Новая инквизиция
Шрифт:
В течение ряда лет я коллекционирую истории совпадений, связанные с загадочным числом 23, причем я прикалываюсь вовсе не над фундаменталистами, а над собой, потому что только так я могу заставить себя думать или хотя бы ощущать нейрологические реакции, которые иногда бывают не только механическими и предсказуемыми.
В результате продолжительной и масштабной серии экспериментов биолог Харди, психолог Харви и философ Кестлер выдвинули предположение, что случаи проявления порядка из хаоса связаны с действием какого-то "формирующего" или "организующего" принципа Эго предположение перекликается
Выходит, единое синергическое нелокальное взаимодействие действует не в "пространстве" и во "времени" на "сознание" и на "материю", а, скорее, обладает "пространственноподобными", "время-подобными", "сознаниеподобными" и "материеподобными" аспектами, или видимостями?..
Из личного опыта могу предположить, что в ближайшие несколько дней вы еще не раз встретитесь с числом 23. Уж очень это заразное явление. Впрочем, как скажут фундаменталисты, велика сила внушения и глупости.
Какое прекрасное слово "совпадение". Если его все время повторять, оно подействует на вас, как мантра: устранит тревоги и сомнения, расслабит и успокоит и, наконец, вообще остановит мысли.
Во время последнего лекционного турне ко мне подошел один из моих поклонников и сообщил, что разгадал мой "трюк" с загадкой числа 23, из-за которого читатели моих книг постоянно на него натыкаются.
"Это нейрологическая ловушка, -- сказал он.
– - Вы закладываете ожидание, и после этого мы обращаем на число 23 больше внимания, чем на остальные числа".
Меня порадовала его проницательность. В самом деле, во всех моих книгах я пишу о том, что наши эмические реальности программируются нашими ожиданиями. Каждый из нас -- тот "Мастер, который делает траву зеленой".
Потом этот парень пригласил меня поужинать, но так как у меня не было настроения для настоящего ужина (после лекции я обычно ем в закусочных и пью пиво), то мы отправились в пиццерию, где выдаются номерки, которые громко называются вслух, когда ваша пицца подогрета.
Конечно, нам достался номер 23. "Как вы это делаете?", -- спросил мой новый друг, снова испытывая замешательство. "Боже, неужто она и впрямь такая маленькая?" -- прозвучал в моей голове участливый голос Пикассо.
Недавно я проводил семинар в Амстердаме и посетил музей Ван Гога. Рассматривая его поразительные "психоделические" полотна и не переставая восхищаться его чудесным лабиринтом реальности, в котором проявилась многомерность, поэтичность и творчество его видения, я в который раз понял, что величие Ван Гога в том, что он не копировал туннели реальности Рембрандта, а величие Пикассо в том, что он не копировал Ван Гога, а величие Мондриана в том, что он не копировал Пикассо... Иными словами, "великое" искусство -- это новая синергия, новая трансакция между "наблюдателем" и "наблюдаемым".
Я вдруг вспомнил, что Адольф Гитлер однажды сказал: "Любого, кто нарисует небо зеленым, следует сразу же стерилизовать".
Наверное,
Но мы еще побродим по этому лабиринту...
В антологии "Будущее науки" (1976 г. ) д-р Эванс Харрис Уокер и д-р Ник Херберт предлагают несколько иной взгляд на теорию неявного порядка, который, по мнению д-ра Дэвида Бома, заложен в основе явного, развернутого порядка "пространства", "времени" и "материи". Бом иногда называет этот неявный порядок "скрытой переменной", программирующей явный порядок. С помощью теории "скрытой переменной" Херберт и Уокер пытаются объяснить такое явление, как "психокинез".
Но сначала два небольших отступления.
Отступление первое. Вот уже почти двадцать лет физик Сол Пол Сираг и биолог Пол Сигал ведут дружеский спор о том, какая наука важнее -- физика или биология. По мнению д-ра Сигала, все наши представления, включая научные модели, зарождаются в нашем мозгу. Когда мы полностью поймем, как работает наш мозг, то сумеем не только понять, как зарождаются наши представления и научные модели, но и научимся более творчески и эффективно генерировать эти модели. Вероятнее всего, с этим сумеет справиться только такая наука, как биология, поэтому биология -- главная наука.
По мнению Сирага, мозг, обладающий такими удивительными способностями, состоит из клеток, которые состоят из молекул, а те состоят из атомов, а атомы состоят из таинственных "волночастиц", или "волн" и "частиц", изучаемых квантовой механикой. Чтобы полностью понять, как работает наш мозг, мы сначала должны понимать квантовую физику, поэтому физика- это наука первостепенной важности, даже для биолога.
На это Сигал в духе копенгагенизма отвечает, что "волны", "частицы" и пр.
– это все те же создаваемые мозгом модели, и прежде, чем разбираться в моделях мозга, надо разобраться в самой сущности мозга...
И спор, как и доказательство Геделя, утопает в бесконечном регрессе.
Отступление второе. Взгляд материалистов-фундаменталистов на эту же проблему красиво и доходчиво сформулировал д-р Карл Саган из КНРСПЯ в знаменитой книге "Драконы Эдема". Саган счастливо обходит топи бесконечного регресса, изначально допуская, что работу мозга можно полностью понять с помощью молекулярной химии. Если согласиться с таким допущением, то вполне очевидно, что "сознание" -- это производная "материи" (молекул), и материалистический фундаментализм -- здоровая научная философия.
Одна из еретических точек зрения, которые высказываются в этой книге, как раз и заключается в том, что материалистический фундаментализм опирается на доэйнштейновские и доквантовые представления. Но если инженеры из Хьюстона, которые время от времени впадают в докоперниковскую реальность, когда спрашивают астронавтов, как у них там "наверху", все же большую часть времени разделяют посткоперниковский туннель реальности, -- то материалистический фундаментализм, с моей точки зрения, пребывает в доквантовом нейросемантическом туннеле постоянно.