Новая книга
Шрифт:
Муж Суны сидит рядом с ней и держит женщину за руку. Когда я вхожу в палату, он устало улыбается.
– Она спит, – шепчет он. – Заходи.
– Как у нее дела? – Мой голос хриплый и слишком тихий, поэтому я прочищаю горло, прежде чем подойти поближе к Суне.
Белье на кровати чистое, но, когда я получше осматриваю комнату, то замечаю, что она давно требует ремонта. Штукатурка слезает со стен, а деревянные доски на полу прогибаются под шагами. Нужно обязательно смотреть под ноги. Лицо Суны бледное, а под глазами залегли темные круги. Через
– Пьетро уверен, что она справится, – говорит ее муж. – Я совсем забыл представиться вчера, – добавляет он. – Меня зовут Стефано Росси.
– Мун де Анджелис. – Я пожимаю его руку. – Сестра Тициана. Они с Кьярой дружат.
– Она мне уже рассказала. А еще она говорила, что ты лучший боец во всей Венеции. Ни одна женщина не продержалась на арене так долго. – Он убирает прядь со лба жены.
– Мне просто везло до недавних пор, – оправдываю я свой сомнительный успех.
– Иногда и везения достаточно. – Он снова смотрит на Суну.
– Как дела у вашего сына?
– Хорошо. Он остался с моей матерью. Пьетро дал Леону жаропонижающие таблетки. Из твоих денег, – добавляет он, колеблясь. – Мы не сможем выплатить долг.
– Все в порядке, честно. Я даже сама не поверила в то, что заработала пять тысяч лир.
Стефано вопросительно смотрит на меня:
– Я вышла на поединок с Люцифером со щитом, но потеряла его во время битвы.
– Дареному коню в зубы не смотрят, не так ли?
– Верно. Я рада, что смогла вам помочь. Только не пускайте ее больше на арену, – прошу его я. – Она не боец.
– Она не из тех женщин, которым можно что-то запретить. Ради своих детей она готова прыгнуть в яму со змеями, – тихо говорит он. – Леону становилось все хуже день ото дня, и нам нужны были деньги на лекарства. Мы не знали, что делать.
Я тяжело сглатываю. Значит, родители, которые готовы отдать жизнь за своего ребенка, все еще существуют.
– Как долго ей придется здесь лежать? – меняю тему я.
– Ей нужно оставаться здесь еще несколько дней, а потом она отправится домой поправляться. Ты не представляешь, как я тебе благодарен. Я бы не смог дальше жить без нее.
– А где ты повредил свою руку? – спрашиваю я. – Никогда не видела тебя на арене.
– Я сражаюсь в битвах похуже, чем моя жена. – Он поджимает губы. – Я разнорабочий. Нерон де Лука нанял меня выполнять всякие работы по дому, и я упал с крыши. Я легко отделался, но Нерон отказался платить мне, пока я не доведу работу до конца. Только поэтому мы оказались в этой сложной ситуации. – В его глазах блеснули слезы.
Я отворачиваюсь, потому что понимаю, как ему тяжело плакать при женщине.
– Нерон такая сволочь, – говорю я, подходя к окну.
– Надеюсь, Братство однажды о нем позаботится, – говорит Стефано тихо, но я слышу гнев в его словах.
– Я бы не стала расправляться с ним, – произношу я мысли вслух. – Он того не стоит.
– Думаешь? Члены совета превращают нашу жизнь еще в больший ад, чем ангелы. Я от многих разнорабочих
– Даже если его убьют, что тогда? Если не он будет нас использовать, этим будет заниматься кто-то другой. Так мы хотя бы знаем, кто во всем виноват…
Даже по моему мнению, эти слова звучат лицемерно. Но отец двух детей не должен думать о том, чтобы начинать восстание. Ему есть что терять.
Дальше мы разговариваем про людей, которых знаем, а потом раздается стук в дверь, и в комнату заглядывает Алессио.
– Передай ей привет от меня, когда проснется, – прощаюсь я. – И удачи.
– Надеюсь, однажды я смогу помочь тебе, – отвечает Стефано. – Обращайся, если нужна будет помощь. Мы живем в Дорсодуро.
– Спасибо.
В наше время друзей много не бывает.
– Ты останешься здесь? – спрашиваю я Алессио, когда мы спускаемся к выходу по лестнице.
– Я провожу тебя домой. – Взгляд Алессио скользит справа налево. Площадь уже почти опустела, а в очереди осталось совсем немного людей, хотя я пробыла у Суны и Стефано не больше получаса.
– Ну что, Пьетро что-то слышал? – спрашиваю я его. – Знает ли он, что затеяло Братство?
– Он знает не больше моего, – голос Алессио звучит беспокойно, и я сжимаю его руку.
– Может, через пару дней появится больше информации, – утешаю я его.
– Насилие – это не решение, – тихо говорит он. – Ангелы применяют к нам силу, а совет подавляет волю граждан. Братство же просто бешено бьет кулаками всех подряд. И когда это закончится?
Он наверняка не ждет от меня ответа, его у меня и нет. Я живу, надеясь проснуться на следующий день, и желаю того же брату и сестре. Это не очень походит на оптимистичные планы на будущее, но все же лучше, чем ничего.
Солнце медленно опускается за горизонт, но воздух все еще теплый. Остается надеяться, что скоро похолодает. Летняя жара и мои унылые мысли выматывают. Не придется ли Тициану и Стар провести в этом городе еще одну зиму? Или Тициан все-таки одумается? Я не хочу принуждать его к побегу. Ответственность за брата и сестру висит на моих плечах, как джутовый мешок, наполненный камнями. Эти камни давят на меня и на мои чувства. Я спасла Суну своими деньгами и рада этому. Но мои мысли тем не менее разбегаются в разные стороны. Если бы я оставила деньги себе, я могла бы не ходить на арену некоторое время. Но теперь на следующей неделе мне снова придется сражаться.
Алессио кладет руку мне на плечо.
– Ты все сделала правильно, – говорит он, словно читая мои мысли. – Мы и так со всем справимся. Нас четверо, мы сильные и здоровые. Не надо ни в чем себя упрекать.
То, что он включил в нашу группу Стар, в очередной раз доказывает, какой Алессио хороший человек. Он всегда принимал мою сестру со всеми ее особенностями и никогда не был с ней резок. Наверное, он прав. Однажды мы все будем в безопасности. Однажды мы снова будем счастливы. Мне бы так хотелось, чтобы это «однажды» наступило завтра.