Новая хронология катастрофы 1941
Шрифт:
Добавим к сказанному и то, что гаубица стреляет тогда, когда нужно, а самолеты 40-х годов бомбили тогда, когда это было возможно — днем, в хорошую солнечную погоду. Один из наглядных примеров этому — несостоявшийся Утром 2 июля 1941 г. массированный (и так красиво спланированный!) удар советской авиации. Все вышесказанное вовсе не означает, что «авиацию придумали зря». Ее «придумали» не зря, но для чего-то другого, нежели судорожное «затыкание дыр» на переднем крае общевойскового боя…
Тем временем обстановка на земле ухудшалась с каждым днем. К 10–12 июля немецко-румынские войска заняли города Черновцы, Бельцы и вышли к Днестру на участке Хотин — Рыбница. В центре оперативного построения Южного фронта румынские войска медленно продвигались к Кишиневу и заняли его 16 июля. На следующий день, 17 июля 1941 г., начался общий отход войск Южного фронта за Днестр, при этом на участке Каменец-Подольский, Рыбница линия обороны советских войск была прорвана, и противник развивал
Комментируя эти события, российские военные историки — авторы коллективной монографии «1941 год — уроки и выводы» (вышла в свет в 1992 г.) — пишут: «Вместо упорного удержания занимаемого рубежа производился систематический отвод войск, хотя противник не имел здесь необходимого превосходства в силах и средствах, а в танках и самолетах преимущество было на стороне Южного фронта… Одной из причин отвода войск на рубеж Днестра явилась неправильная оценка противостоящих сил противника. Так, 5 июля Военный совет Южного фронта докладывал в Ставку, что в его полосе действуют 53 вражеские дивизии. Это превышало реальное количество более чем вдвое…» [238]
238
1941 год — уроки и выводы. Колл. авторов под рук. В.П. Неласова. — М.: Воениздат, 1992. Стр. 179.
Вечером 9 июля начала перебазирование за Днестр 20-я САД. Несколько позднее, во второй половине июля, за Днестр перебазировались и развернутые на юге Бессарабии части 21-й САД. «Режим наибольшего благоприятствования» в истории боевых действий авиации Южного фронта закончился. Началось время отступления, частых перебазирований, стремительно нарастающих потерь матчасти. Дальше все будет «как у всех»…
2.4. Итоги и обсуждение
«Предупреждаю командиров частей не успокаиваться хорошими результатами по уничтожению вражеских самолетов… Службу патрулирования и готовность дежурных звеньев надо организовать так, чтобы ни один вражеский самолет, действующий над нашей территорией, безнаказанно не уходил…» [239]
239
ЦАМО, ф. 20078, on. 1, д. 8, л. 28.
И высокая оценка достигнутых результатов, и столь максималистки сформулированная задача («ни один вражеский самолет не должен уйти безнаказанным») звучат резким диссонансом на фоне расхожих представлений
об «уничтоженных на рассвете 22 июня советских ВВС» и «абсолютном господстве в воздухе немецкой авиации». Однако командир 21-й САД, издавший приказ [240] , начинающийся с таких слов, был по-своему прав. Вверенная ему дивизия (равно как и авиация Южного фронта в целом) сохранила большую часть личного состава и боевой техники, ежедневно поднимала в воздух десятки и сотни самолетов, нанесла врагу вполне ощутимые потери как в воздухе, так и на земле. Чего ж вам боле? Мы не знаем точно, что знал полковник Галунов про ситуацию на других участках советско-германского фронта, но даже из газетных сводок Совинформбюро, глухо сообщавших о «боях на минском и бобруйском направлениях», он не мог не понять, что у «соседей» произошел чудовищный разгром. В такой ситуации ему оставалось только предупредить подчиненных о недопустимости «головокружения от успехов»…
240
Номер приказа и дата в документе не указаны; судя по контексту, приказ отдан не ранее 30 июня 1941 г.
И с позиций знания сегодняшнего дня мы можем констатировать, что боевые действия ВВС Южного фронта были наиболее успешными. Не вызывают сомнений и основные причины этой успешности. Первое и самое главное — в июне 1941 г. авиация Южного фронта никуда не перебазировалась и, соответственно, не оставляла на брошенных аэродромах горы боевой и вспомогательной техники, не теряла связь с вышестоящим командованием, наземными войсками, базами снабжения и технического обслуживания (упомянутый выше эпизод с отсутствием бензина в 299-м ШАП является единственным в своем роде — по крайней мере, другие упоминания о «бензиновой проблеме» в документах соединений ВВС Южного фронта не встречаются).
Во-вторых, противник (немецко-румынская авиация) значительно уступал в численности. Самым точным критерием оценки «численности» следует считать даже не количество самолетов и экипажей, а число реально состоявшихся самолето-вылетов. Так вот, по докладам советских постов ВНОС в июле 41-го (данные за июнь в цитируемом документе отсутствуют) противник выполнил 1615 самолето-вылетов, а ВВС Южного фронта — 6998. В четыре раза больше. В августе — 1937 и 7562 соответственно. [241]
241
ЦАМО, ф. 228, оп. 724, д. 33, л. 2.
Теперь нам предстоит попытаться оценить, «измерить» эти максимально успешные действия одной из крупных группировок советских ВВС в поддающихся измерению и объективной оценке количественных параметрах.
Начнем с самого простого. С интенсивности (не с эффективности, не с результативности, а именно с поддающейся простой количественной оценке интенсивности) боевого применения. Как было уже выше отмечено, в июне 41-го (т. е. за 9 дней — с 22-го по 30-е) ВВС Южного фронта выполнили 2336 боевых вылетов. В среднем 260 вылетов в день. В июле произведено 6998 вылетов — в среднем 226 в день. Максимальный, «пиковый» уровень наблюдается в первые три дня войны — до 430/450 вылетов в день. Много ли это?
В начале июня 1941 г. в составе ВВС Одесского округа числилось порядка 750–800 [242] боевых самолетов в исправном состоянии. Другими словами, уровень напряжения в «один вылет на один исправный самолет в день» не был достигнут даже в первые дни войны, когда бензина было еще много, а потери были еще весьма малыми. И это в сухом и теплом июне, при продолжительности светового дня более 18 часов в сутки. К 30 июня в ВВС Южного фронта числилось 675 боевых самолетов, из них 511 было в исправном состоянии. [243] Сравнивая средне-арифметическое за 9 первых дней войны число боеготовых самолетов со средним числом вылетов, мы получаем обескураживающую цифру в 1 вылет в 2,4 дня.
242
Назвать точную цифру невозможно в принципе: самолеты прибывали, убывали, ломались и чинились, списывались и заменялись новыми; одни отчеты составлены на 1 июня, другие — по состоянию на 22 июня; внутри одного и того же справочника (см. п. 145 в списке источников) названы цифры 962 самолета, в том числе 798 исправных, и 950, в том числе 767 исправных.
243
ЦАМО, ф. 35, оп. 107559, д. 6, лл. 4—37, 80–82, цитируется по: «Советская авиация в ВОВ в цифрах» (см. п. 145).
«А что ж тогда делать с бесчисленными рассказами и мемуарами, в которых наши летчики, вернувшись с боевого задания, наскоро, не отходя от самолета, жуют бутерброд с чаем — и снова в бой, и так по 5–6 раз в день», — должен спросить у меня удивленный (или возмущенный) читатель. Отвечаю — все в этих мемуарах без обмана (ну, с некоторым преувеличением, но не более того). Средний по всем ВВС фронта показатель во многом похож на знаменитую «среднюю температуру по больнице». Эта цифра — один вылет в два с половиной дня — сложилась из того, что некоторые полки (прежде всего это относится к 45-й САД) изо дня в день бездействовали, в то время как истребители 67, 4, 55-го ИАП в иные дни выполняли по 2–3 вылета в день. Но и эти «два вылета на один исправный самолет» складывались из того, что кто-то делал один вылет, а кому-то (более опытному, более умелому) командование поручало и 4-й, и 5-й вылет…
В целом же трудно не заметить, что распределение боевой работы между частями ВВС Южного фронта происходило по известной формуле: «Кто везет, на того и грузят». Это формула бюрократической системы с очень низким уровнем менеджмента.
Теперь «подкрутим резкость» и посмотрим на цифры, характеризующие работу главной, т. е. бомбардировочной авиации ВВС Южного фронта. Пиковый уровень боевого напряжения — это день 26 июня, когда бомбардировщики выполнили 151 вылет. Чуть меньше одного вылета на самолет. И это — рекорд июня. Но даже в этот день общий вес сброшенных бомб составил всего 60 тонн, что в среднем дает 397 кг на самолет. Фактически — четыре ФАБ-100. Очень странная цифра, учитывая, что в этот день г. Яссы бомбили СБ. «Гонять» двухмоторный бомбардировщик ради доставки такой мизерной бомбовой нагрузки? Для сравнения отметим, что в первый налет первого дня войны «Хейнкели» Не-111 румынских ВВС загрузили так: 4 250 + 16–50, итого 20 бомб общим весом в 1800 кг на один самолет. [244] Даже с учетом того, что максимальный взлетный вес «Хейнкеля» почти вдвое превышал соответствующий показатель для СБ (12 500 и 7750 кг), разница в подходе к боевому применению авиации впечатляющая…
244
Стратулат А., Жирохов М. «По сигналу «Ардялул». Румынская авиация 22 июня 1941 г.». Журнал «Авиация и время». № 6/2002.