Новгородская альтернатива. Подлинная столица Руси
Шрифт:
Следующие 25 или 26 лет прошли вообще в тихом ужасе. Бояре то зовут на княжение Даниила Романовича, то свергают его. То подросший Даниил сам является в Галич и начинает опускать и обижать бедных бояр.
Среди всего прочего, князем объявлял себя даже некий боярин Владислав: «вокняжился и сел на столе». Случай это уникальный в истории Руси! Никогда и нигде не бывало ничего подобного. Даже жаль, что венгры не оценили эксперимента, попытку вырастить в одном из княжеств новую династию, параллельно Рюриковичам. Все тот же принц Андрей сверг Владислава и посадил в тюрьму, где он и умер. На этот раз вежливых расшаркиваний и шатра
Даже в конце 1230-х, когда взрослый Даниил железной рукой подавил боярскую махновщину, «бояре галичстии Данила княжем себе называху, а сами всю землю держаху», и все время «крамоле бывши в безбожных боярах галичных».
На первый взгляд, у Юго-Запада и Северо-Запада нет решительно ничего общего, и зря автор так долго рассказывал про Юго-Запад. Но это не так, общее есть… Это общее — колоссальная власть не князей, а бояр! Еще С. М. Соловьев отмечал «явление, подобных которому не видим в остальных волостях русских» — а именно «важное значение бояр, перед которым никнет значение князя».
Нигде больше на Руси бояре не пытались захватить фактическую власть и менять князей по нескольку раз в год. Нигде больше не пытался вокняжиться боярин. Нигде больше бояре не были до такой степени независимы от князя.
Эти бояре очень похожи на графов и герцогов других стран Восточной Европы, особенно Венгрии и Польши. Называются иначе, вера другая, а поведение — такое же. Та же феодальная вольница, вечно воюющая с королями.
Но есть черта, резко отделяющая Галич от Польши и Венгрии: это вечевой строй. Дворянство католического мира резко отделено от горожан. Это горожане поднимаются по звуку колокола на ратуше, образуют свои пешие дружины, выбирают свой магистрат. Дворяне живут в своих имениях, не очень любят появляться в городах, осознают себя особой корпорацией, управляются особыми законами и обычаями, подчиняются друг другу и королям, а не магистратам.
По сравнению с Польшей и Венгрией в Галиче «все смешалось» — на Юго-Западе Руси бояре и горожане живут вместе, подчиняются единым законам, поднимаются по звукам одного вечевого колокола.
В этом смысле Новгород вырастил нечто более похожее на Европу — Господин Великий Новгород отдельно, князь отдельно.
Но ведь и Галич — Европа! Только это совсем другая Европа, чем Новгород. Северо-Запад напоминает Скандинавию, Голландию. Это Северная Европа. Галич — это Центральная и Восточная Европа. Со всей ее феодальной анархией, жестокостью, войной всех против всех, переворотами, нестабильностью, смертями.
С общественной психологией, которая формируется этой неустойчивостью, смертями, жестокостью и анархией.
Легко заметить, что новгородское боярство куда ответственнее, да и порядочнее галицкого. Нет в истории Новгорода историй таких гнусных измен, двоедушия и предательств, из которых состоит история Галича. Его граждане больше уважают самих себя и свой город. Ах, это скромное обаяние Севера! Северного типа развития.
Русь, Россию слишком часто причисляют к византийской цивилизации — однозначно и безоговорочно. Православие и впрямь отделяет Русь от других, лежащих западнее стран Европы, но попробуйте понять, в какой степени «отделяет», а в какой степени «мешает». Ведь тип развития тот же — новгородцы прекрасно
Но католицизм — все же конфессия более рациональная, требующая разумного отношения к жизни. Православие с его отказом от рационализма и разума каким-то чуть ли не мистическим образом ухитряется не позволять думать, осмысливать, разделять области жизни, вносить в них полезные нововведения.
Если же о Византийской Руси… На это высокое звание может претендовать разве что Южная Русь, Киевщина (вместе со странами южных славян — болгар и сербов).
О Юго-Западной и Северо-Западной Руси этого никак не скажешь, в них реализуются два разных европейских варианта. Принципиально то, что — разных! Европа — это ведь не что-то единое.
А вот Северо-Восток — это никак не Европа.
ЧАСТЬ VI
ЧТО МОГЛО БЫ ПРОИЗОЙТИ
Самые грустные слова на Земле: «И это могло бы быть»…
Глава 1
Сослагательное наклонение в русской истории
С того и пью, что не пойму,
Куда влечет нас рок событий.
Русские историки XIX века дружно любили Новгород, как колыбель народоправства. Так же дружно они почти не замечали Пскова, считая его малозначительным княжеством, не игравшим особенной роли.
Историки вовсе не считали, что Великое княжество Литовское и Русское собирает русские земли, они дружно повторяли нелепицу про «захват Литвой русских земель». И все они не сомневались в «исторической неизбежности» исторической победы Москвы.
Все эти стереотипы неизменно дожили и до нашего времени.
Даже такой духовно независимый от авторитетов историк, как В. О. Ключевский, не отрицал этой «необходимости», а добавил к суждениям Карамзина и Соловьева еще один аргумент: «…K половине XV века образование великорусской народности уже завершилось; ей недоставало только единства политического».
Вот так. Все дело в сложившейся народности. Из-за этого династические претензии московских князей соединяются с политическими потребностями всего русского народа, и в результате «уничтожение особенности земских частей независимо от их политической формы было жертвой, которую требовало общее благо земли, теперь становившейся централизованным и однообразно устроенным государством, и московский государь являлся исполнителем этого требования».
Про «необходимость» писал даже такой певец русской свободы, как С. Г. Пушкарев.
«Псковичи не оказали ему (Василию III.
– А. Б.) вооруженного сопротивления. Они лишь горько оплакали свою утраченную свободу и с болью в сердце подчинились суровой исторической необходимости…» [124. С. 110].
Сергей Германович явно скорбит об этой суровой необходимости — но надо так надо; во имя русского единства необходимо было удавить Псков, и ничего тут не попишешь.
В чем глубоко правы русские историки от Карамзина до Пушкарева — если существует некое общерусское единство и возглавляет его Москва — у Новгорода и Пскова нет шансов избежать ее власти.