Новая Земля
Шрифт:
Уже совсем стемнело, было жутковато рядом с умирающими домами.
– Пойдем к мальчишке, - сказал Василий.
– Будь что будет.
Они искали в темноте дверь, но не нашли.
– Сюда лезьте, козявки, - услышали они откуда-то снизу. И у самой земли отодвинулась доска. Почти ползком влезли в полутемное, но теплое помещение, напоминавшее нору. На низком столе дрожало пламя свечи, тени легли на голые серые стены. Топилась "буржуйка", весело потрескивали в ней дрова. Саша боязливо прижималась к Василию, но он уже почувствовал, что парень добр и, конечно, не злодей. Он угостил их картошкой.
– У-у, принцесса! Да у тебя жар. Живо раздевайся - я натру тебя спиртом.
Сашанехотелараздеваться,ноВасилийуговорил ее. Ковбой натер ее худенькое тело спиртом, укутал с ног до головы каким-то старым, ветхим одеялом, уложил на топчан, а сверху прикрыл своей курткой.
Василий и Ковбой долго пили чай, разговаривали. Василию льстило, что взрослый мальчишка обращается с ним как с равным.
– Ты сбежал, Васька, из детсада, а я ушел из дома, - сказал Ковбой. Чую, мы с тобой два сапога - пара. Мне нравится свободная жизнь - чтобы никто не стоял над душой. Люди насочиняли для себя всяких правил - вот и пусть выполняют их, а я не хочу.
– И я не хочу!
– Молодец. Будешь моим другом. Создадим свободное поселение. В нем все будут жить так, как считают нужным.
– Здорово!
– Ты хотя маленький, но умный.
– Ты думаешь, родители и воспитатели дадут нам жить здесь?
– вздохнул Василий.
– Мы пока здесь, а потом уйдем в горы, в тайгу, создадим новое поселение.
– Найдут, вернут...
– Не дрейфь: построим подводную лодку или самолет. Скроемся!
– Тебе дома очень плохо?
– Муторно! Батька пьет, мать орет на него. Я живу то дома, то с бабкой и дедом, то здесь. Бабка меня все ругает - то за двойки, то за дыры на брюках, то едой попрекает. Мать норовит за ухо взять, но я ускользаю от ее руки.Деду удается меня вдоль спины вытянуть, но я сам ему поддавался - хилый он. Но вчера подрался с ним - не хочу больше терпеть. Эх, как здорово жить на берегу реки, не ходить в школу! Плохо одно - приходится воровать. Жить-то надо как-то. Я хороший вор, еще ни разу не попался. Как кошка крадусь. Хочешь, тебя, Васька, научу воровать?
Василий смутился и, не зная, что ответить, пожал плечами.
– Почему тебя зовут Ковбоем:
– Ковбои - конные пастухи в Америке. Они очень сильные, ловкие, смелые парни. Никто ими не командует. Они - свободные люди. Помогают индейцам. Один старый ковбой дружил с индейцами, которых в наглую выгоняли со своих земель белые колонизаторы. Однаждыонизахватилив плен вождя племени. Ковбой подполз поздно ночьюк стоянке белых, чтобы спасти вождя...
Но Василий уже засыпал. Неожиданно застонала Саша; онасбросиласгрудиодеялои
куртку, металась. Ковбой потрогал ее лоб и сказал:
– Совсем, дружище, плохо ей. Может, умереть.
Василий поднес к губам подруги кружку с водой, но струйка потекла мимо рта. Девочка с закрытыми глазами вскрикивала:
– Мама, мама!..
Василий вдруг испугался, его незакаленные нервы не выдержали, и он заплакал.
– Не нюнь, - сердито отодвинул его в сторону Ковбой.
Василий очнулся ранним утром. Ковбой сидя дремал возле Саши. Она спала, была бледной. Ковбой вздрогнул, очнулся и потянулся.
– Спит?
– спросил
– Нет.
– Что ж, пойдем на дело: девчонке обязательно нужно молоко и мед.
– "На дело"?
– Живо собирайся.
Они долго шли за поселком по оврагам, пустырям, потом перелезли через забор, присели
на корточки за какими-то ящиками. Ковбойтихо сказал:
– Тут, Васька, продовольственный склад, в нем имеется мед, сахар, конфеты, - всего завались. Я уже давно приметил в стене одну доску, она легко отодвигается. Но для меня узкий пролаз, а другие доски не могу оторвать. Ты маленький, щупленький - проскользнешь. Будешь подавать мне все, что увидишь, но главное - мед и сухое молоко, понял?
– Ага, - радостно качнул головой Василий, которого захватывала новая игра.
Послышались чьи-то шаги.
– Видел, видел я - пацаны сиганули через забор, - говорил кто-то обеспокоено.
– Померещилось, поди, - ответил ему хрипловатый, позевывающий голос.
Люди потоптались возле ящика, за которым притаились Василий и Ковбой, ушли.
Ковбой отдернул доску и затолкал Василия в склад. В нем было темно и затхло; Василий посидел на полу, пока глаза обвыклись.
– Бросай! Что ты там?
Василий подал несколько ящиков, банок, но неожиданно заскрежетал замок и заскрипели большие двери. Свет хлынул в глаза Василия; он отбежал в темный угол, заваленный мешками. Но шаги неумолимо приближались к нему, и он побежал к лазу.
– Ловите, ловите вора!
– закричала высокая женщина.
Василий увидел перепрыгнувшего через забор Ковбоя.
Василия сдали в милицию, и он до вечера просидел в дежурке, не признаваясь, кто он и откуда. Он не испытывал чувства страха, а только досады, что придется вернуться в детский сад, к опостылевшим порядкам. Он хотел снова оказаться в жилище Ковбоя, вести свободную жизнь. Пришли за ним мать и отец, и он им не обрадовался.
– Васенька, крошка мой!
– Мать подхватила Василия на руки и беспорядочно целовала, крепко прижимая к груди.
Василий расплакался: он понял, что теперь не вырвешься к Ковбою.
Сашу родители и милиция отыскали в трущобах еще днем; а сам Ковбой куда-то исчез.
В детский сад Василия не отдали, хотя отец настаивал. Дома не закрывали на замок, как прежде: все же он стал взрослее, осенью должен был пойти в школу.
"Этот побег был неудачным и беспомощным рывком в новую жизнь, - думает Василий Окладников, прикуривая новую папиросу.
– В независимую жизнь. У меня после еще были рывки, но, как и этот, почему-то они заканчивались неудачно. Может, я слишком многого хочу в жизни и нервно спешу? Остановиться на чем-то малом? Поздно, наверное, поздно!"
4
Василий рос. Много читал, неплохо учился. Но был замкнутым, одиноким. Присматривался к взрослым и нередко задавал им странные, озадачивавшие их вопросы:
– Вы счастливый человек?
Люди над ним посмеивались, избегали прямого, честного вопроса, иногда вздыхали:
– Нашел о чем спрашивать. Об этом предмете лучше, малец, не думать. Живи да живи себе, пока Бог дает такую возможность.
Родителям они говорили:
– Чудной у вас Васька!
Мать и отец угрюмо отмалчивались.