Новая любовь Розамунды
Шрифт:
— Я не затем гонялся за вами под дождем, мадам, чтобы так просто взять и отпустить. Вы непременно вернетесь со мной в Клевенз-Карн!
— Черта с два! — Розамунда сопротивлялась изо всех сил, стараясь вырваться из цепких объятий Логана.
Он шумно вздохнул:
— Я знаю, что случилось с тобой в Эдинбурге, сумасшедшая! И не могу тебе не посочувствовать! Но если бы ты вышла за меня, ничего подобного не случилось бы!
— Да не хотела я за тебя выходить! — выкрикнула прямо ему в лицо Розамунда, не в силах больше сдерживать свой гнев. — Неужели так трудно было понять, что я вообще
— Да не нужна мне была племенная кобыла! Я думал, ты и так понимаешь, что я тебя люблю! И не разлюбил до сих пор! Я думал, раз ты родила Оуэну Мередиту наследниц для Фрайарсгейта, то будешь не против родить наследника и для меня! — проорал в ответ Логан. Он уже повернул коня и с облегчением отметил, что лошадь Розамунды без понуканий следует за ним.
— Ах, ты думал? Черта с два ты о чем-то думал, нахал! Ты сам за меня все решил! Ты даже не потрудился спросить моего согласия! Ты не сказал мне, что любишь и что будешь рад, если я стану матерью твоих детей! Нет! Ты соизволил поставить меня перед фактом, что приедешь в День святого Стефана и возьмешь меня в жены, чтобы я наплодила тебе наследников! Ты ни разу не поинтересовался, чего я хочу от тебя, Логан Хепберн! А теперь изволь опустить меня на землю и оставь в покое!
— Ну уж нет, мадам. Ты вернешься со мной в Клевенз-Карн, даже если на это придется угробить всю ночь. Ты съешь горячий ужин и ляжешь спать в сухую постель. А твоя несчастная лошадь наконец отдохнет, черт бы тебя побрал!
— Ах какая учтивость! Ты так ничему и не научился, верно? Ты только и знаешь, что отдавать мне приказы! — продолжала кричать Розамунда. — Но не надейся, что я их буду слушать! Ты мне не муж и не хозяин!
— Да заткнись ты, Розамунда! — рявкнул Логан. Не в силах больше сдерживаться и не зная, как еще заставить ее замолчать, он грубо поцеловал ее в губы. Знакомый запах белого вереска ударил ему в ноздри, и от восторга Хепберн едва не потерял голову.
Розамунде удалось изловчиться и даже ударить его по лицу свободной рукой. Но она наконец-то замолчала. С тех пор как ее поцеловал когда-то на прощание Патрик Лесли, ей ни разу не пришлось целоваться с мужчинами. Ну почему ее все время целуют те, к кому она равнодушна?
Они медленно ехали в Клевенз-Карн под дождем. Казалось, этой дороге не будет конца. Но вот лошади почуяли жилье и свернули на дорогу к замку. Во дворе Логан поставил Розамунду на землю и соскочил с седла. Розамунда не спеша повернулась и врезала ему кулаком по физиономии. Это был сильный удар. От неожиданности Хепберн даже покачнулся и… расхохотался. Розамунда, пылая гневом, развернулась и отправилась в замок. Логан двинулся за ней следом, потирая челюсть.
В зале навстречу вошедшим устремилась Джинни. Сочувственно причитая, она принялась хлопотать вокруг промокшей гостьи.
— Ох, бедная вы моя! — восклицала хозяйка замка. — Идите скорее к огню, обсушитесь! Я могу понять, как вам хотелось попасть домой, но нельзя же так изматывать себя, Розамунда! Вам необходимо отдохнуть! Ох, не дай Бог, вы подхватите простуду или лихорадку! Эти весенние ливни такие
— Мадам, ради Бога, я не стою таких хлопот, — пыталась протестовать Розамунда. — Я не привыкла, чтобы со мной так носились. Поверьте, не случится ничего страшного. Что бы там ни воображал ваш супруг, я наверняка добралась бы к утру домой без его помощи.
— Ты едва успела отъехать отсюда на милю, от силы на полторы, — заметил Логан, стаскивая с Розамунды башмаки.
Джинни ловко подсунула ей под ноги низкую скамеечку.
— Разотри ей ноги, Логан, — напомнила она и ободряюще улыбнулась Розамунде: — Вы и глазом моргнуть не успеете, как он вернет ваши бедные ножки к жизни! Ох, да вы же наверняка умираете с голоду! Погодите, я подам вам ужин! — И Джинни поспешила на кухню.
Розамунда мрачно отметила про себя, что живот у нее стал еще больше, чем в марте. Но в следующую минуту ей стало не до размышлений о Джинни: большие сильные ладони Логана обхватили ее ступни.
— Что это ты себе позволяешь? — возмутилась Розамунда, безуспешно пытаясь высвободить ногу.
— Растираю ступни, как приказала моя жена, мадам, — невозмутимо ответил Логан.
Розамунда не сразу сообразила, что он нарочно провоцирует ее на сопротивление, которое наверняка окажется бесполезным. Не желая поддаваться на провокацию и выставлять себя на посмешище, она нехотя буркнула:
— Очень хорошо. Где мои родные?
— Насколько я могу судить, они поужинали и отправились спать, мадам. Между прочим, час уже поздний. — Большая рука Логана осторожно разминала застывшие пальцы на ноге Розамунды. Он не мог удержаться и залюбовался этой изящной ножкой — легкой, с высоким подъемом и удивительно нежной кожей. Логана так и подмывало осыпать ее поцелуями, однако он сдержался, понимая, что в данный момент это совершенно неуместно.
— По-моему, ты преуспел в своем искусстве, — не без ехидства заметила Розамунда.
— Никто не умеет так быстро согреть даме ноги, как Логан! — с энтузиазмом откликнулась Джинни, вернувшись с кухни с полным подносом.
Розамунда приняла от нее поднос и попыталась есть, хотя у нее совершенно не было аппетита. У нее вообще пропал интерес к еде с того дня, как она приехала в Эдинбург и обнаружила, что Патрик едва живой. Несмотря на то что она провела в седле весь день, пища не шла ей впрок и желудок грозил вот-вот взбунтоваться. Однако Розамунда не хотела обижать Джинни и молча склонилась над тарелкой.
Наконец даже Джинни стало ясно, что гостье кусок не лезет в горло, и она забрала у Розамунды поднос, тихо промолвив:
— Я понимаю. Но по крайней мере вы хоть немного подкрепились.
Розамунда пристально посмотрела в лицо молодой женщины. Оно светилось искренним сочувствием и бесконечной добротой. Как всегда в последние дни, от слез у Розамунды защипало глаза. Она молча кивнула хозяйке замка, не в силах вымолвить хотя бы слова.
— Ну как, теперь у нашей гостьи согрелись ноги? — спросила Джинни у мужа.