Новое назначение
Шрифт:
— Позволь тебе представить, Олег, Тита Титыча, — выпустив облачко дыма, усмехнулся Францев. — Наш с тобой коллега, правда, в прошлом. Си-и-ильно в прошлом. Он, дружище, век как помер, и теперь вот тут, в отделе, обитает в качестве призрака.
— И наставника! — требовательно произнес обладатель вицмундира. — Добрый день, юноша. Уверен, вы, в отличие от некоторых, по достоинству оцените как глубину моих познаний, так и отеческую заботу!
Олег не был уверен в том, что ему хочется получать какие-либо знания, а тем более заботу от этого странного старика в допотопной одежде, через которого, блин, стену видно, но спорить
— Вот! — умилился Тит Титыч. — Сразу видно — вьюнош из хорошей семьи. Воспитание — оно или есть, или его нет. В нашем случае родители явно…
— Титыч, проваливай, — лениво велела уборщица. — Мешаешь. Вот сядет он попозже за стойкой внизу, там и стрекочи сколько угодно.
На лице привидения отразилась обида, но спорить он не стал и молча нырнул в стену. Кстати, выглядело это очень впечатляюще.
— Все-все, — успокоил нового сотрудника начальник отдела. — Самое диковинное в этих стенах ты, считай, уже увидел. Ну, из того, что тебе пока можно показывать. Дальше — проще.
— Очень хочется верить, — немного мученически выдохнул Олег, ощущавший, что еще чуть-чуть, и он начнет беспредметно смеяться, прыгать, пускать слюнки и даже, возможно, бегать голым по двору. — Просто это все какое-то… Ненастоящее. Потому что его же нет? Но оно вот, есть!
— Хорошо держится, — неожиданно одобрительно заметила тетя Паша. — Ты, Аркадий, когда Титыча в первый раз увидел, на шкаф полез.
— Не было такого, — потушил сигарету начальник отдела. — Просто споткнулся.
— Все есть, Олежка. — Уборщица подошла к Ровнину и потрепала его по плечу. — И то, и это, и пятое, и десятое. Просто прими на веру все сразу, оптом. А после потихоньку, помаленьку разберешься.
— Ой, не знаю, — повторно вздохнул молодой человек, который не испытал восторга от того, что его снова назвали этим уменьшительно-ласкательным именем. Если совсем честно, обращение «Олежка» и в Саратове его изрядно подзадолбало. Ясно, что на «Олега Георгиевича» он никак пока не тянет, но все же… — Не уверен.
— Так прямо сейчас и не надо. Со временем все придет. В глобальном смысле за тебя теперь вот — Аркадий Николаевич думать станет. Твоя же ближайшая задача — учиться, ума-разума набираться и глупостей сверх меры не творить. Аникушка, лодырь! Ты нам чаю подашь или нет?
И опять домовой вынырнул невесть откуда, но уже не с пустыми руками, а с подносом, на котором стояли стаканы в подстаканниках, два чайника — обычный и заварной, розетки с вареньями, тарелка с сушками и вазочка с обсыпанными сахаром сухарями. Он быстро расставил все на столе, налил в каждый стакан чаю, прихватил пепельницу с окурком и нырнул за шкаф, стоящий в углу.
Олег хотел было удивиться увиденному, поскольку расстояние между ним и стеной измерялось в считаных сантиметрах, но не стал. Как видно, лимит удивления на сегодня, а то и на всю ближайшую неделю, был исчерпан. Пролез — и пролез. Бывает.
— Теперь рассказывай. — Францев отпил чаю. — Как тебя к нам занесло, откуда, почему? Я о твоем существовании узнал несколько часов назад, детали мне не сообщали.
А вот тут у Олега математика в голове не сошлась. Ну да, он попал в очень странное место, которое привычную картину мироздания в его голове частично раком поставило, но то, что кадровый расклад вразброд пошел, — это уже совсем перебор. Документы-то оформляли
— Только давай честно, как есть. — Тетя Паша сжала в кулаке сушку, отчего та с треском распалась на составные части. — Мы же не просто так интересуемся, нам надо понимать, что ты, Олег Ровнин, за человек такой есть.
— Поясню. — Аркадий Николаевич тоже взял сушку. — Мы не любопытства ради спрашиваем, понимаешь? Отдел совсем мал, людей в нем всего ничего работает, текучка… Она невелика, но всякий раз очень ощутима, как раз по той причине, что я озвучил. Мы даже не столько подразделение, сколько коллектив единомышленников, потому большинство явлений, которые не редкость в других отделах, у нас отсутствуют. Я про подковерную возню всех видов речь веду. Нет, случаются и конфликты, и ссоры, и непонимание, мы же люди, но даже в этом случае на личности никто не переходит и интриги не плетет. Мы ежедневно друг другу спину прикрываем, какие тут дрязги и секреты?
— Да мне особо скрывать и нечего. — Олег решил отставить в сторону свои планы насчет выдумывания относительно правдоподобной истории и поведать этим двоим все, как оно есть. Не то чтобы слова Францева пробудили в нем желание пооткровенничать, просто если он потом возьмет да и проверит услышанное, и одно с другим не совпадет, может выйти очень некрасивая ситуация. А ему тут работать, причем не меньше полугода. Наверное. — Как есть — так и расскажу. Короче, пришла ко мне оперативная информация…
Вроде и много всего случилось за вчера-сегодня, а в итоге весь рассказ уместился в пять минут. Ну, может, семь.
— По сути, ребята твои правильно все сделали, — одобрила решение бывших коллег Олега тетя Паша. — Останься ты в Саратове, сейчас был бы или мертвый, или живой, но в таком состоянии, что лучше сдохнуть.
— Слышал я, что на местах встречается беспредел лютый, но чтобы настолько власть ни в грош не ставить? — покачал головой Францев. — Не скрываясь, ничего не боясь…
— А у нас лучше? — бросила на него взгляд уборщица. — Себе не ври, Аркаша. Нет, братва попритихла за последний год, это да. Хотя, если в спальные районы сунуться, там и похлеще вещи встречаются. Вон в Булатниковском двух ребят в том году застрелили — и чего? По три пули в каждого, головы в кашу, а кроме громких слов про «наказать убийц — это наш священный долг» ничего. На Гончарном троих положили… Хотя да, там ответку вкрутили как надо. Но брали всех подряд, не разбираясь.
Про Гончарный Олег нынче уже слышал. Как видно, сильно резонансное дело, если оно у всех на слуху.
— Ну а наша публика… — Павла Никитична встала, подошла к карте и припечатала к ней ладонь. — Вот она. Пропавшие дети, досуха выпитые юные девки, вырванные сердца, которые твари мохнатые еще теплыми жрут… Не боясь ничего. Днем. Днем, Аркаша! Когда такое было? После войны и то в них страха было больше.
— Теть Паш, ты чего меня за советскую власть агитируешь? — отодвинул от себя подстаканник подполковник. — Или я тут штаны просиживаю, от работы прячась? Мне тоже это все вот тут уже сидит. По самый кадык! Только мы в тот хреновый расклад попали, когда наше частное от общего страны зависит. И пока наверху гайки накрепко не завинтят, у нас работы меньше не станет. Да и вообще — чего ты завелась? Вон парня совсем запугала.