Новочеркасск: Книга первая и вторая
Шрифт:
— Тот самый. Его-то мы и искали. — Подумал и прибавил: — Ну и силушка же у тебя, товарищ Дронов. Как вот перед законом будем теперь оправдываться? Ну да ладно, что-нибудь придумаем.
С той поры тише стало на Аксайской улице, но время от времени по ночам все же будил обывателей отчаянный крик запоздалого прохожего: «Караул, грабят!», в ответ на который иные жители испуганно крестились и сдавленным шепотом приказывали своим сородичам: «Слышь, Вань (или Мишутка)! Там, на улице, грабят кого-то… А ну-ка, проверь поскорее запоры да свет загаси».
Поистине странное
Но воинственные традиции предков все-таки и обитателям Аксайской улицы достались в наследство, и маленький Венька в этот вечер долго не мог заснуть, думая о первой встрече с соседскими ребятишками. «Как же это он меня побил? — сгорая со стыда, вспоминал Венька. — Он же ниже меня ростом и на год моложе, а побил. И я побоялся его ударить в ответ… Значит, я трус?»
Мать хорошо понимала растревоженную переживаниями душу сына. Желая его успокоить, она в таких случаях пела немножко грустную колыбельную, и ее голос был для мальчика самым лучшим лекарством. Чтобы не расплакаться от обиды, Венька сейчас лежал, сцепив зубы, и даже старался не дышать. Голос матери наплывом врывался в утомленное обидой сознание:
Спи, дитя, не знай печали, Баюшки-баю, Тихо светит месяц ясный В колыбель твою.И странное дело, обиды и переживания отступали прочь, легко и приятно начинала кружиться голова. Подсаживался отец.
— Давай я тебя сменю, Наденька, если он еще не спит.
— Садись, несостоявшийся тенор императорского театра, — с легкой усмешкой отзывалась мать. Отец тоже пел тихим голосом, но не колыбельную, а совсем другую песню, которую обычно с присвистом пели донцы на маршах:
Солдатушки, бравы ребятушки, А где ваши жены? Наши жены — пушки заряжены, Вот где наши жены. Солдатушки, бравы ребятушки, А где ваши детки? Наши детки — это пули метки, Вот где наши детки.Так было и сейчас. Александр Сергеевич обнял жену за плечи, тихо позвал:
— Идем в другую комнату, Наденька. В этом доме есть где уединиться и нам, родителям. Ты у меня сегодня такая молодая…
Надежда Яковлевна осторожно освободила плечо из-под его чуть влажной тяжелой руки, словно сказать хотела без обиды, но твердо: «Не надо, не прикасайся ко мне, Саша». А у него в грустных глазах, иногда приобретавших неопределенный цвет — то ли светло-голубой, то ли светло-серый, — читалось одно и то же: «Вот и снова нашла коса на камень. Я знаю, что ты меня не любишь и не полюбишь никогда в жизни, потому что, даже мертвый, твой Иван всегда будет разделять нас жестокой межой».
Утром Венька
— Вень, ты куда? — озадачилась Надежда Яковлевна. — А завтракать?
— Мам, я сейчас, — крикнул сын и галопом помчался к бугру.
— Саша, останови его, — встревожилась мать, — опять поколотят!..
— Погоди, Надюша, — хлопнул Александр Сергеевич в ладоши и весело продекламировал: — «Гарун бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла». Кажется, наш Венька помчался сводить счеты. Посмотрим, что сейчас из этого получится.
— Побьют Венечку, — жалобно повторила Надежда Яковлевна, и оба они застыли у окна.
Тем временем Венька подбежал к бугру, удивив своей скоростью ребят, и остановился, чтобы перевести дыхание. Мальчишки с удивлением уставились на него.
— Гля! — воскликнул медно-рыжий. — Откуда он сорвался такой?
— Видать, божья коровка укусила, — предположил другой.
Не отвечая на их насмешки, Венька шагнул к своему вчерашнему обидчику.
— Ты! — закричал он гневно. — Ты за что вчера меня ударил?
Его противник осклабился, ища поддержки, посмотрел на дружков.
— А что? Хочешь, чтобы я тебя и сегодня огрел? Могу…
Договорить он не успел. Венька с размаху ударил его в скулу, потом дважды в нос. И тут случилось самое неожиданное: вместо того чтобы оказать сопротивление, крепколобый мальчишка обеими ладонями схватился за нос и с оглушительным ревом помчался от бугра к своему дому. Меж пальцев у него заструилась кровь. Медно-рыжий одобрительно покачал головой:
— Ну, ты ему и дал! Юшкой заставил умыться.
— Пусть первый не лезет, — буркнул Венька и, повернувшись к своим новым знакомым спиной, медленным шагом возвратился домой.
— Видала? — расхохотался Александр Сергеевич. — Ну что? Надо поздравить теперь победителя, а?
Надежда Яковлевна улыбнулась, но отрицательно покачала головой.
— Ни в коем случае, Саша, — возразила она. — Это же крайне непедагогично. За то, что Венька наказал своего вчерашнего обидчика, честь ему и хвала. Правильно сделал, что сумел за себя постоять. Но восторгаться тут нечем. Так недолго из него и уличного хулигана сделать…
Венька вбежал в комнату запыхавшийся и тотчас же бросился к банке с кипяченой водой. В ту пору многие боялись тифа и считали, что два стакана сырой воды непременно вызовут эту болезнь. Под страхом строгого наказания Веньку обязали пить только кипяченую воду.