Новик

Гордон-Off Юлия

Вот и настал этот день. Для меня это ДЕНЬ, я бы даже сказала ДНИЩЕ-ПРАЗДНИК-НОВЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ! После очередного шуршания, шепота "Коленька! Что ты делаешь?! Юлька повадилась утром ко мне спать приходить! Увидит же! Господи! Неуёмный! Что же ты делаешь! Неудобно же…" и т. д. Но НАШИ победили и скоро про Юлю не вспоминали, потому, что стоны стали достаточно громкими, и закончивший их звериный рык не услышать было сложно. И в этот миг или чуть позже, когда вынырнула из очередной кипящей волны, я увидела молодую женщину сидящую с краю разворошенной постели и расчесывающую гриву почти черных волос. А на первом плане накинутая до пояса простыня оставляла открытой поросшую рыжеватыми волосами загорелую грудь и зажатую в мускулистой руке дымящуюся папиросу… "Так вот ты какой северный олень" нервно хихикнула я. Не, знаю вкусы мужчин, но мне Машенька однозначно и сразу понравилась. Во внешности ничего слащавого и кукольного, но сочетание довольно крупного носа с изумительным овалом лица, большими выразительными глазами и безумно красивой формой губ, при высокой совсем не маленькой груди и тонкой

талией, не говоря о том, что заплетенное в косу богатство в руку толщиной будет и без всяких шиньонов или средств "для суперобъема вашей прически". А если к этому добавить взгляд, вы уж поверьте женщине, так смотрят, только если любят, по-нашему по-русски "НЕ-НАСМОТРЕТЬСЯ-НЕ-НАДЫШАТЬСЯ-И-ТАК-ЖАЛКО-ЧТО-ЖИЗНИ-БЕЗ-ТЕБЯ-НЕТ-МОЙ-ЛЮБЫЙ-ЕДИНСТВЕННЫЙ-РОДНОЙ!" Мне в прошлой жизни одна чешка из Праги объясняла, что русские женщины ненормальные, что надо мужчину оценивать трезво, как добытчика, хозяина, и прежде всего финансовую состоятельность в плане содержания будущих детей и семьи, а всякие амуры и чувства это для глупых слащавых романов… В общем, не наша она, европка несчастная, не зря у них даже эталоны красоты на лошадей похожи и грудь вынуждены силиконом заменять. Ну, да ладно, куда-то меня на радостях занесло. Значит, я точно угодила в мужчину, похоже, мужа этой Машеньки и зовусь, вернее, зовемся мы "Николай Оттович", какая прелесть… Осталось определиться какая у нас фамилия, чем мы занимаемся, какой век на дворе и как моё попадание в данного Оттовича может исполнить мечту моего Пашки не допустить у нас всего кошмара и кровавого бесчинства, которыми отметился в нашем Отечестве двадцатый век. Собственно, я и сама вполне её разделяю, потому, как никакого удовольствия в той истории, а особенно её завершения в девяностых не нашла, гадко, мерзко, когда об твою Родину все кому не лень вытирают грязные ноги под визги всяких скорбных головой правозащитников и либерастов…

И я начала знакомиться с жизнью Николая, ну, не поворачивается у меня язык его по отчеству величать, на вид дядьке лет тридцать-тридцать пять, а я только в первой жизни больше пяти десятков прожила, в сумме почти в два раза его старше. В первый день нас азартно с самого утра атаковали сын и дочери, вот и познакомилась с десятилетним Тошей-Антонием и чуть младше его Маша с шестилетней Юлей. Юля на правах младшей с рук не слезает, а Маша с Тошей ей люто завидуют и тоже пытаются урвать кусочек нашего внимания. Уже к обеду почувствовала отголоски эмоций Николая, и очень развеселилась, потому, что главным было недоумение 'что с этой галдящей шебуршащей компанией делать?' и судорожное одёргивание, что ведь ДОЛЖЕН делать, это же МОИ ДЕТИ, только непонятно, что именно. А Машенька как специально шустрит по дому, и предоставила полную свободу в общении отца с соскучившимися детишками. Уже к обеду мой бедный Оттович умаялся и вымотался до возможного предела и общение выровнялось, и едва шевелящуюся безэмоциональную тушку родителя дети, наконец, оккупировали в полном объёме и, полулежа на диване, можно было кивать и односложно поддакивать, и настало всем СЧАСТЬЕ.

Как я поняла, мы только накануне приехали в родимый дом после долгой разлуки. Судя по темам разговоров и подарков, приехали мы из мест южных и морских, а здесь мы где-то в Питере, что уже позволяет утверждать, что четырнадцатый год ещё не грянул, и о Петрограде здесь не слышали, хотя и Ленинград многие Питером называли. Вечером мне повезло, мы засели за газеты. "Ведомости" оказались за шестнадцатое июня тысяча восемьсот девяносто девятого года, только читал Николай с ужасающей скоростью, пока я продиралась сквозь фиты-яти-ижицы и только начинала осознавать смысл, он уже пробегал глазами всю заметку и листал дальше. Вот так, дорогая Варвара Романовна, самый хвост девятнадцатого века. И мы имеем какое-то отношение к флоту. А приближается самое кошмарное время для Российской империи, когда держава из устоявшегося худо-бедно равновесия под рукой Императора — Миротворца, начала раскачиваться, потихоньку осознавая политическую импотенцию нынешнего монарха, главный эпитет к правлению которого по-моему "НИКАКОЙ", не плохой и не хороший, не волевой, не решительный, не последовательный, словом такой, на фоне которого даже адвокат Плевако уже влез в историю, не говоря про Распутина или Гучкова. И уж совсем грустно, когда главными качествами монарха упоминаются его любовь к семье и фотографическому делу…

А пока смотрим, ну не на попку Машеньки, вот мужчины, в глаза бы посмотрел! Ладно, ушки растопырили и слушаем, слушаем. Оказывается:

— …когда Эдуард Николаевич пошел на повышение, то думал, что двинут со старпома на мостик, но вместо этого сначала пришел новый капитан, а теперь вызвали в столицу за новым назначением. И Степан Осипович отписал, что возможно послужу на Балтике, так, что буду рядом, ты рада, душа моя?!

— Конечно, рада, а то дети папу видели реже, чем любую из бабушек. Кстати, завтра на обед будет мама, постарайся улыбнуться больше двух раз, я же знаю, что ты к ней в душе очень хорошо относишься.

— Знаешь, я правда очень благодарен Юлии Захаровне, но она на меня иногда так смотрит, что мне хочется сразу бежать на горох…

— Только при детях такое не ляпни, эх ты, морской волк… — После того, как кокетливо вертевшуюся рядом Машу сгребли и стали растрепывать и приводить в раздрай одежку все её многочисленные слои, я вежливо "прикрыла глаза" и решила не подсматривать. Вообще, это не от пуританского воспитания, завидно просто, такие молодые и любящие, глаза искрятся, что вспоминаю своего Пашку и такая тоска…

А пока можно подумать, что-то вертится в голове связанное с Николаем Оттовичем на переломе

веков. Не историк я, знала бы, обязательно почитала, а ещё никак не могу взять в толк один нюанс, что вселиться должна была в кровного родственника, а моряков у меня в роду не припоминается ни разу. На круг все сплошь казаки, прадед из яицких привез жену из терских, дед женился на единственной дочке и уехал примаком к Сибирякам, где под Томском в суровых Барабинских степях я родилась. Мама тоже казачка, прадед Забайкалец с берегов Онона, на фото с двумя Егориями и круглой медалью, в синей форме, а лампасы и околыш фуражки желтый (это бабушка объясняла, карточка то старая черно-белая, где в объектив напряженно смотрят сидящая на стуле с платком на плечах при двух косах прабабушка и рядом положил широкую ладонь ей на плечо прадед при усах и роскошном чубе, придерживающий саблю у бедра другой рукой). Вообще, положено форму темно-зеленую, но с Наполеоновской войны была жалована синяя, вот и носят синюю. А местные в защитном с малиновыми лампасами, сколько с ними советская власть боролась, всё равно шьют и носят, если не штаны с лампасами, так хоть фуражку.

Вот и где тут всунуть морячка нашего?! Ещё и Оттовича. В тех краях у старшего поколения имена ещё староверские, когда мужское имя на — АН, — ОН или — ЯН должно оканчиваться, а женское в конце — НА и никак иначе, то есть никаких Дмитриев или Кириллов, только Демьян или Кирьян, и вокруг такие имена, что в других местах и не встретишь: Касиан, Мартемьян, Марьян, Евпраксиан, а если Маша, то не Мария, а Матрёна… Так, что с Оттовичами нам совсем не по пути, не наш это метод. Но ведь засунули меня сюда, а значит кто-то где-то, и кровушка этого Оттовича в наши казацкие жилы просочилась… И не спросишь ведь, где это он или его предок казачку уболтать умудрился. Но важнее не это, а что он может сделать, ведь не просто так именно его из моих предков выбрали. Вот уж задумаешься, кажется была такая работа у классиков о значении роли личности в истории, или как у Маяковского"…кто его услышит? Да разве жена, и то, если не на базаре, а близко…" В общем, вопросов множество, а спрашивать некого, сижу тут, смотрю изнутри в телевизоре реал-шоу семейную жизнь морского офицера после возвращения из похода.

А может я должна взять его тело под контроль и"…Яшка революцию сделал — бонбу кинул!… "* Вот только ни в какие революции я играть не хочу и при наличии выбора сделаю всё, чтобы революции избежать, слишком дорого моему народу обходятся "до основания…" и в "а затем…" как-то очень мало доживает. Тем временем мы погуляли с детьми всем семейством и вернулись к белённому с охрой небольшому домику в три окна с резными откосами. Как-то на Питер, даже окраину не очень похожа окрестная пастораль, ну, да и ладно. Потом обедали с тёщей, нормальная такая дама, как она в такую жару в глухом тёмно синем платье и в корсете, даже подумать жарко. Впрочем, Машенька тоже в корсете, хотя платье светлое и лёгкое, а что вы хотели, мода-с! Вечером принесли телеграмму от какого-то Антона, что он будет с мамой и семейством. И мы встретили это сообщение с явной радостной ажиотацией, видимо Антон это хорошо или его мама. Впрочем Машенька тоже рада, а дети вообще визг подняли, вот тут и выяснилось, что дядя Антоний это здорово, а бабушка ещё лучше, а тётя Наташа и братики вообще вне всех категорий. Так, похоже, что на днях увижу братика, в честь которого возможно сына назвали, и маму Николая. М-да-с… Скоро смогу генеалогическое древо начертать, только пока так мало ответов на мои вопросы…

Да, мы рассмотрели себя в зеркало. Дикое ощущение, когда смотришься в зеркало и видишь рыжеватого мужчину с наглыми, я бы сказала- бесшабашными глазами. Моя талантливая на короткие ёмкие определения бабуля говорила — шелапутными, точнее наверно и не скажешь, если учесть всю бездонную гамму нюансов и смыслов, которые народ в это слово вкладывает. Что сказать о нас с Николаем, хи-хи, никак не могу привыкнуть к дикости ситуации, поэтому постоянно пытаюсь ёрничать, иначе свихнуться недолго. Внешность у нас самая средняя, самое-то для разведчика, всё среднее и неброское. И это, мне показалось, моего визави немного расстраивало. Наверно ещё в подростковые годы подумывал о какой-нибудь брутальной характерной внешности. Да и кто из нас полностью безоговорочно доволен имеющимся. Одно то, что все мои кудрявые подруги завидуют прямоволосым, а те в свою очередь готовы с азартом достойным лучшего приложения спать на бигудях до головной боли. А если попытаться нарисовать шарж и поискать акцент на какой-то детали, то это наверно высокий лоб с залысинами, лобастый такой у нас господин лейтенант императорского флота. Потом довольно долго мы пытались подровнять усы и бороду, и были очень недовольны собой, но порывов всё сбрить не заметила, с помощью пахучего воскового состава, нам удалось уложить непослушные заросли на лице. Показательная иллюстрация старинного философского вопроса: "Что лучше, пару раз родить, или всю жизнь бриться?!", хихикнула про себя, хитрый какой, и не рожал, и бриться не хочет, так с шутками и прибаутками прошло ещё два дня…

Сегодня оказался день рожденья нашей Машеньки, а сбор родственников по двойному поводу. Семейный праздник поначалу показался скучным и сухо чопорным, появившиеся помощницы помогли накрыть столы на веранде и с дымящим самоваром перед окнами прямо в цветах. Все расселись, детям накрыли отдельно, просто места за столом не осталось, оказалось, что у меня целых три брата, только старший Алексей не смог быть и прислал извинения и поздравления письмом, он по своим судейским делам служит на Кавказе и вырваться не смог. Мама Любовь Алексеевна о чем-то переговариваются с тёщей, оказывается отцов ни у меня, ни у Машеньки уже нет, даже возникла мысль, что это какая-то исконная русская карма, что внуки не знают своих дедушек, одни бабушки.