Новое назначение
Шрифт:
— Не обижайся, — примирительно попросил Ровнин, — я ж не со зла. Просто мне как-то не до наклеек, у меня тут дело нарисовалось, которое с Емельянычем надо обкашлять.
— Да фиг тебе! — чуть мстительно хихикнула девушка. — Он к генералу поехал, причем на дачу, а не в «Большой дом». А там пиво, раки, а после водочка, как положено. Если завтра днем нарисуется — считай, повезло. Только все равно болеть станет, потому лучше к нему не соваться.
Настроение у Олега совсем уж испортилось, настолько, что он очень опрометчиво отказался от приглашения кудрявой и глазастой Оленьки посетить нынче вечером с ней вместе
Ровнин не очень хорошо разбирался в музыкальных стилях, а радио если и слушал, то в основном как фон, потому быстренько отказался от предложения и покинул приемную, даже не представляя, какую тем самым нажил проблему на свою голову. Очень молодые и очень красивые девушки таких отказов не забывают и не прощают никогда, даже когда становятся бабушками. Для них такой отказ равен объявлению войны, тотальной и на уничтожение.
Впрочем, Олега это все совершенно не волновало, он выбросил Оленьку из головы, еще даже не закрыв дверь приемной. Он прикидывал, как теперь ему быть. По уму — надо забить на этих братков. Не сложилось и не сложилось. Бывает.
Но что делать с уже нарисованной в голове картиной задержания? Он же ее может до малейших деталей описать. И рапорт заранее подготовлен, осталось только внести в пустые места личные данные и номера изъятых автоматов.
Ровнин боролся с собой минут пять, пока шел обратно к своему кабинету, и предсказуемо сам себе проиграл. Авантюризм и самолюбие победили логику.
Глава 2
Маленько потрепанный, но все же хорошо выглядящий синий «Вольво 940» подчинился взмаху полосатой палочки и, скрипнув тормозами, остановился около троицы в милицейской форме. Олег, само собой, один на подобное мероприятие отправиться не мог, потому, пользуясь служебным положением, припахал к теме двух более-менее знакомых гаишников, пообещав им после накрыть поляну. Тем более что именно они отлично вписывались в тщательно продуманный план операции.
— Э, чего надо? — глянул недобрым и каким-то мутным взглядом на Ровнина совсем еще молодой кавказец, сидящий за рулем. — Зачем меня остановил?
— А ты кто? — непроизвольно вырвался встречный вопрос у Олега, прозвучавший, прямо скажем, резковато.
Просто он рассчитывал увидеть тут кого угодно, но только не этого типа.
— Я кто? — мигом взбеленился водитель, резко распахнул дверь машины, чуть не сбив ей одного из гаишников, и выпрыгнул на тротуар. — Я? Ты чего, черт? Ты кто такой вообще, чтобы мне такие вопросы задавать?
— О, еще одна девятьсот сороковая, — тем временем сказал Олегу стоявший рядом гаишник, не обращая внимания на галдящего юнца. — Фига се! До сегодняшнего вечера ни разу их у нас не видел, а тут сразу две. Может, в салон к Хвыче партию привезли? Или из Ростова несколько штук пригнали? Антох, заметь, тоже синяя.
— Ага, — подтвердил его напарник-сержант. — Бывает же!
И верно — мимо них проехало такое же «Вольво» как и то, которое они минутой раньше остановили. Мало того — машина даже чуть притормозила, поскольку те, кто в ней ехал, явно заинтересовались происходящим.
Ну почему, почему Веня не знал номера машины? Сейчас бы он спокойно принимал эту парочку, а не слушал недовольные вопли разошедшегося кавказца.
— Я Малик Алирзаев! — сам себя заводя и активно жестикулируя, блажил парень, который по возрасту был явно моложе Олега. — Мой брат — Рамиль Алирзаев! Он хозяин этого города! Слышишь, ты? Он тебя рвать станет за то, что меня остановил!
— Ой, да не пыли! — поморщился тот гаишник, которого чуть не бахнули дверью. — Прямо хозяин твой Рамиль! Весь город держит.
И правда, распалившийся представитель маленьких, но гордых кавказских республик изрядно повысил социальный статус своего брата. Равиль Алирзаев со своей не очень большой, но крепкой бригадой, в которую входили исключительно этнические азербайджанцы, смог закрепиться на одной из окраин Саратова, потеснив при этом местных, это так. Но случилось подобное исключительно по той причине, что коренные жители то и дело грызлись друг с другом, не понимая, что тем самым расчищают дорогу для пришлых. Но до чикуновских, даже с учетом их нынешнего разброда и шатания, и тем более до парамоновских Равилю было как до Луны.
— Что ты скалишься, мент?! — окончательно рассвирепел Малик, увидев улыбку на лице Ровнина. — Я когда про брата своего говорю, ты дрожать должен! Ссаться в штаны!
— Не шуми, люди после работы отдыхают, — взял автомат на изготовку гаишник. — Парни, да он, по ходу, накуренный, такому за рулем делать нечего. Давайте-ка его обшмонаем, а? Уверен, как минимум траву найдем, а то и что потяжелее.
— Зачем так говоришь? — сразу сбавил тон Алирзаев-младший. — Зачем накуренный? Неправда, оха! Все, поговорили! Пошел я.
Он поднял руки вверх, мол, «нормально все», улыбнулся, затем повернулся и направился к машине.
— Или, может, ну его? — обратился к Олегу сержант. — Это маеты сколько? Протокол, освидетельствование, то, се… После старший брат припрется, начнет в отделе слюнями брызгать. А так, глядишь, этот в какой столб впилится. И нам проще, и воздух чище.
То ли Малик его услышал и решил, что такие слова о брате прощать нельзя, то ли с самого начала решил наказать борзых ментов — поди знай. Но факт есть факт — когда азербайджанец развернулся, у него в руках тускло блеснул металлом пистолет, который он тут же пустил в ход. Первый выстрел пришелся в Антона, тот коротко вскрикнул и рухнул на землю.
Олег после много раз думал о том, как ему удалось достать свой табельный ствол и выстрелить прежде, чем это сделал Малик. Тому всего дел-то оставалось — рукой повести, однако же Ровнин каким-то чудом успел спустить курок первым. В результате самокритично решил, что с испуга.
Кавказец дернулся, хлюпнул горлом, выронил оружие, сделал несколько шагов назад, задрав при этом голову вверх, развернулся и упал в салон своего «Вольво» так, что голова его оказалась на водительском сиденье, а ноги на тротуаре.