Новая правда о далекой Отечественной. Том 2
Шрифт:
Убийственно провалилась и идея Бонапарта мобилизовать в свою армию также и испанцев только потому, что они «числились» подданными его брата Жозефа. Хотя он отлично знал, что образовывать полки из испанцев, но при французах-офицерах, дело рискованное. Поэтому распорядился вливать понемногу испанцев в чисто французские батальоны. Но и это ничего хорошего не принесло: испанцы всюду оставались испанцами, ненавидящими Бонапарта.
Силой забранные в армию, они не только не хотели отдавать свою жизнь для завоевания России, но норовили и тут продолжать свою бесконечную, непримиримую
Подобные эпизоды чрезвычайно ясно показывают, до какой степени забота «великого полководца» о количестве солдат Великой армии навредила ее качеству.
Глава 2
“Завлечение Наполеона в глубь России произошло не по чьему-нибудь плану (никто не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей и желаний людей – участников войны”
Интернет: отступление 1-й армии к Дрисскому лагерю представляло начало выполнения тайного стратегического плана Александра I.
4 июля царь письменно уведомил Салтыкова: «Все идет хорошо и по плану». Так же он написал шведу Бернадотту: «Я веду войну выжидательную и отступаю, чтобы сосредоточить свои силы на Двине». (Лагерь в Дриссе располагался близ устья Западной Двины. – ВМ).
Интернет: живя в Санкт-Петербурге, генерал Кутузов находился под негласным надзором сотрудников тайной полиции.
4 июля шеф тайной полиции фон Фок доносил царю: «В доме графа Кутузова говорят, что в армии существует великое несогласие, что войска наши походами изнурены и потеряли дух бодрости, что все происходит от дурных распоряжений военного министра Барклая.
Он рассеял армии так, что они не могли не только соединиться, но даже наблюдать за движением неприятеля. Бонапарт вошел в наши пределы столь внезапно, что Государь, находясь на балу в Вильно, услышал, что неприятель уже в 13 верстах от Вильны. Все от испуга разбежались, да так, что не успели даже убрать со стола».
4 июля 1812 г. Багратион написал Барклаю: «Ради бога, не срамитесь, наступайте, а то уже стыдно мундир носить, право скину его. Им все удастся, если мы трусить будем.
Отступать трудно и пагубно. Солдат лишается духу, субординации, и все идет в расстройку. Армия была прекрасная, теперь все устало, истощилось. Не шутка 10 дней идти, все по пескам да жаре на марше. Лошади артиллерийские и полковые измучились, и кругом неприятель.
Я не понимаю ваших мудрых маневров. Мой маневр – искать и бить! Вот одна тактика, которая бы принесла нам результат. Сначала вам не следовало бежать из Вильны, а приказать мне спешить к вам. Тогда все было бы иначе! А то вы побежали и бежите, а на меня все навалилось! Вы будете отходить назад, а я пробивайся.
Если фигуру мою не терпят, лучше избавь меня от ярма, которое на шее моей, и пришли другого командовать. Не за что войска мучить без цели и без
Глава 3
“Завлечение Наполеона в глубь России произошло не по чьему-нибудь плану (никто не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей и желаний людей – участников войны”
7 июля Александр сообщил адмиралу Чичагову в 3-ю армию, располагавшуюся на Украине и пока не воевавшую: «Наполеон думал разбить нас под Вильно. Но это ему не удалось, так как мы ведем войну маневренную и отступаем, согласно нашему плану ». Однако на следующий день царь распорядился ускорить отход 1-й армии, чтобы Наполеон не опередил ее у Дриссы.
Француз де Боволье: «Недостаток фуража легко объясняется числом лошадей. Не только офицеры, даже многие унтер-офицеры имели в обозе свою повозку и лошадь или две. Можно с уверенностью сказать, что из Литвы и Белоруссии было уведено не менее 100 тысяч коней. Грабежи, насилие и воровство, произведенные французскими солдатами, превосходят всякое вероятие.
Напрасно жители просили командиров частей об охране их имущества, – солдаты, доведенные до крайности, не обращали уже внимания ни на стражу, ни на приказы начальников. Даву приказал расстрелять несколько мародеров, но этот суровый пример не мог устранить беспорядка, коренившегося в военно-административной системе Наполеона, не заботившегося об экономическом быте армии, и еще более в голоде, не знающем никаких законов».
8 июля Багратион написал Аракчееву: ««Я ни в чем не виноват. Растянули меня сперва как кишку, и неприятель ворвался к нам без выстрела. Мы начали отходить неведомо куда. Никого не уверишь в армии и в России, что мы не были проданы. Я один всю Россию защищать не могу. Армия Барклая должна идти к Вильне непременно, чего бояться?».
Интернет: через две недели после начала войны против «хитрого византийца» французский император узнал о двух серьезных неприятностях. Первая заключалась в том, что поляки в Литве и Белоруссии выставили недостаточно военных сил.
Другой неприятностью было то, что лошади получали вместо овса только зелёный корм, вредный для их желудка. Это приводило к их массовому падежу. Солдатам, за отсутствием хлеба, выдавалась мука, которую они клали в суп, и это ослабляло их силы. Великой армии оставалось надеяться лишь на местные ресурсы. Однако здесь, как и следовало ожидать, перед ней возникла грозная сила – сопротивление народа.
Глава 4
Черт Бонапарт писал: «Всё население, составленное из природных русских, при нашем приближении оставляло свои жилища. На нашем пути мы встречали только покинутые или выжженные селения. Бежавшие жители образовывали в лесах шайки, которые действовали против наших фуражиров. Они нигде не беспокоили сами войска, но захватывали всех мародеров и отставших, чтобы убивать их».