Новая Инквизиция V
Шрифт:
Однако при моем приближении весь этот праздник жизни неизменно умолкал и трусливо прятался. С людских лиц стирались улыбки. Прохожие неосознанно ускоряли шаг, чтобы как можно быстрее отдалиться от странного незнакомца с Константиновым крестом на шевроне кителя. Пичуги замолкали и стремились перелететь на соседние деревья. Карманные собачки, бегающие на длинных поводках возле хозяев, сходили с ума и испуганно жались к их ногам, боясь даже скулить.
В густом потоке горожан моя фигура сильно выделялась. Вокруг меня образовывались пустоты, в которые никто не решался сунуться. В том числе и назойливые промоутеры,
Да, моя сила очень возросла. Один лишь инфестат из Ершова носил в себе столько некроэфира, сколько не было у всего нашего братства вместе взятого. Да что говорить, если рядом с ним Широков, некогда поразивший меня, Умара и Кабриолета объемом своих резервов тьмы, казался ничтожной песчинкой на горном склоне.
Но вместе с этим, как ни удивительно, я не ощущал усиления давления на свой разум. Я был собран и сосредоточен. Никаких чужеродных мыслей и позывов не рождалось в моей голове. И мне казалось это вполне хорошим вариантом развития событий.
Ноги вскоре привели меня к одному из входов центрального офиса ФСБН. Я, как и всегда, намеренно не пошел через парадную лестницу, а свернул к курилке. Там мне встретилась кучка нервных офицеров, напряженно что-то обсуждавших. При моем появлении служащие поспешно притихли и опустили лица, не решаясь неприкрыто меня разглядывать.
Любо дорого смотреть, какие все-таки разительные перемены произошли с фээсбээновцами. От их былого пренебрежения и показной нелюбви к сотрудникам Главного управления боевой инквизиции не осталось и следа. И год, и два назад на этом самом месте я регулярно слышал пущенные вдогонку насмешки и уничижительные комментарии. Особо ретивые цедили мне в спину, нечто вроде: «Очередная „Губка“ пожаловала» и брезгливо морщили носы. Но теперь в сторону работников ГУБИ опасались даже лишний раз смотреть. А уж лидера полноценного инквизиторского бунта, который не скрывал своего лица, вообще предусмотрительно обходили десятой дорогой. Примерно такая же реакция на меня была и у дежурного в здании. Тот и на мое удостоверение глядел с опаской, будто на ядовитую змею.
Разобравшись с формальностями, я отправился к лифтам. А спустя еще несколько минут, я уже стоял напротив двери нашего комбата. Пару раз стукнув костяшками пальцев по косяку, я вошел в кабинет начальства.
— Приветствую, Анатолий Петрович, — по-свойски обратился я.
— Здравия желаю, товарищ майор, — подчеркнуто строго и официально отозвался пожилой офицер. — Давайте не будем выходить за рамки уставных отношений.
На этот укол я лишь едва слышимо хмыкнул. Ну, тут все понятно. Гиштап смертельно на меня обиделся. Мое участие в полноценном мятеже не могло не ударить и по нему. Первые несколько дней гуляли слухи, что старика вообще с позором спихнут в досрочную отставку. Но, насколько я могу судить, обошлось. Однако особой радости ему пережитые приключения не доставили. Полковник отныне всеми силами демонстрировал мне и тем бойцам, которые поддержали меня, что мы для него больше не «свои».
Но да ничего. Осилит дорогу идущий. Уверен, что это не самая тягостная потеря, которая меня поджидает впереди…
— По какому вопросу вы меня хотели видеть? — отзеркалил я комбату холодок в тоне.
— Ознакомьтесь, товарищ майор, и подпишите, — не озаботился пояснениями
Вместо этого он пододвинул на край стола несколько сцепленных листов, предлагая самостоятельно искать ответы на свои вопросы. Я углубился в чтение и на первой же странице мои брови удивленно поползли вверх.
— Это же разрешение на эксгумацию старшины Краснова! — озвучил я наверняка известный офицеру факт.
— И что вас удивляет, товарищ майор? — ядовито прокомментировал Гиштап.
— Значит ли это, что «Нисхождение» сдвинулось с мертвой точки?
— Вчера ночью в третьем чтении были приняты поправки в Федеральные Законы «О неприкосновенности тел умерших» и «О деятельности боевой инквизиции», — снизошел до прямого ответа полковник.
— Выходит, мы их все-таки дожали, — удовлетворенно ухмыльнулся я, подразумевая всех противников столь нужных изменений.
Но хозяин кабинета меня проигнорировал, сделав вид, что целиком погрузился в сортировку документов. Ну и ладно. Бог с тобой, Анатолий Петрович. Я, конечно, тебя уважал и уважаю, но на коленях прощение вымаливать не стану.
— Присутствие родственников старшины обязательно при извлечении останков? — осведомился я, увидев такую формулировку в тексте.
— Нет, если они напишут письменный отказ, — нехотя оторвался от своего занятия старик. — В противном случае, эксгумация вообще не состоится.
— Хоть в мелочи, но подгадить хочется, да? — фыркнул я.
— Это не наши условия, Жарский, — забылся на короткий миг Гиштап и назвал меня по фамилии. — Такие требования выдвинуло руководство твоего Краснова.
— Понятно, — проворчал я и расписался в графе «Ознакомлен». — Ко мне еще есть вопросы?
— Нет, товарищ майор, можете быть свободны.
— Тогда, раз уж я здесь, то хотел бы показать вам вот это.
В моих пальцах появился блестящий корпус флешки, который я протянул пожилому офицеру.
— Что это? — нахмурился тот.
— Доказательства того, что Изюм не причастен к убийству Степана Бестужина и его шофера. Водитель уже был обращен в куклу одним из инфестатов, работающих на конкурента олигарха. Тут полная видеозапись исповеди исполнителя.
— И что вы хотите от меня, товарищ майор? — не подумал даже принять носитель памяти полковник.
— Вы смеетесь?! — опешил я от такого вопроса. — На вашего бойца навесили то, чего он не совершал! Что я еще могу хотеть?!
— Чем больше я наблюдаю за изменениями, нарастающими в инквизиции, тем отчетливей понимаю, что «моих» там всегда было чертовски мало, майор. — прямо высказал старик, одаривая меня тяжелым взглядом.
— Что ж, я услышал, Анатолий Петрович. Не смею больше отнимать ваше время.
Развернувшись на каблуках, я в три длинных шага пересек весь кабинет и уже собирался покинуть его. Однако на самом пороге меня нагнал окрик Гиштапа.
— Жарский!
Я притормозил и вполоборота развернулся к комбату, ожидая, что он мне скажет.
— Конкурент Бестужина — это Широков? Строительный магнат, убитый неизвестными лицами в начале лета?
— Он самый, — коротко кивнул я.
— Тогда, мой тебе совет, не педалируй эту историю, — прокаркал офицер. — Не давай «черным кокардам» новых наводок. У тебя и без того весьма обширный список «геройств» вырисовывается.