Новая русская сказка
Шрифт:
Жадность — порок. И черт толкнул меня под руку! Но сейчас я не мог побороть внезапно вспыхнувшую золотую лихорадку. Подойдя к клетке, я потянул на себя; клетка не поддалась. Тогда я дернул.
Ну предупреждала же меня княжна! Сигнализация заверещала так, что даже закачалась дорогая люстра. На лестнице послышался топот многочисленных ног. Я поспешно схватил Жар-птицу и бросился к окну. Дверь открылась, в кабинет ввалилась охрана — дюжие парни, косая сажень в плечах, одетые в камуфляжную форму. И в этот момент я, скрипя сердцем, прыгнул (именно "скрипя", это не
— Волк?! — изумился я. — Ты с ума сошел! Я же чуть не сломал тебе позвоночник!
— Черт с ним, проехали, — Волк потянул меня за собой. — Пора сматывать удочки, а не то нас сейчас загребут. Мотаем отсюда, кому говорю!
Я, поняв, что пока цел, стиснул под мышкой солнечного павлина и собрался удирать, но Волк настойчиво потребовал:
— Садись мне на спину, довезу! Ты ж бегаешь не быстрее черепахи на трассе с полосой препятствий!
Я какое-то время еще пробежал, а потом понял, что даже второго дыхания стало не хватать, и перебрался на спину Серому напарнику. И мы понеслись… честно говоря, кажется, Серому Волку надо в спринтеры: на Олимпийских играх за Русь бегуном выступать. Скорость была ошеломляющая. Пока мчались, я поинтересовался у Волка:
— А как ты там оказался?
— Я упросил Анабеллу выпустить меня проветриться в сад и, пока гулял, случайно подслушал ее телефонный разговор. Оказывается, что у нее есть соперница, которую она планирует спалить при помощи Жар-птицы. Не нам мешаться, но дело в том, что заодно княжна хочет спалить весь город! Поскольку не знает, где именно живет соперница. Она позволила мне разок помочь тебе. Но не больше…
— Спасибо, Волчик, — я с благодарностью обхватил его за широкую шею.
— Да не за что. Долг дружбы, вот и все.
— Не скромничай ты! Спасибо!
Вскоре мы оторвались от погони. По всем законам жанра меня как негодяя должны были схватить и предать праведному суду, но верная дружба и спортивное образование Волчика спасли нас обоих. Я слез со спины друга, и мы добежали до дома князя. Ворвавшись в дом, Волк помчался по моей просьбе к Васе, а я тут же вскочил по лестнице и постучался в дверь Анабеллы.
Та открыла дверь:
— Ну чего еще? Да знаю я, что за тобой погоня. Пересиди вместе с птахой в подвале, у друзей, не то худо будет. А так погоня уйдет ни с чем.
Я обрадовался и пошел в подвал. Вася еще в дверях кинулась ко мне:
— Ну что? Как?
— Украл, — я продемонстрировал ей завернутого в огнеупорный материал павлина; тот возмущенно хряпнул, но не рыпался. — Но теперь надо придумать, как обезвредить птицу на… довольно большой срок. Пока Анабелла будет пытаться сжечь город.
Василиса уставилась на меня, как на сумасшедшего. Она-то не знала. Я принялся ей пересказывать и завершил свой рассказ закономерным вопросом: что делать с Жар-птицей? Надо же что-то делать, либо с Анабеллой, либо с Жар-птицей. А поскольку
— Постой, Вань. А на что я, по-твоему, дала тебе временный парализатор? — вдруг спросила Прекрасная.
— Какой-такой парализатор? — не понял я. — Не давала ты мне никакого парализатора.
Она подошла и выхватила у меня из кармана желтое зелье:
— А это что, по-твоему?
— А-а-а! А я-то решил, что это раствор фурацилина, чтобы раны промывать!
— Ты че, совсем дебил? Какой же это тебе фурацилин? Фурацилин более темного цвета.
— Ну я же не такой умный, как некоторые, — обиделся я.
Василиса не ответила: она откупоривала пузырек. Откупорив его, царевна полила этой жидкостью хвост Жар-птице (самое, что называется, основание хвоста) и принялась под возмущенные вопли "пациента" растирать. Вскоре павлин замер. Ходить-то он мог: как пояснила Вася, втирая зелье, парализатор не затрагивает жизненно важные нервы, парализуя на срок в трое суток лишь отдельные узлы. Когда процедура закончилась, я предложил всем перекусить. Мои спутники с огромным удовольствием согласились.
Мы уже допивали чай из термоса после еды, как вдруг за дверью послышались возмущенные голоса. Один из них зло кричал:
— Где он, я тебя спрашиваю, змея?! Где?!
Во втором голосе мы узнали княжну-панка:
— Да говорю я вам, это не я! У меня вообще не живет таких, как вы описываете.
— Не надо врать, вот врать не надо, — перебил первый голос. — Я видел, как этот молодой человек выходил из вашего дома. Да что там, я даже знаю, где вы его держите! Бедный подневольный парень!
И дверца в подвал заскрежетала. У меня все внутри похолодело, Волк сжался в комок, а царевна, тоже перепугавшись, схватила обеими руками меня за локоть (не буду спорить, что это было мне приятно). Я, ища выход из положения, окинул взглядом помещение. На глаза мне попалась пустая обломанная труба в стене. Я не без сожаления отцепился от Василисы и быстро забросил в трубу наши вещи; затем помог забраться внутрь Серому Волку и Васе и потом вскочил в трубу вслед за ними.
Дверь открылась. В подвал заглянула причесанная бородатая голова с пышными усами и легкой сединой. Я как-то сразу понял, что это и есть академик Егор Евгеньич. Голова покрутилась и озадаченно обернулась назад.
— Хм. Странно.
— Чего странного? — буркнула Анабелла. — У меня его не было и нет. Хотите — весь дом обыщите.
Егор Евгеньич сосредоточенно почесал затылок, что-то сказал панкухе и, по-видимому, ушел. Мы облегченно вздохнули и выползли из трубы. Мы с Волком оказались еще более-менее чистыми, а вот Василиса, сидевшая глубже всех, заметно перемазалась. Я умилился: зрелище напоминало двух выгоревших на солнце индейцев в боевой раскраске с ручным пятнистым леопардом темного цвета, так и не выследивших лагерь бледнолицых, а про царевну вообще можно было подумать, будто грозный ирокез снова откопал топор войны. Девушка скосилась на меня, мол, можно подумать, ты выглядишь лучше, но промолчала. Воцарилась тишина.