Новичок

Брэнд Макс

— Как вы узнали, что я приехал? — полюбопытствовал Аллан.

— По свисту, парень, — ответил Джонстон, неописуемо гордящийся хитроумным планом, благодаря которому он узнал о сигнале.

— Они читали мои письма! — воскликнула девушка. — Ах вы, грязные, трусливые…

Каким именно ругательством она хотела их наградить, осталось невыясненным, так как в этот миг из-за ближних деревьев раздался выстрел и пуля просвистела прямо над ухом Джардайна. Он резко обернулся, вскрикнув от гнева и изумления; и в этот же миг дуло револьвера перестало упираться в ребра Аллана. Элиас инстинктивно повернулся всего на одну секунду, чтобы встретиться лицом к лицу с новой и невидимой опасностью. Но этот крошечный отрезок времени предоставил Аллану единственный

шанс, и тот успел им воспользоваться. Его кулак смазал Элиаса по лицу — удар получился быстрым, как легкое движение кошачьей лапки, и таким же сокрушительным, как тяжеловесный пинок медведя гризли, самого страшного боксера в природе. Удар свернул Джонстону набок нос и вышиб три передних, неудачно выступавших зуба. И вдобавок сбил его с ног. Элиас отлетел к ближайшей сосне, ударился о ствол и безвольно сполз на землю.

В то же время его сдавленный вопль, вырвавшийся из груди от удара, заставил Джардайна обернуться как раз вовремя, чтобы встретить летящий в него кулак. Это был всего-навсего несильный толчок, но Уолтера он сразил наповал — бедняге показалось, что в его череп угодило пушечное ядро. Не успело отзвучать эхо выстрела, не успели еще раздаться голоса из гостиницы и близлежащей улицы Эль-Райдела и поднять тревогу, как Аллан был уже в чаще кустов, а рядом с ним не кто иной, как Джим Джонс.

— Болван! — довольно нелюбезно приветствовал его Джим и, не расходуя дыхание на разговоры, развернулся. Друзья быстро скользнули в темноту.

На полпути к склону каньона, где была разбита их стоянка, они остановились и обернулись к городу. Даже здесь удивленные голоса жителей были слышны достаточно ясно. Беглецы увидели прыгающие огоньки, как будто люди соскакивали с лошадей, спеша к сараю за гостиницей с фонарями в руках. Услышали и перестук копыт скачущих лошадей. Но, немного подождав, убедились, что всадники устремились в противоположном направлении. Они поскакали по той дороге из Эль-Райдела, где может проехать конный, а не по той, где возможно пробраться лишь пешком.

— Их сбило с толку то же, что и меня, — сказал, понаблюдав с минуту, Джим Джонс. — Ты пришел в Эль-Райдел пешком. Бьюсь об заклад, это самая дурацкая затея из всех, которые приходили кому-нибудь в голову… или самая удачная.

— Как ты догадался… — начал было Аллан.

— Очень просто, — ответил Джим. — Я проснулся в ту самую минуту, как ты отчалил. Смотрю, ты стоишь. Потом вижу, ты потопал вниз, так тихо, прямо как лошадь по гравию. Я решил тебя проводить. Гляжу, а ты прешься прямо в Эль-Райдел! Я, признаться, малость струхнул. Однако пошел за тобой. Не хотел оказаться трусливее, чем ты. Но, Ал, что такое важное ты хотел сказать Фрэнки, из-за чего стоило рискнуть попасться Джардайну и Джонстону?

Аллан ничего не ответил. Но в глубине души он испытывал твердую уверенность, что дело действительно того стоило.

Глава 19

ОГРАБЛЕНИЕ

Место для засады наконец-то выбрали. Бандиты притаились по обе стороны железной дороги там, где она шла в ложбине между холмов. Все рассредоточились по двое.

— Любой дурак может прикончить первоклассного бойца, когда тот один, — сказал главарь, собрав своих соратников. — Но двое неплохих стрелков, работая вместе и прикрывая друг другу спину, могут выстоять против двух и даже трех десятков разгильдяев.

Каждая пара была посвящена в малейшие детали плана. Весь день они провели в одной из расселин неподалеку от назначенного места. Двадцать четыре часа потратили на то, чтобы дать знать двум сообщникам в Галли, которые будут ехать в поезде, в каком месте начинать действовать; и все остальное время ушло на скрупулезную проработку задачи и роли каждого участвовавшего в деле. Одна группа должна была захватить паровоз и залить топку, чтобы поезд не смог сразу же отправиться дальше и поднять тревогу на первой же станции. Задачей же остальных было вывести пассажиров и выстроить в шеренгу перед вагонами. Самые смекалистые и

опытные стрелки в это время штурмуют вагон, в котором под охраной находятся сейфы с деньгами. Именно Гарри Кристофер возглавит ударные силы для обезвреживания охранников. Предполагалось, что Том Моррис будет действовать изнутри вагона, когда все начнется. Проблема вскрытия самого сейфа решалась ловкостью Левши Билла. Таков был общий план. Роль, которая отводилась Аллану, была проста. Он должен был помочь вывести пассажиров из вагонов и обчистить их карманы и кошельки, забрав все ценное. Единственное, что радовало парня, — так это то, что он не будет участвовать в перестрелке.

Наконец подготовка была завершена, и за полчаса до прибытия поезда к условленному месту все бандиты расположились в своих укрытиях. Часть притаилась в густых зарослях кустарника на склоне, остальные — повыше, почти на самой вершине. Уже докурена последняя самокрутка. Выбита последняя трубка. Все замерли, когда прозвучало последнее предупреждение Гарри Кристофера, касающееся всех:

— Если кто-то завалит это дело…

Эта угроза не требовала продолжения. Мрачные, напряженные лица бандитов говорили сами за себя. Неудачника, чей просчет или ошибка приведет к провалу всей операции, прикончат на месте. Сомнений на этот счет не было. Напряжение не отпускало бандитов ни на минуту, так как они знали характер жителей Кранстона. И еще они знали, что, даже если ограбление пройдет удачно, позади будет лишь часть опасностей. В течение многих дней они взвешивали риск, на который идут. И результат был налицо — нервы у каждого были на пределе. Джим Джонс лежал рядом с Алланом, и последний с любопытством наблюдал за лицом своего друга. Его щеки побелели, и нижняя челюсть выдвинулась вперед. Он походил на человека, увидевшего направленный в лицо револьвер.

Что же до самого Аллана, ему казалось, будто он попал в странный сон. Стояло ясное теплое утро, ветерок был настолько слаб, что облачка в небе еле-еле двигались. Уже перевалило за полдень, и воздух становился все жарче и удушливее. Солнечные лучи, падающие на спину Аллана, нагревали куртку и припекали вовсю. Над холмами дрожало горячее марево. Ящерица, сидящая на плоском буром камне всего в каком-то ярде от Аллана, ни разу не шевельнулась за все время, пока он там лежал.

И вот рельсы начали звенеть. Лишь в такой полной тишине можно было уловить настолько тонкий звук. Он становился все громче и громче. И когда паровоз вылетел из-за поворота, едва слышная вибрация превратилась в устрашающий рев. Паровоз был черным и огромным, за трубой стелились густые клубы дыма. Аллан увидел, как это чудовище, летя на всех парах и качаясь из стороны в сторону, завершило поворот… и тут раздался внезапный громкий скрежет, длинная череда вагонов сотряслась в дрожи, и поезд остановился прямо перед местом засады.

Тишину разорвал громкий крик Гарри Кристофера. Его разом подхватила вся волчья стая, и, вопя, они ринулись с косогора вниз, на добычу. Аллан увидел машиниста и кочегара, которые выбирались из своей кабины с поднятыми над головой руками, и невысокого коренастого человека в маске, вылезающего за ними. В его руках блестел на солнце револьвер. Сам Аллан вскочил на ноги вслед за Джимом Джонсом, натянул на голову маску — полосу ткани, отрезанную от подкладки его куртки, — и выхватил револьвер. Сейчас он был частью небольшой живой лавины, катившейся на поезд.

Джим Джонс добежал первым.

— Оставайся снаружи. Держи всех на мушке, когда они вылезут! — приказал Джим и вспрыгнул на ступеньку первого вагона.

По всему поезду раздавался женский визг, дикий непрекращающийся крик, который бил Аллану по нервам еще долго после того, как все умолкли. И впечатался в память на долгое, долгое время. Аллан видел, как в окнах появлялись лица пассажиров. Люди прислонялись к стеклу, но стоило им заметить его фигуру, как они тут же быстро отшатывались. Такова магическая сила оружия, что, когда оно устремлено на толпу в сотню человек, каждому мерещится, что целятся именно в него.