Новая реальность
Шрифт:
— Так значит те, кто убили Женю и те, кто сейчас пытались убить нас — разные люди? — заключил Виктор.
— Видимо да. Тогда получается, что нас хотят убить сразу несколько группировок, а это мне уже совсем не нравится.
— Мне жаль, что ты оказался втянут в эту историю, — виноватым голосом сказал Виктор.
— Ерунда. На войне и не в такие передряги попадал.
— Ты был на войне?
— Да, и не один раз. Я побывал в Чечне, Ираке, Ливане, Югославии и ещё в нескольких менее известных горячих
— Откуда такая жажда воевать?
— Я был раньше сорвиголова. Всегда лез на рожон. Мечтал сделать карьеру в армии, поэтому и пошёл туда добровольно. Попросил, чтобы меня перевели в войска особого назначения, которые воюют в горячих точках планеты. Полковник тогда ещё отговаривал меня, говорил, что это мне ни к чему. Мол, отслужу пару лет и вернусь на гражданку, заживу нормальной жизнью. Вот только мне нормальной жизни не хотелось, скучно было. И я всё-таки уговорил его устроить перевод.
— Долго ты воевал?
— Почти пять лет.
— А что случилось потом?
— Потом меня предал мой же сослуживец, товарищ по роте. Из-за него я чуть не погиб. После этого как отрубило. Понял, что не хочу умереть где-то в незнакомой мне стране, лёжа в пыли и истекая кровью. Я решил уйти из армии.
— Да, когда тебя предают, сразу начинаешь смотреть на вещи по-другому, — подметил Виктор. — Что стало с предателем?
— Не знаю. Я пытался его найти, но не смог. Он бесследно исчез.
— Наверное, у него был на тебя зуб. Чем же ты ему так насолил?
— Это первое, что я спрошу у него, когда найду.
Гена гнал машину со скоростью 90-100 км/час. Дороги были пустые, поэтому такую скорость можно было себе позволить, не опасаясь попасть в ДТП. Они доехали до 12-й станции фонтана за 10 минут. Гена свернул на улицу Гаршина, а затем в Хрустальный переулок, примыкающий к одноимённой улице.
— Где именно живёт твоя знакомая? — спросил Гена.
— Перед перекрёстком с левой стороны будет дом. Она живёт там, — просипел Кузнецов.
Озимцев подъехал к дому, быстро вышел из машины, открыл заднюю дверь и вытащил из салона Кузнецова. Гена забросил его руку себе на шею и потащил к воротам. Подойдя к ним, он нажал кнопку на звонке. Ему пришлось держать её так около минуты, прежде чем в доме зажегся свет. Послышался звук открывающейся двери, и голос по ту сторону ворот громко спросил:
— Кто там?
— Меня зовут Геннадий. Со мной Виктор Кузнецов. Он ранен и ему нужна ваша помощь!
Послышались шаги, в воротах приоткрылось смотровое окошко, в нём показалось женское лицо. Увидев окровавленного Кузнецова, женщина ойкнула, захлопнула окошко и стала быстро открывать ворота.
— Боже мой! Что с ним случилось? — спросила шокированная таким поворотом событий Ирина.
— Вражеская граната. Я вам потом расскажу всё подробнее. Сейчас Виктору
— Да, конечно. Заносите его в дом скорее, — Ирина уступила дорогу и принялась запирать ворота, затем помогла Озимцеву занести Кузнецова в дом.
— Давайте сюда, здесь ему будет удобнее, — Ира указала в сторону большой просторной комнаты.
Они дотащили его до дивана и уложили на спину.
— Я возьму медикаменты, а вы пока побудьте с ним и следите за его пульсом. Я быстро! — Ира побежала наверх.
Озимцев нащупал у учёного пульс и начал считать удары. Сердце Кузнецова билось со скоростью 50 ударов в минуту, но пульс был какой-то неровный, а сам Виктор был едва в сознании. К счастью, Ира вернулась очень быстро. Сейчас он смог рассмотреть её получше. На вид ей было лет 28–30, рост примерно 170–175 см, брюнетка с карими глазами, лицо очень симпатичное, стройная фигура, волосы длиной до плеч. Она принесла с собой все необходимые медикаменты и разложила их на столе рядом с диваном, затем надела медицинские перчатки и начала осматривать Виктора.
— Как, вы говорите, вас зовут? — не отрываясь от дела, спросила Ира.
— Гена. А вас Ирина? — полуутвердительно уточнил Озимцев.
— Да. Расскажите, что произошло?
— На наши жизни было совершено покушение. Кто-то бросил в окно квартиры гранату. Я попытался спасти Виктора, но его задело осколком.
— О, Боже! Покушение на жизнь? Кому вы уже успели насолить? — Ира от удивления даже на мгновение оторвалась от осмотра Кузнецова и бросила взгляд на Гену.
— Я бы тоже хотел это знать, — тихо и грустно ответил Озимцев.
Оба замолчали. Ира осмотрела раны Виктора и посветила ему в глаза фонариком, чтобы проверить рефлексы.
— Так, сейчас я дезинфицирую его раны и остановлю кровь, но, кажется, это ещё не всё. Похоже, что у него сотрясение мозга средней тяжести.
— Он поправится? — Гена виновато заёрзал на стуле, на котором сидел. По всему выходило, что, спасая их обоих от гранаты, стоило больше уделить внимания страховке Кузнецова при падении.
— Да, дня через 3–4. Когда я закончу с ним, то осмотрю и обработаю ваши раны.
— Не нужно, это мелкие царапины. Я себя отлично чувствую.
— За время моей практики было несколько случаев, когда люди умирали вот от таких вот «царапин», как у вас, за несколько дней, — Ирина говорила абсолютно серьёзно.
— Раз вы настаиваете, — Геннадий поднялся. — Я, пожалуй, справлюсь сам, вы не отвлекайтесь. У вас пациент посерьёзнее есть.
— Всё необходимое лежит в аптечке, — Ира кивнула на стол.
Гена подошёл к аптечке, взял оттуда йод, перекись водорода и вату.