Новая трилогия Возвышения. Том 1

Брин Дэвид

Ларк постарался отмахнуться от этих мелочных мыслей, настроиться на бас хунов, звуки каллиопы квуэнов, скрип колес г'кеков и вклад всех остальных в песнь единства. Он постарался дышать в такт размеренному шагу, а тепло камня меж тем словно разливалось по телу, поднялось по руке, охватило грудь, распространяя расслабленную отчужденность.

Уже близко, подумал он. В сознании начал возникать неясный рисунок. Похожая на паутина путаница смутных спиралей, состоящих частично из звуков, частично из видимых образов.

Как

будто кто-то старается…

– Ну разве это не замечательно? – послышался голос справа, в клочки разрывая сосредоточенность. – Мне кажется, я что-то уже чувствую! Не похоже на другие пси-феномены, которые я испытывала. Мотив весьма необычный.

Не обращай на нее внимания, думал Ларк, цепляясь за рисунок в сознании. Может, она замолчит.

Но Линг продолжала говорить, слова ее сыпались непрерывно, и не слышать их было невозможно. Чем больше он старался замкнуться, тем быстрей исчезала сосредоточенность. Теперь Ларк потной рукой сжимал всего лишь каменный обломок, нагревшийся от тепла его тела. Он в отвращении выпустил его.

– Несколько дней назад наши приборы зарегистрировали дрожь. И какое-то время циклы дрожи набирали силу и сложность.

Линг как будто блаженно не сознает, что совершила нечто дурное. И это, в свою очередь, делало негодование Ларка мелочным и тщетным. И красота ее при лунном свете заставляла его нервничать больше, чем всегда, прорываясь сквозь гнев к внутреннему сознанию глубокого одиночества.

Ларк вздохнул:

– Разве вы не должны охранять своего босса?

– По-настоящему его охраняют роботы – как будто нам нужно чего-то опасаться. Ро-кенн разрешил мне и Ранну осмотреться, пока он разговаривает с вашими мудрецами, готовя их к тому, что случится.

Ларк остановился так внезапно, что следующему пилигриму в цепочке пришлось свернуть, чтобы не наткнуться на него. Он взял Линг за локоть.

– О чем ты говоришь? Что должно случиться? В улыбке Линг были следы прежнего сарказма.

– Ты хочешь сказать, что еще не догадался? О, Ларк. Подумай о совпадениях.

Две тысячи лет сунеры разных рас живут на этой планете, ссорясь друг с другом и медленно регрессируя. Потом приходят люди, и все меняется. Хотя, когда вы начинали, вас было мало и вы были беспомощны, скоро ваша культура стала самой влиятельной на планете.

Затем, спустя несколько поколений после вашего появления, неожиданно из земли поднимается чудо, этот руководящий дух, который вы все почитаете.

– Ты имеешь в виду Яйцо, – сказал он, наморщив лоб.

– Совершенно верно. Неужели ты считаешь все это случайным? Или что патроны могли забыть вас?

– Наши патроны. – Ларк нахмурился. – Ты хочешь сказать… ты намекаешь на то, что ротены все время знали…

– О полете “Обители”? Да! Ро-кенн объяснил нам это сегодня утром, и теперь все приобретает смысл! Даже наше прибытие на Джиджо не случайно, дорогой Ларк. О, часть нашей миссии – поиск достойных

предразумных, которые могли бы присоединиться к нашему клану. Но прежде всего мы явились за вами. Потому что эксперимент завершен!

– Эксперимент? – Ларк испытал мгновенную потерю ориентации.

– Тяжелое испытание для вашей маленькой ветви человечества, заброшенной и забытой – так вы считали – на этой варварской планете. Звучит жестоко, но дорога возвышения нелегка, когда раса должна достичь высот, запланированных патронами.

У Ларка в голове все смешалось.

– Ты хочешь сказать, что наши предки должны были оказаться на Джиджо? Как часть испытания, которое… должно было как-то нас преобразовать? И Яйцо тоже – часть заговора ротенов…

– Часть замысла, – поправила Линг. Голос ее звучал возбужденно и приподнято. – Великого замысла, Ларк. Теста, который вы выдержали великолепно, как мне сказали. Это ужасное место старалось перемолоть вас, пригнуть, а вы становились все сильнее, умнее и благороднее.

А теперь пора вернуть преуспевший отросток на главный ствол, чтобы он помог человечеству расти, процветать и успешней отвечать на вызовы опасной вселенной.

Улыбка ее была полна веселья и радости.

– О, Ларк, когда я разговаривала с тобой в последний раз, я думала, что, может быть, мы возьмем с собой несколько человек, когда улетим.

Но новость гораздо более значительная и радостная, Ларк. Летят корабли. Множество кораблей! Пора всем вам вернуться домой.

Аскс

Изумление!

Новость пронеслась по нашим восковым полостям, острыми парами удивления отогнав торжественный рисунок/резонанс Яйца.

Мы/я/мы/я/мы/я… не могу коалесцировать как Аскс. Не могу думать о новостях без сознания единства.

Худшие слухи прошлого месяца, распространявшиеся недовольными урскими вождями и раздражительными серыми королевами, утверждали, что люди могут покинуть Джиджо, улететь со своими небесными родичами и оставить остальные пять загнивать и быть проклятыми.

Но даже эта темная угроза оставляла нам одно утешение.

Единственную надежду.

Яйцо.

Теперь нам говорят

(не верьте этому!)

(но как?),

что святой овоид никогда не принадлежал нам! Он всегда принадлежал только людям! И у него была двоякая цель: вести землян к величию и одновременно смягчать, приручать остальных пять!

Укрощать остальные расы, чтобы люди были в безопасности во время своего краткого пребывания на Джиджо.

Но все превосходит оскорбительная “доброта”: ротены говорят, что яйцо будет оставлено нам в качестве прощального дара.

Оставлено как игрушка,

как безделушка,

как благодарность за наши старания.

Оставлено, чтобы позорить всех нас!

Помолчите, мои кольца. Помолчите. Проявите справедливость. Погладьте испарениями капли воска. Вспомните.

Разве Лестер Кембел не казался в таком же отчаянии, как и все остальные?