Новая трилогия Возвышения. Том 1
Шрифт:
Туг Джома показал вниз по течению.
– Смотрите!
Если раньше кто-нибудь сомневался в том, какую участь уготовили жители Бинга Хауф-вуа, то при виде обгоревших остовов, почерневших ребер, устремленных вверх, как огромные полусгоревшие скелеты, все сомнения исчезли. Экипаж испустил полный отчаяния крик, который дрожью пробежал по позвоночнику Сары и заставил всех нуров яростно залаять.
Хуны удвоили усилия, яростно вырывая крючья.
Первым инстинктивным порывом Сары было защитить Незнакомца. Но раненый казался в безопасности, он по-прежнему
– Пошли, – сказала она Блейду. – Нужно помочь.
До наступления Великого мира пираты часто так нападали на корабли. Возможно, в злые старые дни предки нынешних нападающих пользовались этим способом. Крюки, сделанные из заостренного металла буйуров, впивались глубоко, когда натягивались канаты. Сара в отчаянии поняла, что эти канаты сделаны из мульк-ткани, обработанной треки таким образом, что их почти невозможно разрубить. Хуже того, канаты уходили не просто к лодкам, но еще дальше, на берег, где местные жители тащили их с помощью блоков. Силы хунов и могучих клешней Блейда едва хватало, чтобы вытащить крюк. Тем не менее Сара пыталась помочь, и даже пассажиры г'кеки наблюдали своим острым зрением и выкрикивали предупреждения, когда приближалась очередная лодка. Только Джоп стоял, прислонившись к мачте, и с интересом наблюдал за происходящим. Сара не сомневалась, на чьей стороне фермер.
Берег приближался. Если бы удалось вывести Хауф-вуа на середину реки, его подхватило бы течение. Но даже его силы может не хватить, чтобы порвать крепкие канаты. А когда киль коснется дна, это будет означать конец.
В отчаянии экипаж применил новую тактику. Взяв топоры, моряки рубили доски и борта, куда впивался крюк, бросая за борт целые куски дерева, разрушая собственный корабль с яростью, которая казалась невообразимой, учитывая обычное спокойствие и выдержанность хунов.
Но вдруг палуба под ногами Сары дрогнула, качнулась, корабль накренился и повернулся, словно вокруг оси.
– Они зацепили руль! – крикнул кто-то. Сара заглянула за корму и увидела, что из большого бруса, которым рулевой направляет корабль, торчит массивное острие. Руль невозможно вытащить на борт или обрубить: при этом Хауф-вуа станет беспомощен и неуправляем.
Прити оскалила зубы и закричала. Хотя маленькая самка шимп дрожала от страха, она принялась карабкаться через борт. Сара решительно остановила ее.
– Это мое дело, – кратко сказала она и без дальнейших разговоров сбросила платье и набедренную повязку. Моряк протянул ей топор с прочной петлей, продетой в рукоять.
Неужели никто не захочет отговорить меня? сардонически подумала она, зная, что никто этого не сделает.
Некоторые вещи кажутся очевидными.
Топор висел на одном плече. Неприятно было чувствовать его прикосновение к левой груди, хотя острое лезвие было закрыто кожаным чехлом.
Одежда мешала бы. В особенности Саре нужны были пальцы ног, чтобы опираться на выступы в корме Хауф-воа. Помогало то, что при строительстве корабля доски перекрывали друг друга. Тем не менее Сара дрожала – от утреннего холода и просто от ужаса. Потные
Я годами никуда не карабкалась.
Не человеческим расам может показаться, что для карабкающихся на деревья землян это очень легко. Вроде распространенного представления, будто каждый ур – призовой бегун, а любой треки способен смешивать хороший мартини. На самом деле логичней всего было выполнять эту работу Джопу, но капитан ему не доверяет – и не без причин.
Под одобрительные крики экипажа Сара спустилась по корме к рулю. А с лодок и с берега доносились презрительные вопли. Замечательно. Такого внимания у меня никогда в жизни не было, а я совершенно голая.
Мульк-трос стонал от напряжения: это жители деревни с помощью блоков пытались подтащить корабль ближе к берегу, где собралось с факелами несколько серых квуэнов. Они казались такими близкими, что Саре почудилось, будто она ощущает жар их огня. Наконец она добралась до места, где могла упираться обеими ногами и пустить в ход руки. Пришлось расставить ноги, забыв всякие представления о личной скромности. Сара зубами стащила чехол с топора, и во рту от красноватого металла появился электрический привкус. Она содрогнулась, потом напряглась, едва не выпустив топор. Волна, поднятая кораблем, казалась маслянистой и ужасно холодной.
Крики усилились, когда она принялась вырубать крюк из руля, проделывая вокруг него разрез в форме полумесяца Вскоре верхнюю часть она закончила и наклонилась, чтобы приняться за более трудную нижнюю, но тут что-то ударилось о ее левую руку, вызвав волну боли. У запястья из руки торчала деревянная щепка, из-под нее шла кровь.
Поблизости в дерево наполовину погрузился снаряд из пращи.
Еще один такой снаряд ударился о руль, рикошетом отскочил к корме и упал в воду.
Кто– то стреляет в нее!
Вы, паразиты, слабоумные, регрессировавшие…
Сара, обнаруживая неведомую ей самой способность к ругательствам, произносила проклятия на пяти языках, продолжая яростно вырубать крюк. Теперь о корпус стучал непрерывный град снарядов, но она в приступе гнева и ярости не обращала ни них внимания.
Остзхарсия, перкией! Сиукаи дриисуна!
Она истощила запас неприличных выражений россика и собиралась перейти на Галдва, когда руль неожиданно с громким скрипом подался. Канат задрожал, натянулся… и изрубленная древесина не выдержала.
Крюк, высвободившись, потянул за собой топор, сверкнувший в солнечных лучах. Потеряв равновесие, Сара пыталась удержаться, хотя руки ее скользили от пота и крови. Она ахнула, упала в воду, река ударила ее, словно ледяным молотом, заставив выпустить последний воздух из натруженных легких.
Сара билась, вначале стараясь подняться на поверхность, потом сделать несколько глубоких вдохов и наконец не запутаться в веревках, лежавших на воде. Блестящий крюк пугающе близко пролетел мимо ее лица. Потом ей пришлось нырнуть, чтобы уйти от путаницы веревок, которые могли бы захватить ее.