Новая жизнь... Новые ставки
Шрифт:
Я так заинтересовалась, что спать расхотелось, и как Катька слушала щебетание служанки очень внимательно.
— Традицией только запрещается на этот праздник приводить детей, потому что одаренные миром молодожены бывает, не могут сразу подчинить себе подарок и может кто-нибудь случайно пострадать. — девушка облизала губы и продолжила. — А потом молодожены императорского двора уезжают на остров любви. Туда могут поехать только наследники империи или сам император, когда женится, но было два случая когда с разрешения императора и в награду за совершенный подвиг на благо империи после проведения
Девушка повернулась к Кате и произнесла почтительно склонившись.
— Позволит ли госпожа подготовить ее к обряду?
Катька тяжело вздохнула и как-то неопределенно махнула рукой, мол действуй крошка.
Я же опять закрыла глаза, представляя себе этот неведомый мне остров любви.
Послышалось шуршание, и минут через десять подруга произнесла.
— Ну и как я тебе?
Открыв глаза, я быстро пробежалась взглядом по ее фигуре и одежде.
Ну что могу сказать, ничего примечательного обрядовая одежда из себя, не представляла. Обычная белая рубаха в пол с широкими рукавами и вырезом под горло. Рубаха была хаотично расшита какими-то знаками, на талии был пояс, сплетенный по типу нашего макраме, узелки, узелки, узелки. Волосы Катьке распустили и по прямому пробору проходила какая-то плетеная лента, которая крепилась как-то ко лбу и на макушке. На правой руке указательный палец был весь замотан в такую же плетеную ленту. На ноги ей надели кожаные тапочки, почти, такие как у нас дома ходят, в смысле домашние. Ну короче обычная такая одежда крестьянки времен ледового побоища, я не впечатлилась, но покивала головой, что невеста ужасно хороша.
Катька видя мою кислую физиономию и понимая, что выглядит так себе сразу расстроилась. Ну а я осознала, что дура полная, испортить невесте такой день, да еще и с любимым мужчиной, поэтому стала придумывать, чем бы украсить сей крестьянский костюм и вспомнила, что все это время у меня на шее болтался мой камешек найденный когда-то в лесу. Я быстро подскочила, обняв подругу, поцеловала ее в щеку и быстро надела ей на шею сделанный мною амулет. Подруга расплылась в счастливой улыбке, потому что прекрасно знала насколько мне дорог этот камушек, память о диком мире, почти два месяца моей лесной жизни.
— Эх, жаль змееныш не видит всего этого. — пробормотала я обнимая подругу, а она закивала головой.
— Ну а я что буду делать? — спросила я Зару. — В голове уже всплывали картинки выкупа невесты или кража ее у жениха, следуя нашим традициям.
— Вы пока будете здесь, а после обряда я провожу вас в бальный зал, вот ваше платье. — и она указала на другую стопочку тряпья.
— Ну потом, так потом. — заключила я и поцеловав Катьку отправилась в комнату гигиены приводить себя в порядок, а невеста поспешила в храм, в котором со слов Зары ее ожидает жених.
Как только они ушли, я почувствовала внутри себя какое-то беспокойство, словно кто-то меня о чем-то предупреждал.
И через минуту я увидела пред собой картинку.
Какое-то страшное существо стояло напротив наследника и что-то ему кричало, а потом громко зарычав оно что-то бросило в мужчину.
— Господи. — пробормотала я умываясь. — Это еще что такое сейчас было. — расслышать слов сказанных наследнику я не смогла, но вся картина в целом говорила о нападении.
Праздничное настроение растворилось в момент, то что я увидела, будет происходить на балу, потому что рядом с Рэвом стояла Катька и испуганно следила за разворачивающимися событиями.
— Нужно Рэва предупредить. — размышляла я быстро натягивая на себя такую же как у подруги рубаху, но только зеленого цвета и без пояса. На голову нужно было надеть шапочку, из которой вниз свисало пять лент, а на ноги, как и Катьке, мне нужно было надеть кожаные тапочки. Короче оделась я быстро, но где искать храм и пустят ли меня туда, я не знала, поэтому нервно вышагивала по комнате, мысленно считая минуты.
Сколько так маршировала, я не знаю, но вдруг дверь открылась и в комнату почти вбежала сияющая, как медный пятак Зара. Девушка тут же склонилась и затараторила.
— Обряд прошел и сейчас молодые в бальном зале и приглашают вас. — не дослушав ее, я схватила девушку за руку и потащила из комнаты бросив на ходу.
— Где зал? Пошли быстрее.
Она испуганно округлила глаза, но сопротивляться не стала и чуть ли не бегом повела меня по темным коридорам, я сначала даже испугалась уж не в темницу ли она меня ведет.
Оказалось это переходы для слуг, поэтому они редко освещены. Пробежав несколько пустых залов, девушка резко притормозила, стараясь отдышаться, остановилась она около небольшой дверцы. Я тоже пыталась успокоиться, но все-таки какое-то чувство толкало меня скорее войти. Быстро подошла, дернула за ручку, дверь распахнулась, я сделала шаг вовнутрь и застыла.
Это оказался огромный зал заполненный до отказа Хартами, женщины сверкали какими-то драгоценными камнями на ярких длинных пышных платьях, мужчины все были одеты в коричневые костюмы тоже густо расшитые камнями.
Оказавшись в зале осмотрелась, оказалось вышла я из какой-то маленькой дверцы недалеко от императорского трона, рядом с ним стояли два высоких резных кресла, на которых сидели молодожены, они держались за руки и что-то тихо обсуждали. Катька никак не изменилась только тесьма, что была на ее указательном пальце, теперь превратилась в какой-то замысловатый рисунок на ее коже. Рэв тоже никак не изменился, только на тыльной стороне ладони появился какой-то ромб.
Я быстро осматривала всех присутствующих пытаясь разглядеть, то страшное существо из моего видения, но никого даже отдаленно напоминавшего ту тварь видно не было.
Закусив губу, я подошла поближе к толпе, разглядывать стоя за их спинами, было неудобно. И тут громко объявили императора и его жену, вот тут-то я и растерялась.
К трону чинно вышагивая шел старик, лицо его было похоже на маску, тело исхудало, словно он долго и тяжело болел, губы его потрескались как от обезвоживания. Одет он был, как и все мужчины в коричневый костюм только на груди был прикреплен какой-то знак, который сверкал драгоценными камнями, вот рядом с ним шло то самое существо, которое какой-то дедок громогласно объявил императрицей.