Новая реальность
Шрифт:
— Постойте, — властно сказал он, когда Андрей уже почти закрыл дверь. — Войдите.
Андрей вошел. Мужчина поднял на него глаза и изучал несколько мгновений. У него было небольшое уставшее лицо, иссеченное мелкими морщинами, благодаря длинному носу и узким бескровным губам оно казалось заостренным, как у птицы. Однако он не выглядел старым. Его глаза были скрыты за толстыми линзами очков, поэтому Андрей не видел, какого они цвета. Через несколько секунд незнакомец вернулся к изучению записной книжки. Проведя за ней некоторое время, он небрежно сказал:
— Сядьте.
Андрей сел. Он поймал себя на мысли, что в прошлой, московской
— Вы, должно быть, Андрей?
— Да.
— И вы зашли, вероятно, чтобы побеседовать с прежним редактором?
— Да.
— К сожалению, она уехала.
«Интересно, он ждет от меня какой реакции?» — подумал Андрей и понимающе кивнул.
— Вам не любопытно, куда?
— Наверное, обратно. Домой.
Человек хмыкнул и удовлетворенно улыбнулся, как будто Андрей угадал ответ в викторине. Он возвратился к чтению книжки.
— Все рано или поздно вернемся, — проронил он. — Кстати, можете обсудить свой вопрос со мной. Теперь я тут редактор.
Андрей поежился, осматривая кабинет еще раз: казалось, какая-то мрачная сила высосала отсюда все краски жизни, и хотя тому не было никаких подтверждений, что-то заставляло его думать, что человек в коричневом костюме имеет к этому отношение.
Тем не менее он сказал:
— Мне нужно больше информации о внешнем мире. Нужен доступ в Интернет, московские газеты, новости о том, что там происходит.
— Там? — редактор изобразил голосом удивление, но его глаза не выразили ни капли эмоций. Он смотрел на Андрея внимательным пронизывающим взглядом, который, в отличие от взгляда обычного человека, не содержал никакой связующей людей теплоты — только холодное, расчетливое любопытство, будто перед ним сидело уравнение в человеческом обличье.
— Ну да, — смущенно подтвердил Андрей, — во внешнем мире.
— Зачем это вам такая информация?
— Понимаете, я журналист…
— Я знаю, — резко оборвал его мужчина, опуская локти на стол и приближая острое птичье лицо к Андрею. Тот хотел податься назад, но потом и эта вспышка страха потухла, и он просто поерзал на стуле и зарыл взгляд в пол. — Думаете, я не знаю, кто вы? Я же вам сказал, что я новый редактор. У вас проблемы со слухом?
— Нет.
— Тогда к чему эти слова? «Я журналист». Я прекрасно осведомлен, кто вы, Андрей Павлович Городков. Мне прекрасно известно, откуда и когда вы прибыли, кем работаете, какую комнату в городе занимаете и по каким часам приходите на службу сюда. Кстати, к вашей дисциплине есть вопросы.
Андрей растерянно поглядел на него. Неужели он про те две минуты вчерашнего опоздания? Или про пять минут, которые Андрей украл в пятницу, уйдя домой пораньше, чтобы послушать по радио трансляцию матча?..
Удивительно, в Москве он вообще не обращал внимания на свое рабочее время. Вроде бы оно было прописано в контракте, но он даже не знал, где и валяется этот контракт. Ему никогда не говорили о дисциплине, редактор только требовал сдавать материалы в срок, но это и так все понимали… Новая реальность — зауженная в черном, пахнущем лаком кабинете из дерева — заковала Андрея в цепи растерянности и беспомощности. Он чувствовал,
— Не могли бы вы перейти к делу? — не дождавшись реакции, мужчина нахмурился, свел пальцы в замок и еще больше навалился на стол, так что между его носом и лицом Андрея осталось расстояние не больше чем в полметра.
— Понимаете… Я пишу статьи о временности нашего положения для газеты. Я пишу, как вы знаете, под тремя разными псевдонимами, и мне… бывает нужен материал. В городе очень мало событий, и я… и мне… нужно, бывает, обосновать то, что я пишу, привести примеры, пояснить, почему мы должны пережидать этот период здесь…
— Хм, теперь уже я засомневался, журналист ли вы, столько заикаетесь, — иронично сказал новый редактор. — Но если серьезно, зачем вам что-то обосновывать?
— Ну… приводить аргументы, звучать убедительно…
— Чему вас только учат в этом МГУ? Вы хоть знаете, сколько государство тратит на обучение таких, как вы? Знаете, сколько тысяч рублей стоит обучение вот такого «профессионала», который потом приходит к редактору и клянчит Интернет?! Я вам скажу вот что: если вас не научили писать статьи так, чтобы не требовалось ничего обосновывать, то ищите себе новую работу. У меня очередь внизу из бывших столичных журналистов, которые умоляют их взять сюда. А вы получили место безо всякого конкурса и не исполняете свои обязанности, просите, чтобы вам еще что-то давали!
Андрей просидел несколько мгновений, как оглушенный, потом кивнул и сказал:
— Я просто думал, что мне нужно больше знать о происходящем, если я о нем пишу. Но, видимо, я ошибся.
Редактор фыркнул.
— Конечно, ошиблись! Интернета в городе нет. Есть зато более важные вещи: вода, еда, электроэнергия, бесперебойные поставки всего. Имеются музеи, театры, радиостанция. Вам и этого мало?
— Нет-нет, я всем доволен.
— Вот это правильно. Кстати, Интернета нет и у меня, — голос редактора вдруг стал теплее и доверительнее. Андрей невольно потянулся за ним, почувствовав человечность, как растения тянутся к солнцу, едва оно пробивается из-за туч. — Это сейчас не самое важное. Представляете, каково тем, кто остался там, позади?
— Не представляю, — искренне ответил Андрей, — мы же ничего о них не слышим и не знаем. Емейл написать не можем, новостей нет…
— Опять вы про свои новости и емейлы! — воскликнул редактор. — Вы что, издеваетесь?!
— Но я… — Андрея понял, что от него требуется перестать упоминать ненавистные редактору вещи, но отмотать назад уже не мог.
— Вам создают все условия! Вам строят город посреди пустыни, в него завозят все необходимое, свозят лучшие умы, спасают их от наступающей холодной зимы в Москве! А они что: «нам бы интернетику», «нам бы емейльчик написать», — он стал изображать писклявый голос. — Будь моя воля — выбрасывал бы всех к чертовой бабушке в тундру и ищите там под снегом свой Интернет.