Новенькая
Шрифт:
– Для начала я хочу выяснить, что с моим отцом.
– Логично. Дай подумать... А с ним точно что-то случилось?
– А почему его тогда в академии не могут найти?
– Ну, во-первых, твой отец мастер маскировки. А во-вторых, ты ведь спрашивала... кого?
– Мне Митя сказал, что его не могут найти в академии!
– Хммм... Хорошо. Тогда выходи из академии. Я быстро тебя догоню, – решительно, но все же немного смущенно, предложил Семен.
Карина молча пошла на выход. Ее не покидала тревога за отца. Как глупо и подло будет потерять его вновь, едва найдя! Этого
Ветер на улице по прежнему дул со страшной силой, будто пытаясь снести все на своём пути и запугать девочку ещё сильнее. И при том, в воздухе не чувствовалось никакой свежести – одна лишь грозовая напряженность. Вокруг, кажется, совсем никого не было, будто бы жизнь покинула окрестности академии.
“Все-таки что-то случилось. Иначе куда мог пропасть мой отец?” – с тревогой думала девочка, поеживаясь от холода. И Растяпкин что-то совсем не торопился появляться, будто и вовсе позабыл... Да нет, скорее, врезался в Калашникова, вот и застрял! Но неужели он не понимает всей важности?
Девочка начала беспокоиться. Внезапно, она почувствовала на себе чей-то взгляд. Она резко обернулась, но никого не увидела. Подумав, что ей померещилось, Карина снова повернулась спиной к двери, но вскоре снова ощутила, что ей словно кто-то дышит в спину.
Когда тяжелейшая ладонь оказалась на ее плече, ветер вдруг стих и Карина отчетливо услышала мрачное:
– А вот и “золотой ключик”!
В тот же момент с трех сторон послышались шаги. Слишком быстрые и близкие шаги! “Что такое?” – не поняла девочка, вдруг ее лицо зажала чья-то ладонь, резкий и удушливый запах ударил в нос, тело Карины обмякло, она потеряла сознание.
Упасть ей не дали. Сразу двое молодых мужчин подхватили ее на руки и легко потащили к скрывавшейся в кустах машине. Ветер задул с новой силой, пылью и опавшими листьями скрывая преступников и их гнусные планы.
Джек, который видел все это из окна комнаты Карины, с громким лаем бросился на улицу, надеясь хотя бы задержать преступников. Следом за ним вылетел Злат, который тоже был свидетелем, но не мог помочь девочке.
“Если бы я мог говорить, то предупредил бы всех о похищении!” – подумал Джек. Но на выходе из академии абсолютно потерянным взглядом его уже встречал агент тринадцать. Он слышал, очень-очень смутно, рев мотора. Да и было достаточно самого того, что Карины на месте нет, а ее пес так страшно взволнован.
Джек не знал, что теперь делать, как помочь хозяйке, и самое главное – как достучаться до Семена. Лай тут не поможет.
Карина очнулась в какой-то темной комнате. Она не понимала, что с ней и где она находится. Судя по запаху сырости, похоже на подвал. Слышались звуки капающей воды. Карине стало жутко. Голова ужасно болела и кружилась. Что же произошло? От размышлений ее оторвал чей-то стон. – Кто здесь? – испуганно подскочила девочка. Она выхватила из джинсов маленький фонарик, который всегда носила с собой, и включила его. Так и есть, она в подвале. И причем не одна. Рядом с ней на полу лежал... ее отец! Круст!
– Папа? Папа!!!! Папочка! – истошно закричала Карина, кидаясь к отцу. – Тебе плохо? Папа? Что с тобой? Ты в порядке?
Круст снова издал глухой стон и с
– О, милая, не снись мне в таком ужасном месте...
– Папочка, я с тобой, я здесь. Это я, Карина, дочь твоя. Мой хороший, все будет хорошо, я с тобой, здесь. – Она принялась целовать лицо отца. Ее всю трясло от страха и плача. Слезы градом катились по ее щекам.
Мужчина с трудом, но очень крепко обнял ее и торопливо зашептал:
– Как же так, маленькая моя, как же так?.. Мы должны бежать, срочно бежать... Если бы только я знал, где мы! Как ты сюда?
– Я не знаю, папа, мне страшно... я боюсь... меня усыпили чем-то, а очнулась я уже здесь... папа я боюсь... – Карина разревелась еще сильнее, прижавшись к груди отца. – Я не хочу умирать, папа... мне страшно... не бросай меня здесь одну... пожалуйста...
– Ну что ты, конечно, я не брошу тебя и мы не умрем. Скорее всего, они просто потребуют у академии выкуп за нас. Или от нас каких-то секретов академии... Ты была там недолго, скажем, что ничего еще не успела узнать, а лучше, расскажи им в подробностях ерунду, вроде еды в столовой... – он громко вздохнул и попытался встать, держа ее на руках. – А я – я опытный агент, выберусь.
– Нет... я не останусь без тебя здесь... я... – внезапно Карина почувствовала, что у нее снова начинается приступ астмы, а ингалятор остался в академии! – Папа... ингалятор... он в академии... я его оста... вила... мне трудно... дышать... – хрипела она, хватая ртом воздух и держась за горло.
Круст осторожно опустил ее на кровать и как мог быстро кинулся к двери, забарабанил по ней, требуя похитителей явиться. Сейчас было неважно, что они потребуют, главное не дать дочери задохнуться!
– Папа... я не смогу про... проде... ржаться... мне... – приступ начал усиливаться, теперь Карина даже не могла слова произнести, а лишь хрипела, как рыба, лишенная доступа к воде.
– Ты чего тарабанишь?! Дубиной по башке захотел?! – раздался за дверью грубый голос. – Быстро отошел от двери, иначе побьем так, что мало не покажется!
– Моя дочь больна, и не может оставаться в вашем подвале! Мне плевать, что вы со мной сделаете, но если вы сейчас же не откроете дверь и не поможете ей, академия уничтожит каждого из вас!
Внезапно Круст почувствовал, что хрипы прекратились. Он повернулся к Карине, та лежала без сознания, белая как мел и практически не дышала. Он кинулся к ней и схватил ее за руку. Пульса не было.
– Ишь чего захотел! Дочь у него больна! Очередная уловка, чтобы сбежать, да?! Сиди! Знаем мы вас, агентов! – за дверью послышались удаляющиеся шаги. Время уходило, Карине нужна была помощь. Сердце не билось, нужно было что-то делать.
– Уроды, – сквозь зубы выплюнул агент. Все, что оставалось, вспомнить в точности, что было на курсах оказания первой помощи. Сейчас от этого зависит слишком многое. Рука на руку, прямо в центр. Раз! Сейчас Карина была похожа на мертвую куклу. Ее русые волосы совсем не сочетались с ее белым, как мел лицом и посиневшими губами. Руки были холодны, как лед. Голова девочки дернулась в сторону, но реакции не последовало.