Новенькая. Соблазнить за 183 дня
Шрифт:
Остается замолчать, довериться, как Рудольф выразился, не нудить и следовать его наставлениям.
День второй. Запись вторая: «Пи*дец. Пополняем лексикон».
К полудню я окончательно проснулся.
Стоит отметить, что в моем теле нашлись скрытые до сей поры резервы бодрости и энергии. Ощущения непривычные. Помимо прочего, к зевоте и раздражительности прибавились грубость и несдержанность, что мне крайне понравилось. Это, как-то подчеркивало мою мужественность, так мне показалось.
Я дерзко колотил
Ну, здравствуй, новый я, ты мне уже начинаешь нравиться! Такой бескомпромиссный, целеустремленный, резкий, потрясный, суровый и мощный новый я (!крутой).
С настроением – плевать на все, с бабочкой в кармане, которую вчера оставил в ящике стола, я направился в барбершоп. С ноги двери открывать не стал, но зашел в заведение без обычной робости.
– Снимем?
Я киваю и убираю очки в футляр.
– Как насчет виски?
– Нет, спасибо.
С каких это пор в парикмахерских потворствуют пьянству? Что за странные правила?
– Отказываетесь? Понял, месье за рулем.
Парикмахер с пышной бородой и подкрученными усами подмигивает, подозрительно скалит зубы и усаживает меня в кресло.
– Тогда, может, чай или кофейку?
– А? – я сомневаюсь, стоит ли спрашивать о наличии свежевыжатого апельсинового сока, и говорю: – Чай.
Бородач делает девушке жест, машет своей сплошь татуированной рукой, и черноволосая красавица уходит заваривать мне чай. Удивительно, она не поинтересовалась, черный мне или зеленый, не спросила, добавлять ли сахар. Подозрительная помощница.
– Как будем стричь?
Он опрыскивает и перекладывает расческой мои волосы из стороны в сторону. Мокрые прядки прилипают то к одной щеке, то к другой.
Достаю смартфон, показываю присланные Рудольфом фотографии и рассказываю:
– Этот вариант.
– Угу.
– Ну или вот этот.
– Угу.
– Но, честно говоря, я не уверен. Здесь слишком коротко, а это как-то чересчур вызывающе…
– Вам придется определиться.
Легко сказать, определиться. Стоит, расслабленный такой, трет свою бороду и лыбится, гад. Естественно, чего ему напрягаться, ему же все равно, это мне приходится выбирать. А как выбрать из двух неприемлемых вариантов? Ни одна из причесок не отвечает ни моему вкусу, ни моим потребностям.
Пауза затягивается. Я смотрю на одну фотографию, на другую, снова возвращаюсь к первой, ко второй, и опять и опять.
«Действуй интуитивно!» – звучит у меня в голове голос эксперта-консультанта.
«Интуитивно, брат!» – настаивает его бархатный акцент.
Что ж.
Выключаю логику. Делаю глубокий вдох, втягиваю ноздрями приятный аромат косметики. Выдох.
Поступаю так, как никогда бы не поступил – перестаю думать.
Ощущения мне подсказывают – беги, дурак! Спрячься
И я прячусь.
Но не удираю.
Снимаю с себя ответственность:
– А как вы считаете? Посоветуйте мне.
Бородатое лицо хмурится. Татуированные пальцы зарываются мне в волосы. Усатый нос сопит. Парикмахер думает. Он делает пробор слева, затем справа. Недовольно качает головой. Убирает волосы назад и тут же возвращает их обратно.
– Мда, – он глубоко вздыхает, точь-в-точь, как я секунду назад.
Собирает мои волосы в пучок на затылке, зачесывает и стягивает их резинкой.
Отходит в сторону, смотрит:
– Слушай. То есть слушайте. А хотите, в формате эксперимента, сделаю вам абсолютно новый образ?
Еще спрашивает! Я только этого и хочу, за тем и пришел.
– Да.
– Постригу тебя бесплатно, вас. Но есть условие – весь сеанс вы будете сидеть спиной к зеркалу и до конца не увидите, что изменилось. Как вам? Идет?
Я пожимаю плечами.
Очередной вызов, очередная авантюра.
Следуя своей же логике, эксперту лучше знать, как будет правильно, а этот татуированный парикмахер здесь эксперт. Насчет того, чтобы отвернуться спиной… По сути, сейчас я без очков и с моим зрением не имеет значения, куда смотреть. И лицом к зеркалу сидя, мало что вижу.
– Хорошо.
– Еще… Если ты не против, – бородатый рот ухмыляется. – После я размещу наше видео на своем канале в разделе «Было – стало».
Что? Видео, как он меня стрижет?
Ну нет.
Не хочу выглядеть глупо. Не хочу, чтобы на меня глазели. Я ж не обезьянка в цирке! – подсказывает мой мозг, и я интуитивно отвечаю:
– Ладно.
Удивительное наблюдение:
Даже сейчас, когда успокоился и пишу эти строки, могу явно вспомнить те чувства, что испытывал, сидя перед бородатым мастером. С одной стороны, меня распирало негодование от происходящего: как это так, мало того, что решение за меня принимает незнакомый человек, так еще и собирается выставить свой сомнительный результат на всеобщее осмеяние. С другой стороны, где-то глубоко внутри меня зарождалась гордость. Гордость за то, что я теперь уже точно шагнул. За то, что мне хватило храбрости.
Филипп, можешь смеяться, но я, вероятно, впервые испытал чувство, похожее на гордость за себя.
«Уважаемый читатель, он сам сказал, что я могу посмеяться.
Ну вот, смеюсь.
Не из вредности или зависти.
Я. Не. Завидую. Чему вообще тут завидовать? Не завидую точка и еще одна точка!
Смеюсь – ха и еще раз ха.
От абсурдности и ничтожности его достижения.