Новеллы о Шекспире
Шрифт:
Оба они играли в одну игру и слегка подыгрывали друг другу.
Глава 3
... Холл возвратился от больного, увидел Бербеджа и недовольно поморщился.
– Нет, нет, мистер Ричард, - сказал он, - это абсолютно исключено. Никаких пяти минут больше не будет. Идемте, Гроу.
– Но честное слово!
– истово округлил глаза Бербедж.
– Даю вам честнейшее из честных...
– Нет и нет! Идемте, Гроу!
– Доктор схватил его за руку и вытащил в коридор.
– Значит, так, Гроу, - сказал он.
– Мы сейчас входим к больному. Я вас ему рекомендую и ухожу - я еще домой не заглядывал, - а вы подвигаете стул к кровати,
– Понимаю, - кивнул головой Гроу.
– А что, он очень плох?
– спросил Бербедж.
– Очень, - отрезал Холл, не оборачиваясь.
– Застегнитесь, Гроу, хорошенько, что это вы как?.. Я там велел отворить все окна. А вас бы, мистер Ричард, я попросил пройти к хозяйке и занять ее. Ни в коем случае не надо, чтоб она входила к больному, он сейчас в очень возбужденном состоянии.
– Ясно, - сказал Бербедж, - не беспокойтесь, пока я здесь, никто из домашних к нему не зайдет.
– Очень прошу вас, - повторил доктор, - очень.
– Нет, нет, никто не зайдет. Вашу супругу он уже выгнал, Юдифь дома, а миссис Анна сидит у себя и плачет. Все в полном порядке, мистер Холл. Все как и должно быть в этом доме.
Доктор зря остерегал Гроу: почти полчаса больной молчал и не то спал, не то просто думал о чем-то очень своем. Во всяком случае, глаза его были плотно закрыты. За это время Холл появлялся дважды. Он подходил к кровати, прикладывал к виску больного два длинных прохладных пальца и, только-только коснувшись, сразу же, удовлетворенный, уходил, даже не взглянув на Гроу. Все это он проделывал так бесшумно, так скользяще легко, что даже казался почти плоскостным, как тень или призрак. Потом, через какой-то промежуток, зашла Мария, приставив стул к окну, стала на колени и закрыла форточки.
– Хорошо, Мария, - сказал больной не открывая глаз.
Мария молча слезла со стула, поставила его обратно, потом подошла к двери и оттуда спросила:
– А может, протопить? Дрова еловые, сухие, трещат! Для воздуха, а? И сыровато что-то!
– Не надо, Мария, - ответил больной не двигаясь.
Старуха пожевала губами и ушла. Потом долго никто в комнату не заходил. Затем дверь приотворилась и в щели показалась голова. Она поглядела в сторону кровати - в комнате было темно - и перевела глаза на Гроу. Тот коротко развел руками. Голова кивнула и исчезла, и сейчас же больной спросил:
– Это кто был, Саймонс?
– Мистер Бербедж, - ответил он.
– А, он здесь!
– словно удивился больной и тут же спросил: - Вы доктора давно знаете?
– Он мой дядя, - слегка удивился Гроу.
– Но не родной?
– больной даже не спросил, а напомнил.
– Нет!
– вырвалось у Гроу, и он сейчас же осекся - надо было ответить не так.
Больной удовлетворенно кивнул головой и еще с полминуты пролежал неподвижно, потом позвал:
– Подойдите, Саймонс, садитесь.
– И, когда Гроу подошел, спросил: - Вам еще долго учиться?
Гроу сказал, что два года.
– Так что вы скоро будете такой же врач, как и доктор Холл?
"Да, если не засыплют на диспутах", - хотел сказать Гроу, но только кивнул головой.
– Отлично. Так как же вы понимаете мою болезнь?
По дороге доктор очень пространно, с примерами и ссылками на классиков - Гиппократа и Галена,
– Великолепно, юноша, но по Гиппократу это звучит вот как: сначала человека рвет желтой желчью, потом черной, а под конец кровью. Тогда больной умирает. Меня вчера рвало кровью. Теперь вы понимаете, что мне нечего бояться?
Он приподнялся на локте. Голос его был тверд и деловит, глаза блестели сухо и трезво.
– Доктор Холл...
– начал Гроу почти бессмысленно.
– Он ушел к жене, юноша, и теперь придет только ночью. Так вот, позовите мистера Ричарда.
– Нет, нет, - быстро сказал Гроу, бессознательно подражая интонации Холла, - вам нужно лежать.
– Вот что, юноша, - больной даже приподнял голову, - я знаю сам, что мне нужно. А сейчас я скажу, что следует делать вам: когда доктор здесь, вам нужно выполнять его приказания, когда его нет, вам нужно слушать меня. Уверяю, что тогда все будет хорошо. Идите и позовите Ричарда.
Сейчас он даже не сказал "мистера". Голос его был совершенно тверд, и такая непреложная ясность звучала в нем, что Гроу сразу же послушно поднялся со стула и пошел к двери. "Поднимусь к хозяйке, подумал он, - скажу, что больной беспокоится и хочет видеть кого-нибудь из домашних. Там, верно, будет и этот Бербедж".
Он вышел в коридор, пошел к лестнице и наткнулся на Бербеджа. Тот стоял у углового окна и по-прежнему барабанил пальцами по стеклу.
– Ну, что?
– спросил он.
– Он зовет вас, - ответил Гроу.
– Там никого нет, идите...
И занял его место у окна.
Не прошло и пяти минут, как Бербедж вернулся за ним.
– Вас зовет хозяин, - сказал он.
Когда он зашел, больной уже не лежал, а полусидел, опираясь на подушки. Гроу он показался здоровым.
– Не надо вам сейчас ходить по дому, - объяснил больной.
– Вот садитесь за стол и читайте. Если Гиппократ надоел, то вот есть там кое-что другое.
Бербедж подошел к столу, снял щипцами нагар и возвратился к постели.
– Книги и бумаги ты просто возьмешь при мне, сказал больной, продолжая разговор.
– Я скажу доктору, он все это сделает. Тут они никому не нужны, так что это легко.
– Ладно, - ответил Бербердж.
– Но прости меня, хотя мы и сговорились не трогать уже больше этого, - зачем тебе так торопиться? Почему бы, верно, тебе серьезно не поговорить с доктором? Ведь какой смысл ему что-нибудь скрывать? Он так же, как и все твои... (Больной кивнул головой). Хочешь, я поговорю, а потом скажу тебе? Ты что, не поверишь мне?