Новая жена
Шрифт:
Что такого могло случиться? Никто же не умер?
Может, что-то подстроила Аня?
Глава 41
Муж поворачивается ко мне.
— Аня в больнице! — выдыхает он.
— Опять? — вырывается у меня.
Быть может, это ее новые манипуляции.
Даниил прикрывает веки, прикусывает губу. Сейчас он выглядит как человек, испытывающий раскаяние.
— Ты не слышала,
Я следую за ним, не понимая, к чему относятся эти слова.
— Слышала. Практически все.
— Я был очень груб? — он смотрит перед собой.
Отрицательно качаю головой.
— Я подумала, что ты сказал все правильно.
Даниил кивает.
— Она на машине разбилась. Блин, — он останавливается и растирает лоб костяшками пальцев. — Никогда не понимал ее манеры водить.
— Все очень серьезно? — касаюсь его пальцев.
— Она, насколько мне известно, не изменила завещание. Я остаюсь ее представителем… в случае потери дееспособности.
Я молча смотрю на мужа, а потом прихожу в себя.
— Прости… что?
Он кивает.
— Голову она себе так разбила, что… — говорит он. — Звонили из больницы. Она в крайне тяжелом состоянии. Нужно приехать и дать разрешение на что-то там.
— Господи…
От ощущения близости чье-то чужой смерти все сразу меняется. Стираются прошлые обиды, начинаешь иначе смотреть на вещи.
Мы сидим под дверями реанимации. Уныло светят лампы, крася нас обоих в бледный желто-белый цвет.
Даниил смотрит на свои руки.
— Жалеешь? — говорю я, касаясь его плеча.
Муж вздрагивает.
— О чем?
Я не знаю, как это озвучить.
— О… выборе.
Он качает головой.
— Нет. Вспоминаю наш разговор. Я повторил все то же самое, что и раньше, не могла же она… сделать мне это назло? — он откидывается на спинку сидения и растирает кулаками глаза. — Боже мой, о чем я говорю?! Алин, я не жалею, что ушел, считаю, что сделал все правильно, но я не хотел ей смерти. Веришь? Как вообще можно кому-то желать такого?
В конце его голос подрагивает.
— Как же все это паршиво! — говорит Даниил. — У нее еще и остался сын…
Я кладу ладонь ему на колено.
— Кстати, тебе может лучше домой? Ты вроде чувствовала себя неважно. Я один тут…
— У нас будет ребенок. Точнее, сразу два.
На больничный коридор опускается тишина. Мимо скользят сотрудники. Какое-то время мы оба просто смотрим вперед.
— Правда? — наконец спрашивает Даниил.
Не так я хотела ему признаться.
— Да.
Он смотрит на меня.
— Думаешь это была ошибка с бесплодием?
— Точно.
Даниил выдыхает.
Я
— Мне нужно перекурить, — сообщает муж.
— Ты не куришь, — напоминаю я.
— Я на минуту.
Даниил встает и уходит. Я остаюсь под дверями отделения, дожидаться вестей о состоянии здоровья чужой для меня женщины.
Вдруг наружу выглядывает утомленный и грустный врач.
— Юдин?
— Отошел.
За спиной медработника хлопает дверь и мне кажется, что оттуда, из реанимации, повеяло холодком.
Все это кажется мне до такой степени странным и одновременно не лишенным скрытого смысла.
Там, где заканчивается одна жизнь, непременно начинается другая.
Я трогаю живот и почему-то понимаю, что все с нами будет хорошо, несмотря на слова гинеколога о том, что многоплодная беременность — испытание. Весной родятся малыши.
Несчастье не может оставлять равнодушной. Кем бы тебе ни был этот человек.
Я вспоминаю про ребенка Ани. От Даниила я слышала о том, что его бывшая жена осталась совсем одна. Без родственников.
Я что ощущаю странную ответственность за него из-за того, что оказалась сегодня здесь. Дети не виноваты в том, что творят их родители. Это я знаю по себе.
Хлопает дверь, и я замечаю в коридоре Даниила.
Я даже не успела подумать о том, действительно ли он уходил курить. И что он там решил про мою беременность.
Муж опускается со мной рядом на колени. От него правда тянет табаком. Наверное, стрельнул сигарету у кого-то из местных.
Он кладет голову мне на бедра и я чувствую как он гладит мои ноги.
— Вот очень надеялся, — говорит Даниил.
Муж поднимает голову. Его глаза блестят.
— Ты даже не представляешь. Как сильно я хотел чтобы это оказалось не просто отравление. Звучит глупо, да?
— То есть ты мне веришь? — я запускаю руку ему в волосы.
Даниил кивает.
— Мне доктора перед поездкой в Японию подогнали. Он, конечно, ничего не обещал.
Муж поднимается и целует меня в губы.
— Алин, ты просто не знаешь, как много это для меня значит.
— Поэтому ты уходил курить?
Он кивает.
— Ну это примерно как в универ поступить с десятого раза. Ты уже не веришь в то, что увидишь свое имя в списках. Ходишь, короче, пять раз перепроверяешь. Я сейчас на лестнице братался с каким-то мужиком, — его лицо оживляется. — Блин, вел себя как форменный псих. Рассказывал ему как я счастлив.
Даниил мрачнеет, глядя на двери реанимации.
— Я уходил, потому что…
Я понимаю его без слов. Потому что испытывать такие чувства здесь и сейчас неуместно. Неправильно.