Новая трилогия Возвышения. Том 1
Шрифт:
Квуэны располагаются посредине. Они заботятся о своем потомстве, но понимают, что многие из каждого выводка должны умереть, чтобы остальные могли жить. И поэтому печаль пронизывает всю квуэнскую поэзию. Мне кажется, что самые мудрые из квуэнов лучше понимают жизнь и смерть, чем люди.
Иногда Ларка заносит. Тем не менее Двер понимал справедливость слов брата. Вскоре из влажной детской появится новое поколение, мир высушит его панцири и сделает из него граждан. Иначе не было бы ни одного выжившего. Но все равно. Смесь горечи и сладости при этом такая, что всякий, кто при этом, подобно мистеру Шеду, надевает реук, либо сумасшедший, либо мазохист.
Двер
У них много работы. Нужно готовить продовольствие, оружие. И “Наследие”, которое перенесет их через горы.
Сегодня утром Лена Стронг вернулась с поляны. С ней была еще одна молодая женщина, которую с удивлением узнал Двер. Это Джанин, одна из рослых сестер Уолли. Они привели пять ослов, нагруженных книгами, семенами и зловещими запечатанными трубками. Двер ждал также Рети, но Лена сказала, что мудрецы хотят еще поговорить с девушкой-сунером.
Но это не важно. С проводником или без него – отвечает за достижение маленькой экспедицией цели именно Двер.
А что потом? Будет ли насилие? Смерть? Или новое смелое начало?
Двер со вздохом последовал за Озавой.
Теперь мы никогда не узнаем, кто был прав: Сара или Ларк. Идут ли Шесть по Высокой дороге или по Низкой,
Отныне наша единственная забота – выживание.
Сзади мистер Шед прижал обе ладони к искривленному стеклу. В голосе его слышна была боль за маленькие жизни, которые он не имеет права оплакивать.
Незнакомец
Он удивляется, но знает то, что знает.
Когда мудрость приходила в компактной упаковке слов, все было так легко и просто. Каждое слово несло в себе значение, сложное и слегка затененное. Соединенные, слова передавали огромное количество концепций, планов, эмоций…
И обманов.
Он мигает, когда одно это единственное слово плавно входит в сознание, как делало когда-то. Он трогает его языком, узнает одновременно звучание и значение, и это приносит волну радости, смешанной со страхом и благоговением. Только подумать: когда-то он проделывал то же самое бесчисленное количество раз за один вздох, знал и использовал огромное количество слов.
Он наслаждается этим одним словом, снова и снова его повторяя.
Обман… обман… обман…
Чудо удваивается, когда возникает другое, родственное слово.
Лжецы… лжецы…
У себя на коленях он видит скомканный, но снова разглаженный, почти ровный рисунок, тщательное и подробное изображение двух человек с выразительными лицами, которые презрительно смотрят на толпу примитивных существ. На пришельцах мундиры с яркими эмблемами, которые кажутся ему чем-то знакомыми.
Он знал, как называются такие люди. Знал их имя – и знал причины, по которым их следует избегать.
Так почему он только что так захотел их увидеть? Тогда, казалось, что-то поднялось у него из глубины. Необходимость. Срочная потребность любой ценой добраться до далекой горной долины, изображенной на рисунке. Противостоять этим людям, нарисованным на смятом листе белой бумаги. Это путешествие казалось невероятно важным, хотя сейчас он даже не может вспомнить
Большая часть его памяти покрыта туманной дымкой. То, что он так отчетливо видел в бреду, сейчас едва уловимо…
– звезда, которая кажется маленькой рядом с окружающим сооружением, искусственным и состоящим из бесконечного числа углов, уровней, это сооружение окружает красное солнце лабиринтом поверхностей;
– или водяной мир, где из ядовитого моря вырастают, подобно грибам, металлические острова;
– или одно особенно затененное место в пространстве, далеко от оазисов, где есть нормальные условия для жизни. Здесь, далеко за сверкающим спиральным рукавом, ничего не живет. Однако и здесь среди этой странной плоскости есть обширные формации шарообразных фигур, необычно ярких, вечно плывущих, напоминая флот, лун…
Его сознание отшатывается от последнего впечатления, снова прячет его под другими полуреальными воспоминаниями. Теряет его вместе с прошлым и, почти определенно, – вместе с будущим.
XIII. КНИГА МОРЯ
Разумных существ редко искушает вера в цель. Что они существуют во вселенной ради какой-то цели.
Чтобы служить чему-то большему – расе или клану, патронам или богам, или какой-то эстетической цели.
Или чтобы искать осуществления индивидуальных целей – богатства и власти, воспроизводства или очарования индивидуальной души.
Мудрые философы называют поиски цели тщеславием, лихорадочной потребностью оправдать унаследованное стремление к существованию.
Но зачем наши предки привели нас сюда, так далеко от расы, клана, патронов, богов или богатства и власти, как не для достижения цели, более высокой, чем все это?
Рассказ Олвина
Я всегда считал себя городским мальчиком. Ведь все-таки Вуфон, с его почти тысячью жителей – если включить соседних фермеров и сборщиков, самый большой порт на юге. Я вырос среди доков, складов и грузоподъемников.
Тем не менее наш Развернутый Кран – это нечто! Длинная изящная стрела, сделанная из сотен трубок укрепленного и обработанного бу, она была за несколько дней собрана командой плотников-квуэнов, которые вежливо слушали каждый раз, как Урдоннел начинала ругать их за отступления от иллюстрации на странице 512 ее драгоценной книги “Краткое описание земных механизмов. Часть VIII. Грузоподъемные механизмы”. Выслушав, квуэны с уважительным наклоном куполов возвращались к работе по-своему, используя уроки реальной жизни.
Урдоннел должна проявлять большую гибкость, думал я, глядя, как лишенная чувства юмора помощница Уриэль все больше и больше раздражается. Конечно, в книгах большая мудрость. Но ведь эти ребята работают не с титаном. Мы живем в примитивном мире и должны к нему приспосабливаться.
Мне радостно было видеть, что наша подруга Ур-ронн кажется удовлетворенной работой, после того как она всмотрелась и принюхалась к каждой скобке, распорке и блоку. Тем не менее я предпочел бы, чтобы здесь была Уриэль, как первые два дня, когда наша группа разбила лагерь в тени Окончательной скалы. Мастер-кузнец требовательна и придирчива, она часто приказывала сделать работу снова и снова, пока не добивалась совершенства.