Новгородская земля, Санкт-Петербург и Швеция в XVII–XVIII вв.: Сборник статей к 100-летию со дня рождения Игоря Павловича Шаскольского

Сборник статей

При последующем конкретном изложении начальной истории государства Российского Н. М. Карамзин обратил внимание на формирование в соответствии с «Нестором» (ПВЛ) в княжение Рюрика того типа государственности, которая была хорошо известна в раннесредневековых странах. Поэтому он характеризовал государство Российское в процессе его становления в категориях европейской раннесредневековой истории – к ак начало княжеского единовластия и наделение Рюриком «знаменитых единоземцев своих» городами в управление. Вывод Карамзина последователен: «Таким образом, вместе с верховною княжескою властью утвердилась в России, кажется, и система феодальная, поместная или удельная, бывшая основанием новых гражданских обществ в Скандинавии и во всей Европе, где господствовали народы германские» 22 .

22

Там же. С. 116–117.

Но тогда же, в конце XVIII – н ачале XIX в., формировалась новая идейная и художественная

система – романтизм. Он оказал значительное влияние на изучение «норманской проблемы», на что ее историографы, как и многие специалисты в других отраслях гуманитарного знания, при изучении истории того времени не обращали внимания. Идеи предромантизма формировались еще в 1770–1780-х годах в трудах И. Г. Гердера и И. В. Гёте 23 . Они отметили значительное многообразие народов в их антропологическом типе, психическом складе и образе жизни. Формировавшаяся романтическая концепция отдавала приоритет национальному содержанию как антитезе просветительскому пониманию общих закономерностей исторического развития. В условиях предреволюционной и революционной Франции, распространения ее идей единства исторического процесса развилась другая составляющая этой романтической концепции – особое значение народа как субъекта истории в его этнокультурных и исторических особенностях.

23

Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества / Перевод и при-меч. А. Михайлова. М., 1977. С. 140–168; Гёте И. В. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1976. Т. 3: Из моей жизни: Поэзия и правда. С. 428.

Идеи романтизма быстро распространились в Европе среди интеллектуалов, людей творческих профессий – литераторов, композиторов, художников. Под влиянием увиденного в европейских странах во время путешествия 1789–1790 гг. Н. М. Карамзин писал в «Письмах русского путешественника», еще в стилистике эпохи Просвещения: «Всё народное ничто перед человеческим. Главное дело быть людьми, а не славянами. Что хорошо для людей, то не может быть дурно и для русских, и что англичане или немцы изобрели для пользы, выгоды человека, то мое, ибо я человек!» 24 Но уже в 1802 г. он сформулировал новый подход к изучению России и ее истории в системе принципов романтизма – в единстве народа как этнокультурной целостности, государства, личности, патриотизма. Он стал решительно возражать против воспитания детей русских дворян иностранцами, поскольку им необходимы были органические связи с родиной – ее климатом, обычаями, «характером жителей, образом жизни и правления», т. е. с широко понимаемым национальным укладом жизни. Теперь Н. М. Карамзин утверждал, что основой воспитания должно стать освоение национальной культуры, которая станет началом успехов государства: «Мы знаем, что в одной России можно сделаться хорошим русским, а нам для государственного счастья не надобно ни французов, ни англичан». В молодых русских дворянах он видел будущее российской науки 25 .

24

Карамзин Н. М. Сочинения: В 2 т. / Составитель, вступительная статья, комментарии Г. П. Макогоненко. Л., 1984. Т. 1. С. 346; курсив Н. М. Карамзина.

25

Карамзин Н. М. 1) Странность // Вестник Европы. М., 1802. № 2. С. 52–57; 2) О любви к отечеству и народной гордости // Вестник Европы. М., 1802. № 4. С. 56–69.

В отличие от такой консервативной интерпретации Н. М. Карамзина И. Г. Фихте (1762–1814) сформулировал в 1807– 1808 гг. свои идеи патриотизма, необходимости преобразований, понимания нации как единения всего народа на основе общности литературного языка и культуры в условиях поражений немецких государств от войск республиканской и наполеоновской Франции. Фихте по-своему осмыслил и сформулировал задачи, стоявшие перед разделенной на десятки государств Германией. Его идеи оказались близки к тому, о чем ранее писал Карамзин, но с определенными особенностями.

Утверждая существование немцев как единого народа, И. Г. Фихте обращался к ним как к этнокультурной целостности без различий в социальном и имущественном положении, подчеркивая единство нации в историческом процессе. Основу этого единства должны были составить единство самосознания и самодостаточность. Средством для достижения таких целей должно было стать государство. Ему следовало принуждать народ как целостность к достижению благих целей, к победам над внешним врагом и к успехам во внутреннем строительстве.

И. Г. Фихте считал необходимым создать единую систему образования, которая должна была объединить разделенный на сословия народ в нацию. Используя категории философии И. Канта, Фихте ввел понятие идеального типа немца – «немец в себе и для себя». Для обоснования этой националистической идеи он использовал якобы исторические факты. Фихте характеризовал всё ненемецкое в реальной действительности и идейной жизни как «мертвящий дух зарубежья». По его словам, «всё

это, где бы оно ни было рождено и на каком бы языке оно ни говорило, не немецкое и чуждо нам, и чем раньше оно отделится от нас, тем лучше» 26 .

26

Фихте И. Г. Речи к немецкой нации / Перевод А. А. Иваненко. СПб., 2009. С. 52–63, 66, 69–70, 75.

И. Г. Фихте обратил также внимание на необходимость воспитания любви к Отечеству, осознанной принадлежности к своему народу. В условиях политической раздробленности Германии на множество государств, различных по государственному, преимущественно средневековому, устройству, он указывал на народ и Отечество как на высшие патриотические ценности, как на хранителей вечных исторических и национальных традиций 27 .

Утверждая идею исторического, духовного и культурного единства германской нации, И. Г. Фихте пришел к выводу о необходимости ее самоизоляции и самодостаточности, не допускающих разных видов взаимодействия с соседними народами и государствами 28 . Свою теорию единой немецкой нации он обобщил в идеалистическую концепцию закономерности исторического процесса закрытых в себе этнических общностей, возводимых к некоему мистическому единству. Такая концепция национального единства должна была противопоставить социальный мир борьбе сословий в западноевропейских странах начала XIX в. 29 Вместе с тем Фихте подчеркивал, что его теория не утверждает верховенства немецкой культуры над другими, имея в виду претензии на первенство в XVIII – начале XIX в. французской культуры. Но он призывал противопоставить унижающей немцев лести чужой культуре, французской, национальную гордость и немецкую культуру.

27

Там же. С. 189, 197, 199.

28

Там же. С. 290–291, 297.

29

Фихте И. Г. Речи к немецкой нации. С. 299, 303, 307–309.

Сформулированная в 1802 г. Н. М. Карамзиным концепция романтизма отчасти отразилась в его последующей общественной деятельности и произведениях, прежде всего в характеристике русского народа как субъекта истории. Но после создания в 1815 г. Священного союза, в котором определяющее значение имел мистически настроенный Александр I, эти идеи не могли осуществиться вследствие интегрирующего воздействия унифицированного консерватизма в европейских странах. Карамзинской интерпретации романтической концепции противостояло также революционное направление романтизма: во Франции – О. Тьерри и Ф. Гизо, в России – декабристы. Карамзинская концепция консервативного романтизма, сохранившая также просветительские идеи, не пережила своего создателя, тогда как концепция И. Г. Фихте нашла свое продолжение и развитие в теориях немецких романтиков о «народном духе», в последующей российской общественно-политической практике правления Николая I и в славянофильстве.

Это краткое изложение судеб просветительских и романтических идей необходимо для понимания историографии «норманской проблемы» в XIX–XX вв.

На рубеже 1820–1830-х годов эта проблема оказалась под значительным воздействием идеологизированной внутренней и внешней политики Николая I (1825–1855). Июльская революция 1830 г. во Франции, свержение там легитимной династии Бурбонов, революция в том же году в Бельгии, польское восстание 1830–1831 гг. имели следствием в частности распад Священного союза и формирование осознанно консервативной политики нового российского императора. Ее содержание определялось сверхцентрализованным монархическим управлением, сословным и крепостным строем Российской империи, значительно отстававшей вследствие этих причин в экономическом развитии от передовых стран Западной Европы, где уже происходила промышленная революция. Основы романтической консервативной идеологии николаевского правления были сформулированы как «самодержавие, православие, народность», т. е., как писал граф С. С. Уваров, «народное начало в видах правительства» 30 . Такие принципы стали определяющими во внутренней политике царской власти до начала ХХ в. В частности, они идеологизированно противопоставляли историческое развитие России другим европейским странам.

30

Цит. по: Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1895. Кн. 9. С. 236.

Как форма оппозиции к такой системе императорской власти в 1830-е годы сформировалось славянофильство в качестве особого направления общественной мысли. Сохраняя монархию, оно предполагало наполнение государственной власти православными и светскими либеральными ценностями. Идеи особого славянского духовного мира и его общинности оно противопоставило рассудочному Западу, тогда как в православии особо отмечались его религиозно-философские и нравственные начала. Этнокультурные особенности русских и, шире, славян оно обобщило до особенностей их экономического, социального и политического строя, до особого пути их исторического развития.