Новая кровь
Шрифт:
— Мама! — крикнул он. С этим криком его меч, словно сам собой вспорол воздух, прежде чем Кейд сообразил, что происходит. Меч одним движением снес голову Амууса, из шеи фонтаном ударила кровь.
Но Кейд не мог остановиться. Он продолжал с криком кромсать тело бандита, и если бы кто-нибудь услышал этот крик, он до конца дней своих не забыл бы звучавшего в нем безумия. Кейд остановился лишь тогда, когда в кровавых ошметках уже невозможно было опознать человеческое тело. Он посмотрел вниз, и меч выпал из его окровавленных рук.
Кейд опустился на пол рядом с Рейфом и положил голову парнишки себе на колени. Он был не в силах о чем-нибудь думать. Ничего нельзя было сказать. Ничего нельзя было
Тарг вошел в дом Сары; он знал, что Марисса находится там. Он чувствовал, что запятнан кровью. Он вымылся в заливе, смывая с себя кровь, но продолжал чувствовать себя неважно. Проклятие бурлило в жилах Тарга, наполняя его смертоносной страстью. Теперь все прошло, все было позади. Если бы только второй из бандитов не валялся у него в ногах, не умолял…
Сара и Марисса сидели в главной комнате, словно ожидали возвращения мужчин. Тарг подумал, что, должно быть, Марисса рассказала подруге, что именно сегодня Кейд собрался отомстить за брата. Впрочем, это было неважно. Тарг сел рядом с женщинами Он был благодарен им за молчание.
Кейд появился час спустя. Удар в дверь заставил всех вздрогнуть — к этому моменту они слишком глубоко погрузились в собственные мысли. Сара поспешно подошла к двери и посмотрела в «глазок». Открывшаяся ее глазам картина заставила женщину побледнеть. Сара торопливо отодвинула засов и распахнула дверь.
С порывом ветра в дом влетел запах мертвого тела Тарг тихо заурчал, учуяв этот запах, но ничего не сказал Сара застыла у двери. Тарг и Марисса остались сидеть, глядя на Кейда.
Кейд стоял на пороге, держа на руках тело Рейфа. За спиной у него корчились предрассветные сумерки, очерчивая силуэт Кейда и его печальную ношу. Было уже достаточно светло, чтобы понять, что одежда Кейда залита кровью. Достаточно светло, чтобы увидеть кошмарную маску, в которую превратили лицо Кейда кровь и слезы.
Кейд плакал до этого лишь дважды в жизни. И в душе поклялся, что этот раз будет последним, даже если…
— Я пришел.
Джанет Моррис
ВСЛЕД ЗА РИДДЛЕРОМ
Темпус покинул Санктуарий, забрав с собой пасынков и Третий отряд, оставив в городе только никчемный сброд.
После их отъезда город изменился куда сильнее, чем можно было бы предположить. Ну что такого, казалось бы, произошло? Один человек (его звали Темпусом, Риддлером-Обманщиком, Черным и некоторыми еще менее приятными именами) собрал свою частную армию, в которой не насчитывалось и ста человек, и уехал. Так почему же теперь Санктуарий казался опустевшим, истощенным, испуганным и смущенным.
Город съежился, будто заяц-беляк, которого волки выгнали на голую пашню и взяли в кольцо. Он трясся от страха и жадно втягивал ноздрями воздух, словно соображая, в какую сторону бежать. Город сжимался, парализованный отчаянием. Казалось, он мечтал о лучших временах, когда прохладный весенний ветер принесет с моря оттепель, а волки тем временем подкрадывались все ближе, и с их высунутых розовых языков капала слюна.
Этим весенним вечером по зловонным улицам угрожающе чеканили шаг милицейские патрули, чей задачей было поддержание порядка. Проститутки, толпившиеся у дверей веселых заведений, не напевали, зазывая клиентов, а что-то тихо нашептывали. Пьяницы потихоньку пробирались домой, придерживаясь за стены, чтобы не запутаться в собственных ногах и не навернуться в канаву, где их уже поджидали местные ребята с ножами наготове. И даже прилетающий с океана ветер, казалось,
Ветер хлестал опустевший город, пробирая до костей, он запер солдат в казармах, а потерявших силу чародеев — в Гильдии магов: и те и другие были бессильны что-либо изменить. Ветер тоже принадлежал Санктуарию. Это был ветер хаоса, ветер мрака и уныния.
Лабиринт еще не помнил такой зловещей весны. Порывы ветра казались чем-то большим, чем просто сквозняками, гоняющими с места на место гнилые корки и полуистлевшее тряпье. Морской ветер проникал под доспехи ранканских солдат, которые собирались в наряды по четыре человека и делали вид, что поддерживают порядок на улицах. На самом деле от них ничего не зависело. Ветер трепал темные плащи бродяг, служащих бывшему работорговцу Джабалу, которые присвоили право предоставлять «крышу» владельцам баров и уличным торговцам — раньше это была прерогатива пасынков. Ветер летел в глубь города и бился в закрытые ставнями окна Гильдии магов. Обитавшие в Гильдии колдуны, растерявшие ныне всю свою силу, боялись вышедших из повиновения мертвецов — боялись гораздо больше, чем проклятий проституток, которые вдруг потеряли все купленные за немалую цену заклинания молодости и красоты.
Ветер прокрадывался в богатые районы, где еще не покинувшая Санктуарий знать пыталась продолжать жить так, как будто ничего особенного не произошло, и устраивать празднества на руинах, оставшихся после схваток различных военных группировок, ведьм, колдунов, вампиров, зомби, призраков, демонов, богов и их почитателей.
Мрачная картина. Серое низкое небо, раскинувшееся от края до края горизонта. Кажется, что звуки исходят ниоткуда и уходят в никуда. Нет ничего близкого и далекого, нет ни прошлого, ни будущего. Нет никакого тепла, помимо того, что еще таится в вас самих. Когда вы пытаетесь отыскать на ощупь дружескую руку, она оказывается холодной и влажной, словно рука трупа. Порывы ветра превращают всякую искру жизни в ничто. Ветер будто осматривает мир, решая, достоин ли он следующей весны.
Критиас шагал в сторону порта и размышлял над этим. Заслужили ли армии нищих, чтобы их согрело тепло солнца? Нужен ли бессмертным мертвецам, вампирам, ютящимся на перекрестке Развалин, поцелуй солнечных лучей? Может ли яркий утренний свет проникнуть в обитель магов, засевших в крепости, где всегда царил полумрак? Нужна ли Зипу и его ночным теням из Народного Фронта Освобождения Санктуария смена времен года? Изменится ли что-нибудь в этом мире воров, мире разбитых надежд, если сюда снова придет весна?
Темпус ушел, плюнув на всех и вся. Предзнаменование похуже, чем желтушная печень у жертвенного ягненка или рождение сиамских близнецов, сросшихся губами.
Ушел и оставил… что именно? Оставил Крита, поручив ему управлять неуправляемым — вон, даже Стратон, его напарник, уехал, не попрощавшись. И уехал неизвестно куда, ни вместе с Темпусом в глубь страны, ни на запад, чтобы встретить Нико, а затем сесть на корабль по тайному поручению Терона, узурпатора трона Ранканской империи. Крит был абсолютно уверен, что Страт выбрал иной путь — в объятия тьмы, которую воплощала его любовница, вампирша Ишад, хозяйка перекрестка Развалин. Страт уехал вниз по реке Белая Лошадь, воды которой несли трупы, прямиком в Ад, и на этот раз виноват в этом был не Крит, а Темпус, который без всяких объяснений сорвал с места всех пасынков, а заодно с ними Третий отряд — и ради каких-то собственных планов увлек их из Санктуария.