Новая жизнь
Шрифт:
Просто лягу и умру…
По нервам прошелся громкий скрежет — словно когтями по камню. Но я молчу. Тяжело и часто дышу и молчу. Мне уже плевать на все, я просто считаю про себя и не боюсь! Ни капли. Не боюсь. Слышишь, ты, гад?!
Не слышит, ведь я же молчу. И тишина снова. Такая тишина… что хочется прислушиваться бесконечно. Перед глазами что-то мелькает. Какой-то текст. Щурюсь, приглядываясь. И кое-как разбираю мерцающую алым вопрос-команду: "Активировать режим боя?"
Я ж тогда все здесь разнесу. Нет,
Снова грохот. Смотрю туда, где была лестница. В нос ударяет жуткий смрад, а по полу клацают когти. Осторожно так. Словно оно вглядывается, затаившись.
Улыбаюсь и стараюсь не дышать. Есть шанс, что оно меня не видит.
Шесть, семь, восемь, девять. Сто!
Голос Иревиля врывается в уши и заставляет замереть, расширив глаза и не веря своим ушам. То, что стоит в темноте, — поворачивается и смотрит прямо на меня. Я это чувствую. Словно льдом по коже.
Я нашел тебя давно!
Оно прыгает.
Я включаю боевой режим и зажмуриваюсь, из последних сил надеясь, что тело само меня вытащит из этого дерьма.
Руки непроизвольно дергает вперед, уши закладывает от выстрелов, меня бьет отдачей, а под веками расплываются алые блики отсветов вспышек. Что-то тяжелое и мощное врезается в стену напротив, снося на пути огромный обеденный стол, звенит падающая посуда и канделябры, а по нервам ударяет жуткий леденящий вой бьющегося в агонии монстра.
Кто не понял, тот — дурак.
Выстрелы затихают. Электронный блок внутри меня металлическим голосом объясняет что-то о перерасходе энергии и необходимости срочно ее восполнить. Бездумно стою, не открывая глаз и все еще вытянув раскаленные руки перед собой. Мне страшно. Меня трясет. Снова темно, и веки больше не жжет вспышками плазмы. Тишина такая плотная, словно я оглохла. Повожу челюстью и поднимаю голову.
Открываю глаза. Ме-эдленно. И злорадно ухмыляюсь, представив размазанную по стене гадину.
В темноте напротив… горят две алые точки глаз.
Ты теперь — мой злейший враг.
Зараза…
Оно опять встает, напрягается и прыгает. Резко, быстро и бесшумно. Выдыхаю, поднимаю руки и стискиваю зубы.
Конец.
В меня что-то врезается, вминает в стену, ломая кости, впивается шипами, иглами и зубами, обдает удушающим зловонием и заливает слизью и кровью из десятков ран.
Оно визжит и дергает меня, словно куклу. Сухожилия и мышцы рвутся, будто резиновые, но кости оказались не по зубам — и тварь визжит, недовольная и вгрызающаяся глубже.
Что я чувствую? Ничего. Сознание отключило боль автоматически, а тело теперь "работает" само по себе: само отбрасывает это назад. Само выходит из-под удара и само дерется на пределе резервных запасов энергии, одновременно сращивая самые страшные раны.
Темнота. Визг монстра. И полная пустота в мыслях.
Как не свихнулась — не знаю.
А потом настал рассвет.
— Гриф! Я нашел ее! — Иревиль.
Смотрю прямо перед собой. Передо мной выскакивает фигура человека. Поднимаю руку и пытаюсь выстрелить. Но изувеченные пальцы даже не разгибаются.
— Иля.
Обнимают за плечи, заглядывают в глаза и встряхивают. Хочу упасть, но мне не дают.
— Надо вынести ее на свет. Солнечная энергия — самое то. И накормить. Лучше — железом или другим металлом, — деловито командует Рёва.
Феф что-то нашептывает на ухо, гладя по щеке.
Кажется… я начинаю приходить в себя.
Меня подхватывают на руки, выносят наружу и кладут на землю. В руки суют что-то холодное и велят съесть.
Потом Гриф встал, чтобы еще раз вернуться в замок, но я так вцепилась в руку… Он остановился и вопросительно обернулся.
— Не уходи. — Сумела-таки. Сказала.
Кивает и садится. Потом осторожно обнимает одной рукой и прижимает к себе так бережно и крепко, словно ожидает, что я вырвусь и сбегу с воплями.
Утыкаюсь лицом в рубашку и замираю.
Тепло, солнечно, птички поют. Таймер на нуле. Хорошо… И чего я боялась?
Глупая. Вот ведь глупая.
ГЛАВА 27
Мужик из домика встретил нас отвисшей челюстью и стеклянными глазами. Он явно не верил, что мы вернемся живыми. Нас приняли, накормили, напоили и даже спросили: "А че было-то?"
Рассказывал, как всегда, Иревиль. Долго и в красках, я даже заслушалась, несмотря на пережитый ужас и все еще не до конца зажившие раны.
Гриф всю дорогу назад молчал, но мне идти не дал и донес до дома на руках, как истинный рыцарь. Вот и сейчас сидит за столом и смотрит в окно, о чем-то размышляя. Феофан мне сказал, что меня словно всосало в стену. Очень быстро — никто не успел ничего сделать. А когда Гриф стену разбил — за ней оказалась какая-то темная каморка, к тому же пустая. Потом они до утра бегали по замку, разыскивая меня. Сначала по подземельям, потом по этажам. В итоге нашли меня снова в холле, под утро — всю в крови, в зеленой слизи, с кошмарными ранами и невменяемым лицом. Причем я еще и улыбалась, что добило всех. И вот теперь Гриф сидит за столом и о чем-то задумчиво размышляет. А Иревиль рассказывает хозяину домика и Феофану о жуткой ночи в замке-призраке и своих личных скромных подвигах во благо мира и света. У Фефа с хозяином глаза — по пятаку. Тоже слушаю захватывающий рассказ: