Новая Модель Вселенной
Шрифт:
Христос называл себя сыном Божиим и сыном человеческим; он то и дело говорил о Боге как о своем отце; он утверждал, что он и Отец суть одно, что тот, кто следует за ним, следует и за его Отцом и т.д. Однако собственные слова Христа не создают легенды, не творят мифа; их можно понять аллегорически и мистически в том смысле, что Иисус чувствовал свое единство с Богом или ощущал Бога в себе. И прежде всего, их можно понять в том смысле, что каждый человек в состоянии стать сыном Божиим, если он повинуется воле и законам Бога; например, в Нагорной проповеди Христос говорит:
Блаженны
(Матф. V, 9)
И в другом месте:
Вы слышали, что сказано: "люби ближнего твоего и ненавидь врага своего.
А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас.
Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
(Матф. V, 43-45)
Этот русский перевод соответствует греческому, латинскому и французскому текстам. Английский вариант, а также немецкий текст содержат слова «дети Божии» и «дети Отца вашего». Таков результат переработки евангельского текста теологами в их собственных целях.
Данные тексты показывают, что выражение «сын Божий» имело первоначально не тот смысл, который был дан ему впоследствии.
Миф о том, что Христос – в буквальном смысле – сын Божий, был создан постепенно, в течение нескольких веков. И хотя догматический христианин будет отрицать языческое происхождение этой идеи, она, бесспорно, взята из греческой мифологии.
Ни в какой другой религии нет таких тесных взаимоотношений между божествами и людьми как в греческих мифах. Все полубоги, титаны и герои Греции были сынами божеств. В Индии сами боги воплощались в смертных или нисходили на землю и принимали на время облик людей или животных. Но привычка считать великих людей сынами божеств – это чисто греческая форма мышления (позднее перешедшая в Рим) о взаимоотношениях между божествами и их посланцами на земле.
И вот, как ни странно, эта идея греческих мифов перешла в христианство и стала главной его догмой.
В догматическом христианстве Христос – сын Бога совершенно в том же смысле, в каком Геракл был сыном Зевса, а Асклепий – Аполлона.*
* Сыном Аполлона называли и Платона. Александр Великий в Египте, в храме Зевса-Аммона был провозглашён сыном Зевса, после чего отверг родительские права своего отца Филиппа. Египтяне признавали его сыном божества.
Юстин Мученик в «Первой апологии», адресованной императору Адриану, писал: «Сын Божий по имени Иисус, даже если он и был человеком по обычному рождению, тем не менее, достоин за свою мудрость называться сыном Божиим... и если мы утверждаем, что он был рождён от девы, прими это как то же самое, что ты принимаешь о Персее».
Эротический элемент, которым в греческих мифах пронизана идея рождения людей или полубогов от божеств, в христианском мире отсутствует – как он отсутствует и в мифе о рождении принца Гаутамы. Это связано с характерным для буддизма и христианства «отрицанием пола», причины которого пока далеко не ясны. Но нет никакого сомнения, что Христос стал Сыном Божьим в соответствии с языческой идеей.
Однако, помимо влияния греческих мифов,
Смерть и воскресение бога – их фундаментальные идеи.
В настоящее время пытаются объяснить мысль о смерти бога в мистериях, как пережиток еще более древнего обычая «убийства царей» (Дж. Г.Фрезер в «Золотой ветви»). Эти объяснения связаны с общей тенденцией «эволюционистской» мысли искать происхождение сложных и непонятных явлений в явлениях более простых, примитивных и даже патологических. Но из всего, что уже говорилось об эзотеризме, совершенно ясно, что такая тенденция ошибочна, что в действительности, напротив, – более простые, примитивные, а иногда и преступные обычаи представляют собой обычно выродившуюся форму забытых священнодействий и обрядов очень высокой природы.
После идей сыновства и божественности Христа в теологическом «христианстве» второе по важности место занимает идея искупления и жертвы Христа. Эта идея, ставшая основанием догматического христианства, запечатлена в Новом Завете в следующих словах:
На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира.
(Иоанн, I, 29)
Так Иисус был отождествлен с пасхальным агнцем, жертвой отпущения греха.
Более всего о жертве Христа говорится в Евангелии св. Иоанна. Другие евангелисты также упоминают о жертве и искуплении. Таковы, например, слова Христа в Евангелии св. Матфея.
Так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих.
(Матф. XX, 28)
Но эти и подобные им места, начиная со слов Иоанна Крестителя, имеют самый аллегорический и отвлеченный смысл.
Идея обрела конкретность лишь в Посланиях, главным образом, в Посланиях апостола Павла, где возникла необходимость объяснить смерть Иисуса – и одновременно указать на то, что он был Сыном Божьим и самим Богом. Идея мистерий и «драмы Христа» не могла стать всеобщей собственностью, так как для ее объяснения не доставлено ни слов, ни умения понять – даже у тех, кто должен был ее объяснить. Пришлось подыскать более близкую и понятную мысль, которая позволила бы растолковать толпе, почему Бог позволил кучке негодяев и преступников мучить и убить себя. Объяснение было найдено в идее искупления. Было объявлено, что Иисус принес себя в жертву ради людей, что он освободил людей от их грехов. Позднее сюда добавили и освобождение от первородного греха, от греха Адама.
Идея искупительной жертвы была понятна евреям, ибо в Ветхом Завете она играла огромную роль в ритуальных жертвоприношениях и церемониях. Существовал обряд, совершавшийся в «День Искупления», когда одного козла убивали как жертву за грехи всего еврейского народа, а другого, вымазав кровью убитого, отпускали в пустыню или бросали в пропасть.
Идея Бога, принесенного в жертву ради спасения людей, есть и в индийской мифологии. Шива выпил яд, который предназначался для рода людского; поэтому на многих статуях его горло выкрашено в синий цвет.