Новая Империя
Шрифт:
– Для начала успокойся, - все так же спокойно проговорил Влад, - все будет хорошо. Они не смогут тебя найти. Мы не допустим этого. Повстанцы никогда не позволят им схватить тебя.
Он немного помолчал, а потом, наклонившись мне в самое ухо, почти выдохнул:
– Я не позволю…
Глава 17. Неприятности .
Мы остановились на ночь в какой-то захудалой гостинице. Да, и гостиницей-то ее, если честно, было сложно назвать. Двухэтажное кирпичное здание весьма потрепанного вида внутри выглядело так же, как и снаружи. Убогое помещение с таким же убогим вида местного
Нам повезло (по словам того же владельца), всего за пару часов до нашего прихода была освобождена лучшая комната его прекрасной гостиницы. Лучшей ее можно было назвать с большой натяжкой. Комната примерно в тринадцать квадратов с двумя рядами железных кроватей вдоль стен. Всего этих кроватей было шесть. Но даже моя старая и потрепанная кроватка в комнате барыги Питерсона выглядела намного лучше, чем эти.
Но нам выбирать не приходилось. На город постепенно опускались сумерки, и повстанцам в срочном порядке пришлось искать пристанище на ночь. А если учесть мое недавнее состояние, то это было необходимо сделать до тех пор, пока у меня окончательно не снесло крышу. Поэтому данный вариант ночлега подходил нам как нельзя кстати. Тем более, что и выбора-то в этом убогом городишке практически не было.
Меня отпустило уже спустя полчаса пребывания на месте нашей сегодняшней дислокации. Паника ушла, страх угас, хотя полностью не исчез. На их место пришла невероятная ярость. Она буквально переполняла меня. Окажись я в таком состоянии на улицах города, и у меня бы были крупные неприятности, и не только с патрульными. Хотя, они в этот момент были ключевыми фигурами в моей непростой ситуации.
В комнате царил полумрак и полнейшее молчание. Никто не произносил ни слова. Хотя они и не нужны были. Все наши эмоции были написаны у нас на лицах. Особенно на моем. Я сидела на полу в дальнем конце комнаты между двумя железными кроватями, прислонившись спиной к холодной, кирпичной стене. В руках я крутила один из своих неизменных метательных ножей.
На другом конце расположились повстанцы. Стас и Виктор сидели на кроватях, так же как я, опираясь на белые стены комнаты. Анна сидела на полу на расстоянии вытянутой руки от меня. По ее лицу было понятно, в голове этой юной девушки идет непростой мыслительный процесс. Влад сидел на кровати возле двери, чуть прикрыв глаза. Он тоже думал, я это знала. Миша же прохаживался из одного угла тесной комнаты в другой, все больше и больше нагнетая меня.
Я была на пределе. Сейчас меня раздражало буквально все. Меня ищут во всех городах Трибити. Листовки есть даже в таком захолустье, как этот город. Отсюда следует вывод, что Власти действительно знают о моем происхождении. То есть им очень хорошо известно, что я вовсе не Кэсседи Гримлок, а самая, что ни есть настоящая Паная Райским. Значит, Микрол знает, что я выжила в той пустыне. Это плохо!
Так же Столице известно о недавно появившихся повстанцах. Даже если они в этом не уверены, то догадываются, это уж точно. К бабке не ходи. Эти все разнюхают. А еще Власти уверены, что я замешана в этом самом повстанческом движении. А, возможно, по их мнению, я даже возглавляю его. А это еще хуже.
Теперь же меня интересует вопрос: как они меня вычислили? После того, как меня подобрали в песчаной пустыне, я тщательно скрывала
Накручивая себя все больше и больше, я, наконец, не выдержала. Резким движением руки я отправила в полет находившийся у меня в руке нож, выплескивая при этом все накопившиеся эмоции.
– Да, твою ж мать-то!
Нож пролетел до другого конца комнаты, промелькнул в считанных сантиметрах от лица, бродившего по комнате Миши, и воткнулся в деревянную дверь, выбив из нее пару мелких щепок. Миша тут же застыл с занесенной для нового шага ногой. Сделай он этот несчастный шаг, и мой нож нашел бы пристанище не в двери, а где-нибудь в области Мишиной шеи. Все замерли, я тоже.
– Могла бы просто сказать, - произнес он слегка дрогнувшим голосом, разворачиваясь ко мне, - и я бы сел.
– Извини, - проговорила я, переводя дух, - ты не при чем. Это нервы шалят.
Глубоко вздохнув, я опустила голову. Я больше не могла выносить эти встревоженные взгляды, направленные на меня. Встревоженные и сочувствующие. Почему они на меня так смотрят? Неужели, им и вправду так жаль меня? Жалость? Разве я нуждаюсь в жалости? Нет! Я не хочу, чтобы меня жалели. И уж тем более я не хочу, чтобы эта жалость исходила от виновников моего нынешнего положения. Кто угодно, только не они.
– Тебе нужно успокоиться, - тихо и неуверенно проговорила Анна.
Я подняла на нее взгляд полный негодования.
– Успокоиться? – тихим, но весьма язвительным тоном проговорила я, - ты просишь меня успокоиться?
Анна тут же замолчала и опустила глаза, наткнувшись на стену моего внезапно нахлынувшего холода.
– Не разговаривай с ней так!
Теперь мой взгляд был обращен к бросившему эту глупую фразу Мише.
– Тогда, может, мне лучше поговорить с тобой? – таким же тоном отозвалась я.
– Что с тобой? – вдруг совсем по-другому спросил Миша, изменившись в лице.
– Со мной все в порядке, - все таким же чужим голосом отозвалась я.
– Нет, не в порядке, - Миша покачал головой, - с тобой все не так, как только ты увидела листовки.
Я отвела взгляд. А Миша продолжал таким же уверенным тоном:
– Когда мы тебя только встретили, ты не была настолько безумной. Ты была чужой, отстраненной, закрытой, но не отчаявшейся. Сейчас же это видно не вооруженным взглядом. Ты срываешься на нас из-за своих страхов, которые не хочешь признавать. Но ведь это только твои страхи, и мы здесь не при чем. Мы не виноваты, в том, что ты до безумия боишься Властей. Ты ведь их боишься, признайся?
– Все дети мятежников их боялись, - тихим голосом отозвалась я.
И это было чистой правдой. Все мы, кода-то до безумного ужаса боялись Столицы и Властей, заправляющих в ней. Но еще больше мы боялись Микрола – нашего Императора. И этот липкий и неугасающий страх все еще сидит во мне.
– Я не была исключением, - я подняла на Мишу глаза, в которых уже начинало щипать от поступающих слез, - они убили наши семьи. Они охотились за нами. Они заставляли нас скитаться по всей Империи. Беззащитных, маленьких детей.