Новейшая история России
Шрифт:
Свобода без рыночной дисциплины обернулась активизацией потребительской деятельности предприятий в ущерб инвестиционной. Неопределенность и временность положения директорского корпуса толкали руководителей на проедание текущих доходов предприятий и скрытую их приватизацию через создаваемые при госпредприятиях кооперативы. Именно на этом этапе «перестройки» государственные органы утратили контроль над микроэкономическими процессами в стране, что во многом затруднило переход к рынку на следующем этапе реформ.
Первую брешь в государственной системе собственности пробили кооперативы. Юридическое оформление новых, негосударственных форм трудовой деятельности шло под давлением обстоятельств, а поэтому было непоследовательным и не дало ожидаемых результатов.
В конце 1986 – начале 1987 г. были приняты первые решения о
Итогом экономического реформирования стало дальнейшее ухудшение экономического и финансового положения страны. Падение национального дохода в 1990 г. по сравнению с 1989 г. составило 9 %. Власть для поддержания жизненного уровня населения была вынуждена прибегнуть к массированным внешним займам. Именно в это время образовалась большая часть внешнего долга СССР, ответственность за который впоследствии легла на Россию. Параллельно в стране началась длительная и бесплодная дискуссия о том, кто возьмет на себя политическую ответственность за такую неизбежную меру, как повышение розничных цен.
«Борьба программ». Нежизнеспособность идеологии рыночного социализма заставила активно заняться разработкой программ выхода из кризиса. Широкая дискуссия об экономической реформе началась летом 1989 г. и закончилась осенью 1990 г. Были разработаны и представлены десять крупных программ реформ.
Под давлением «снизу» правительственная комиссия во главе с академиком Л. Абалкиным разработала свою концепцию перехода к рынку. Ее суть – в стремлении соединить государственное планирование с элементами рыночных отношений. Официальная правительственная программа отрицала как быстрое вхождение в рынок через либерализацию и приватизацию, так и возврат к директивной системе. Запуск нового хозяйственного механизма в ней предлагался не ранее 1991–1992 гг. Более глубокие структурные преобразования планировались лишь на 1993–1995 гг. Если бы правительство Н. И. Рыжкова к этому времени не исчерпало кредит доверия, этот умеренный вариант перехода к рынку вполне мог осуществиться.
Почти одновременно с официальным группой экономистов под руководством С. Шаталина и Г. Явлинского был разработан альтернативный рыночно-либеральный вариант реформ, получивший название «500 дней». В отличие от правительственной, программа «500 дней» нацеливала на быстрый и решительный переход к рынку, передачу в частные руки предприятий торговли и промышленности. В силу политических причин программа Шаталина—Явлинского несла значительный элемент популизма, включая обещание провести реформы без снижения жизненного уровня. Многие принципиальные вопросы в ней были едва обозначены или вовсе обойдены. Программа «500 дней» не давала однозначного ответа на такие принципиальные вопросы, как проведение приватизации, денационализации земли, какой быть политической системе (Советы или парламентская республика). Был обойден и вопрос о денежной реформе.
Этот проект на короткое время стал основой соглашения М. С. Горбачева и Б. Н. Ельцина, но уже осенью консервативные силы дали бой и программе, и самой идее коалиции. Программа Шаталина—Явлинского не отвечала интересам
Новое политическое мышление. На первом этапе «перестройки» М. С. Горбачев и его сторонники в руководстве КПСС не помышляли о политической реформе. Во-первых, они явно переоценивали степень изменения политического режима в СССР от Сталина к Хрущеву и Брежневу. При всех переменах советская система не претерпела коренных изменений, начавшееся движение от тоталитаризма к авторитаризму, и тем более к демократии, завершено не было. Фактически тоталитарные структуры сохранялись и в экономической, и в политической сферах советского общества, гражданское общество делало лишь первые робкие шаги. Во-вторых, логика революции «сверху» требовала определенной постепенности. Она могла развиваться только в рамках традиционной идеологической легитимности СССР. В силу чего ни один здравомыслящий политик не мог в 1985–1988 гг. открыто заявить о разрыве с марксизмом, с Коммунистической партией, посягнуть на характерные для тоталитаризма монополию власти на информацию, крайнюю нетерпимость ко всякому инакомыслию.
Натолкнувшись на вязкое и упорное сопротивление бюрократического аппарата экономическим преобразованиям, реформаторы впервые задумываются о необходимости поддержки реформ «снизу». После январского (1987 г.) Пленума ЦК КПСС борьба с бюрократией и переход к демократическим принципам управления объявляются главными в партийной работе. Теоретическое обоснование нового курса, получившего название «новое мышление», было сделано в вышедшей в том же году книге Горбачева «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира». Отправной ее тезис – признание целостности мира, взаимосвязанности и взаимозависимости составляющих его государств. Сердцевиной «нового мышления» стали выводы о приоритете общечеловеческих интересов и ценностей над классовыми, о необходимости деидеологизации межгосударственных отношений.
«Новое мышление», сочетая в себе здравый смысл и утопизм, создало тем не менее принципиально новую основу для практических действий. После длительных дипломатических переговоров с Афганистаном 15 мая 1988 г. начался вывод советского контингента войск из этой страны. В феврале 1989 г. советские войска полностью покинули афганскую территорию. Правда, романтические представления Горбачева, открывая, с одной стороны, возможности для внешнеполитических прорывов, с другой – не позволили ему до конца воспользоваться благоприятной обстановкой, мешали получить конкретный результат. Горбачев нередко выдавал желаемое за действительное.
По меркам тоталитарного общества были по-настоящему радикальными провозглашенные Горбачевым идеи гласности и плюрализма. В результате многие диссиденты вышли из тюрем и психбольниц, из горьковской ссылки возвратился опальный академик А. Д. Сахаров. Впервые инакомыслие перестало считаться политическим преступлением. Провозглашая приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми, М. С. Горбачев положил начало новому этапу духовного развития страны.
Средства массовой информации получают «сверху», хотя и сильно ограниченную, свободу критики существовавших реалий, всевозможных «безобразий, слабостей и прорех», о которых в прошлом запрещалось говорить. В рамках политики гласности были сняты многие цензурные запреты, возвращены с полок «спецхранов» запрещенные к показу кинофильмы, началось переиздание диссидентской и эмигрантской литературы. Стали издаваться новые газеты и журналы, был пересмотрен реестр не подлежащих публикации статистических данных. Для исследователей приоткрылись ранее закрытые архивные и библиотечные фонды. Ураган новой информации в считанные месяцы разрушил систему мифов, на которых покоилась официальная идеология. Процесс размывания коммунистической идеологии шел и в предшествующие годы, но в условиях гласности эта идеология окончательно лишилась своей господствующей роли. На этот результат инициаторы перестройки явно не рассчитывали.