произведенного самим человеком или Богом, которое влияет на совершение действия. С этой точки зрения джабаритом является лишь тот, кто вообще не признает могущество человека и считает, что действует только Бог, а не человек. Предложенная ал—Аш'арй компромиссная позиция опирается на разрабатывавшееся в мутазилизме понятие «присвоение» (касб): человеческая способность к действию сотворяется Богом, и благодаря ей он «присваивает» действия, также сотворенные Богом. Однако в этом учении непроясненным остается статус самого присвоения как действия. В арабоязычном перипатетизме признается абсолютная «вертикальная» причинная обусловленность, связывающая любое единичное сущее с Первопричиной, и допускается вероятность случайности в «горизонтальном» развертывании временного существования, хотя такая случайность может быть лишь видимостью, создаваемой нашим незнанием дальних причин (см. Причина). Эта концепция позволяет Ибн Сине истолковать предопределение как знание об общем, которым обладает Первоначало бытия, и связать «судьбу» с горизонтальной линией существования. В суфизме происходит переосмысление понятий предопределения и судьбы в связи с тем, что вечное и временное понима-